Ирина Кузяева - Танец Искры

— Влакс, дружище! — обрадовались близнецы и принялись похлопывать товарища по спине. — Как дела наверху?

— Я тоже рад вас видеть, ребята! — прохрипел ос. — Победа за нами, но потери есть и на нашей стороне. Осталось добить остатки, но они нам не помеха. Фиола, надо скорее подниматься наверх, дать сигнал, что цитадель наша!

Искра кивнула. Взгляд упал на когда-то желтую материю, ее украшала россыпь алых капель — следы от убитых врагов.

Друзья покинули территорию дворца и направились вдоль проломанных заграждений, где раньше обитали слизни. Запустение, разруха поселились в цитадели.

Фиола оглянулась назад. Дворец мрачно нависал над головами, похожий на огромную гробницу. Впечатление легкости и изящества, которое закладывал Дамир и Моца, исчезло, стерлось. Здание казалось угрюмым и тяжелым, готовым рухнуть и похоронить под собой.

— Переход Серогорья захватить не удалось, сейчас нашим несладко приходится, так что надо поспешить.

— Зачем же ты тогда отпустил проводника? — удивленно воскликнул Вейн.

— По пути сюда он объяснил, как ориентироваться в лабиринтах, основное правило, всегда вверх…

Завернув в залу с переходами, все замерли.

— И куда дальше?

Перед ними открылись десятки лестниц, уводящие в неизвестность.

— Сюда, например, указал наугад Влакс и пустился вверх.

Через каждые два десятка ступеней пролеты сменялись площадками, от которых убегали в разные стороны узкие коридоры.

Без жителей Толус словно умер. Раньше во время рабочего дня лестницы безостановочно двигались вверх-вниз, сейчас застыли, отвечая холодной безразличностью на стремительные шаги. Толус представлял собой настоящий лабиринт узких улочек, утыканных лестничными пролетами, точно паутина нитями.

Пролет вверх. Площадка резко заканчивается несколькими лестничными разветвлениями. Налево. Верх. Вдоль по коридору. Уперлись в сеть развилок. По центральной лестнице вверх. Бегом по длинному и широкому проходу между рядов со съестными лавочками. Витрины были разбиты, внутри царил погром, истоптанные многочисленными подошвами продукты валялись там и сям.

На пути лежали несколько убитых. Своих. Фиола подошла к каждому и проверила пульс. Один из айруновцев был жив, когда искра сказала об этом товарищам, они не поверили. Рассеченное горло, стрела чуть выше сердца, точно пробила легкое, большая потери крови, то, что он все еще оставался живым, не было счастьем — скорее мучением.

Влакс взял запястье сородича, пульс, точно монотонная капель, едва прощупывался. Вот-вот и этот стук будет последним.

— Он действительно жив. Надо помочь ему…

— Я попробую вытащить его, хотя не уверена, что хватит сил, — Фиола понимала, что это, скорее всего, выжмет ее до дна, но бросить умирать соратника, не могла.

— Нет, Фиола! — Влакс положил руку ей на плечо и осипшим голосом произнес:

— Надо помочь ему… не мучиться и обрести покой.

— Как? — фиалковые глаза искры предательски сверкнули влагой, усилив темные нотки настроения.

Они собирались убить товарища, соплеменника, пресечь его линию жизни…

— Кто? — Влакс обратился с вопросом к близнецам.

Грейн и Вейн удрученно опустили глаза. Влакс не стал настаивать, решив все сделать сам.

Стрела натянула со скрипом тетиву. Фиола заметила, как крепкие руки оса дрожали, отчаяние плескалось в глазах, он не мог, но делал.

Секира нагрелась и затряслась, в сознание девушки хлынул поток образов, странных и обрывистых, но общий их смысл переплетался воедино в общую картинку. Фиола резко подняла руку, в останавливающем жесте. Влакс замер.

Она положила на грудь раненого боевой топор и прочитала заклинание исцеления наоборот: «Тайнэ Брайнт».

Секира — оружие, которому предназначено не только защищать хозяйку, но и отнимать жизни.

Умирающий ос открыл на мгновение глаза, посмотрел на Фиолу. Боли ос больше не ощущал, осталось только умиротворение и спокойствие. Он улыбнулся, и пламя его пути погасло. Белое облачко, изгибаясь, отделилось от раненого и устремилось к секире, удобно устраиваясь в завитках узора оружия. Он умер. Однако искра его жизни поселилась в секире Фиолы, теперь он сможет отомстить врагам, затушившим огонь его судьбы.

Осы быстро попрощались с соратником. На то, чтобы убрать тела, не было времени. Бежали дальше.

Вверх по лестнице. Короткий коридор. Он заканчивался несколькими пролетами, ведущими вниз. Развернулись. Побежали назад. По крайней лестнице опять вверх. Направо.

За поворотом услышали звуки боя, совсем недалеко.

— Мы с братом поможем нашим, — крикнул Вейн, — а вы поднимайтесь дальше.

— Пошли, на всякий случай, вместе осмотримся, если мы с Фиолой там не нужны, уйдем.

Поворот резко нырнул вправо. Коридор был усеян мертвыми, их время, как и взгляды, остановилось.

Звуки боя доносились из большого крайнего помещения с несколькими печатными станками. Бока машин были изъедены полосами от оружия, забрызганы кровью, газеты беспорядочно валялись на полу, мятые и порванные.

Шел яростный бой. Термитов было в два раза больше, чем защищающихся айруновцев, но последние брали силой и ловкостью. Среди сражавшихся Фиола заметила Лантэна и Дамира. Сердце, будто осветилось теплым лучом солнца.

На Влакса тут же обрушился, точно срубленное дерево, ближайший термит, оскаленный и грозный. Ос едва успел отскочить в сторону, увернувшись от удара топором, и заставил противника зарычать от ярости. Тут же подскочил второй, третий термит. Клинок оса вертелся с легкостью паутины, кровожадно посверкивало металлическое лезвие.

Затренькала тетива близнецов. Меткими выстрелами, они валили термитов одного за другим. Стрелы летели в сердце и голову — слаженно и точно.

Фиола сцепилась оружием с одним из напавших на Влакса. Ушла от атаки, ударила сама, пробивая защиту врага. Почувствовала, как от кровожадного наслаждения затряслась секира. Термит рухнул, в полных злобы глазах блеснуло удивление, из раны толчками выплескивалась кровь.

Влакс отразил очередной удар клинком, такой сильный, что по руке прошла дрожь боли. Лезвия жалобно стукнулись и переломились посередине, словно оружие создавали не из крепчайшей стали, а из трухлявых веток. Обломки красиво разлетелись в разные стороны, гулко упав на подстилку из газет.

В руках удивленных противников остались лишь рукояти.

Ударом кулака в челюсть Влакса отшвырнуло к стене с такой силой, словно в подбородок врезалось бревно.

Вскочить на ноги не получалось, его мотало из стороны в сторону, противник приближался завершить начатое.

Гигантские руки сомкнулись на шее оса, стремясь сдавить в мощном захвате. Лицо Влакса покраснело, глаза выпучились. Он пытался ударить противника ногами, но сапоги отлетали от лат, оставляя лишь небольшие вмятины на металле. Термит наслаждался болью, глаза от удовольствия горели багровым светом.