Джон Френч - Ариман:Изгнанник

— Ты уверен, что они не засекут нас?

Ариман кивнул, не отрывая взгляда. Скоро Кармента отключит подачу энергии. Двигатели остынут, и корабль будет идти по одной инерции, такой же черный и холодный, как окружающая его пустота. Внешние трюмы обрастали льдом, а разум Аримана продолжал работать, формулы в его сознании подпитывали напев, скрывавший присутствие корабля от чужих разумов. Выцарапанный на костях корабля Знак Тутмоса расширил свое назначение далеко за пределы изначальной идеи. Азек вспомнил, как Магнус защищал этим знаком собрания внутреннего круга, скрывая их беседы от разумов и взоров других. То, как его теперь использовал колдун, сильно отличалось от того, как это выглядело в прошлом.

« Необходимость меняет все », — подумал Ариман.

— Еще час, потом затемняем корабль, — сказал он.

Астреос кивнул и вышел, оставив Аримана наблюдать за тем, как флот его брата становится больше и ближе.

На корабль опустилась тьма, а с ней пришел и холод. Когда Ариман подошел к двери в личные покои, то отметил, как на краю дисплея шлема вспыхнули предупреждения о низкой температуре. Единственным источником освещения были его глазные линзы. Колдун миновал сервитора, двигавшегося с упрямой медлительностью. Обнаженную плоть его рук и лица покрывали темные отметки и следы ожогов. Азек слышал, как скрипят замерзающие механизмы. Сначала прекратилась циркуляция воздуха, а оставшийся загустел, в нем образовались частички льда от влаги, выделяемой при дыхании. Кругом царило безмолвие и неподвижность, будто остывающая кровь в трупе после того, как его сердце ударилось в последний раз.

« Мы сами стали похожи на покойников », — подумал Ариман, вновь ощутив кровь и серебро. Он больше не чувствовал осколков в груди, но ощущал, как их яд иссушает разум.

Азек потянулся к люку и распахнул его со скрежетом замерзшего железа. Внутри царил кромешный мрак, и дисплею шлема пришлось создать схематичные очертания тускло-зеленого цвета. Тут стояли чаши с маслом для освещения, там — койка для сна, а здесь — сундук. Ариман подошел к нему, на миг засомневался, после чего решительно отбросил крышку. Предметы лежали точно так же, как он их оставил. Колдун опустился на колени и взял золотого скарабея. Азек медленно вдохнул, ощутив на ладони тяжесть драгоценности. Ариман почувствовал, как в сердце что-то шевельнулось, в памяти проросли зерна симпатических воспоминаний.

« Там были горящие пирамиды из стекла. Там были очертания зверей в серых доспехах, бредущие по озерам черной воды. Там были… » — Ариман отсек воспоминания. Он не хотел этого видеть снова. Воспоминания не могли преподать ему новый урок, кроме урока боли.

Азек посмотрел внутрь сундука. Оттуда на него взирал шлем. Его запыленные линзы казались черными, а знаки под каждым глазом походили на следы, оставленные слезами. Ариман замер, и рука остановилась на полпути к сундуку.

« Правильно ли я поступаю? » — всплыла мысль. Колдун ощутил сомнение, волну бесконечных вопросов. Он едва мог вспомнить, кем был до Рубрики. Нет сомнения, просто уверенность в своем высокомерии.

Ариман коротко рассмеялся, и звук промозглым эхом разнесся по каюте. Теперь оно навеки останется его частью, раной, которая никогда не заживет.

« Я должен был прийти, ибо несу ответственность. Я не могу скрыться от этой правды, как далеко бы не убежал ».

Азек коснулся бронзовой личины шлема, подождал, но воспоминания так и не пришли, как не было и наплыва откровений, лишь твердость пыльного металла под пальцами.

« Разве имею я право осуждать то, что делает Амон? »

Ариман вспомнил незамутненную чистоту веры, что он поступает верно. Надежда. Золото глупца, поблескивающее на длани жестокой судьбы. И все же… все же…

Шлем казался таким легким. Он даже не понял, что взял его. С него слетела пыль, рассыпавшись зеленью перед усиленным взором колдуна.

« Пророчества и видения могут ошибаться. Я могу ошибаться, — слова демонов, оракулов, лиц, возникающих во снах и видениях, всплыли в памяти.

« Ты помнишь этот путь, пусть отказался от него…

Другие отважатся пойти путем, который не решился торить ты. Так предначертано…

Судьба настигла тебя, Ариман, и ты знал, что это произойдет…

Легион умрет. Он станет меньше, нежели прахом, в который его обратила Рубрика…

Я вижу, как пути выбора тонут во мраке, и не вижу их окончаний…

Может быть другой способ. Путь не просто выживания, но надежды, восстановления, искупления…

Выбор есть».

Он поднял шлем выше, пока не увидел в пыльных линзах отражение своих глаз.

Газ с шепотом превратился в замерзшее облачко, когда Ариман отсоединил шлем и по коже мерзлыми пальцами стал ползти холод. Он взял другой шлем и развернул его. Колдун почувствовал, как губы покрываются ледяной коркой. Шлем поднялся над головой и опустился на место с шипением выравнивающегося давления. Первый вдох принес с собой пыль и привкус песка. Дисплей шлема мигнул, пробуждаясь. Перед глазами потекли бирюзовые, янтарные и красные пиктограммы. Ариман повернул голову, вновь видя мир в ярко-белых очертаниях. Он почувствовал спокойную уверенность.

« Я в ответе за случившееся, — подумал Азек, выходя из отсека. — Я всегда был в ответе. Хорошо это или плохо ».

Рано или поздно они с кем-нибудь столкнутся, не сомневалась Кармента. Либо это, либо их кто-то обнаружит. Это был только вопрос времени, и с каждой наносекундой вероятность все глубже соскальзывала в бездну уверенности. « Дитя Титана » проник в самое сердце собирающегося вражеского флота. Щиты корабля были опущены, реакторы слабо тлели, а сенсоры потребляли так мало энергии, что женщина почти ослепла. Там были сотни кораблей. Она прокладывали курс мимо них, но без энергии Кармента дрейфовала по одной лишь инерции, не в силах маневрировать, просто мертвый кусок металла.

На ее пути возникла пара крейсеров. Одно мгновение их там не было, а уже в следующее они оказались так близко, что техноведьма почувствовала волну жара их двигателей. Она казалась крошечной в сравнении с ними. В прошлом они, возможно, принадлежали Империуму, но характерные черты этого давно исчезли. Бронзовые корпуса были изжеваны боевыми шрамами, словно лица гладиаторов. Они топорщились многоярусными надстройками в виде лиц, и Кармента ощутила, что из их ртов выжидающе торчат орудия.

Кармента ощутила, как сквозь нее потекли вычисления, подсчитывающие ускорения и векторы. Бронзовые корабли становились все ближе. Скоро ей придется отключить двигатели. Но ее реакторы были практически мертвы. Вычисления продолжали виться спиралью, пока корабли неумолимо подходили ближе.