Алекс Орлов - Тени войны

Дальнейший полет протекал не очень гладко, однако судно все же добралось до системы Бонакус и совершило благополучную посадку на Эр-Зет-10. О, что это была за планета! С превеликим энтузиазмом будущие колонисты взялись за построение своего первого города. Его построили в стиле ретро — на Земле так не строили уже давно.

По мысли Глена Фартага старинная архитектура должна была олицетворять возвращение к гуманистическим идеям древности. Но, конечно, не все строили здания и рыли котлованы. Прайс и Феррари не обманули надежд Глена Фартага и вскоре представили на его суд свои первые достижения. Прайс-старший продемонстрировал роботов нового поколения — внешне они были точными копиями людей. А Феррари в короткие сроки научился в тысячи раз ускорять эволюционные изменения. Мой прапрапрадед был генетиком-новатором. Работая месте с Феррари, он получил из пробирок аборигенов с навыками ремесел и определенным интеллектуальным уровнем.

Таким образом, на планете была смоделирована и создана первая искусственная цивилизация разумных существ. Вышедшие из пробирок аборигены строили города, дрались, приносили жертвы. Где они будут жить и чем питаться, было решено давно и не ими, хотя в их головах сидела убежденность в нормальности и древности их собственной истории.

Но через пятнадцать или двадцать лет после возникновения колонии на планете стали проявляться некие аномалии.

В лесах возникли новые растения, агрессивно захватывавшие ареалы обитания. Мутировали представители животного мира. Они вооружались длинными когтями, ядом, клыками и панцирем. Эти новые существа до предела упростили экологические цепочки, убрав нерасторопных конкурентов.

Сказать по правде, это нас насторожило. Высказывались предположения, что аномалии — следствие беспримерного вмешательства в законы природы. Мы боялись, что, сами того не желая, стали какой-то новой формой завоевателей. Практически тем же Легионом… На этой почве в колонии едва не произошел идеологический раскол. Однако останавливаться было уже нельзя, и мы решили разработать компенсирующие программы. — Здесь Ризен прервал свой рассказ и, в очередной раз улыбнувшись Морису, пояснил: — Вы не обращайте внимания на то, что я все время говорю «мы». Просто это повествование от лица тех, первых людей нашей колонии…

— Я это понимаю, сэр, — кивнул Морис.

— Вы приятный собеседник, Морис, точнее, слушатель. Ну так вот. Через некоторое время аборигены, опять же искусственно, были разделены на группы. Ризен-предок дал им всем свои отдельные языки. Вы не поверите, но их разработали на компьютере наши лингвисты. Таким образом, игрушечная цивилизация была полностью готова. Казалось бы, оставалось только радоваться, но тут случилось несчастье. В один далеко не прекрасный день половина территории колонии оказалась в зоне страшных и странных явлений. Люди сходили с ума, выбрасывались из окон, убивали друг друга. Ими руководила какая-то агрессивная, чуждая человеческому существу воля. Это было страшно… Кровь, крики, горящие здания — точно нашествие вражеских полчищ. Те, кто остались в живых, ушли из города, и им пришлось строить новый — копию предыдущего. И снова нас объединило несчастье, и снова мы работали все вместе, повторяя наш город-первенец, столицу свободы…

А в это время «Балтик» находился в походе. Достигнув одного из далеких постов землян, колонисты уничтожили гарнизон поста и заменили его точными механическими копиями. Когда срок вахты на этом посту закончился, прибыла свежая смена, а продукция Прайса-старшего была отправлена на ничего не подозревавшую Землю отдыхать. Тогда мы еще не знали всех возможностей этих роботов и не были уверены, что они сумеют затеряться среди людей. Это был всего лишь очередной эксперимент, который, как вы знаете, оказался удачным. — Ризен тяжело вздохнул и, помедлив, продолжил: — Больших удач без больших потерь не бывает — так уж устроена наша жизнь. Возвращаясь из похода, «Балтик» потерял ориентацию и взорвался в Саардских горах. На пунктах связи видели, как он падал, но связаться с ним не могли. Мешало сильнейшее излучение, мощный источник которого зародился после скачка далеко в горах.

Так погиб единственный корабль, и с ним погибли Прайс-старший и большая часть военизированного отряда. Колонисты стали роптать, количество недовольных множилось. Появились случаи побегов за пределы колонии, и тогда мой предок, Ризен, приступил к созданию карательного аппарата. Он опасался полного разложения колонии как организации, ведь в те времена существовала реальная угроза превращения колонии в анархическую стаю.

Порядок в колонии, подчас очень жестокими мерами, был восстановлен. Мой предок сумел организовать специалистов, и вскоре снова завертелись колеса индустриального развития. В дело пошла рабочая сила аборигенов. Они работали в шахтах и добывали ценное сырье, необходимое для реализации наших великих замыслов. Конечно, это было похоже на рабство, но тогда у нас не было иного выхода.

— А как с этим обстоят дела сейчас? — спросил Морис.

Доктор Ризен смущенно улыбнулся:

— Увы, с тех пор ничего не изменилось.

— О, извините, доктор, я не хотел…

— Ничего, Морис, все правильно… Все правильно… О чем я говорил? А, вспомнил, — мы запретили применение контрацептивов, и население колонии начало быстро расти. Что же было потом? — Ризен потер лоб. — Увы, время не щадит моих воспоминаний. В общем, потом подрос Гарри Прайс — сын погибшего на «Балтике» Дэвида Прайса. Он оказался удивительно одаренным молодым человеком с нестандартным мышлением. Его роботы были похожи на людей больше, чем сами люди друг на друга.

Одним словом, время шло, поколения сменялись, и колония понемногу оправлялась от потрясений и набирала силу. Мы окрепли и вернули себе былую мощь, но несколько поступились первоначальными гуманистическими идеями. — Ризен сделал небольшую паузу, виновато улыбнулся и развел руками. — Ну вот, дорогой Морис, теперь вы знаете все… Так как же? Осуждаете вы меня?

— Не знаю, что сказать, сэр. С одной стороны — мне жаль своих товарищей, а с другой стороны — вы ведь защищались. К тому же, как выходцы с Земли, вы имеете право на жизненное пространство.

— Спасибо, Морис. Даже рассуждая как военный, вы дали нам право выбора. Мы за свободное общество и за возможность выбора для каждого.

— Так-то оно так, — склонил голову Морис, — но у вас тоже есть тюрьма и мистер Бирин.

— Ах, Бирин… — Доктор махнул рукой. — Бирин — это временно! Для устрашения непонятливой части колонистов, которые по-прежнему пытаются побольше урвать и поменьше работать. А Бирин — это аргумент. Все знают, как он мастерски может содрать шкуру с живого человека. Его боятся, но, Морис, как только будут готовы боевые корабли, таких тупиц, как Бирин, мы ликвидируем… Вот вы человек думающий, Морис, и честный. Скажите, смогли бы вы выступить за свободу землян, за своих погибших товарищей и за тех, кто еще жив?