Владислав Глушков - Тайна Чёрного континента

— Странно, Вы курите.

— Что в этом странного?

— На той стороне, это наказывается смертной казнью.

— Во как! Они, что борются за чистоту окружающей среды? Так я этого не заметил.

— А Вы шутник обвиняемый. Нет, они борются за чистоту нации.

— Вот это я уже где-то тоже слышал, только мне кажется это не было связано с курением.

— Хорошо, оставим это. Как Вам удалось пройти канализацию, ведь там эти ужасные насекомые.

— Да тараканы, действительно ужасные, но нам помогли Крысы.

— Кто?

— Крысы, таки огромные Крысы, кстати, разумные и говорящие, а на той стороне их обвиняют в нападениях на людей.

— Да, я знаю и без Вас, где кого и в чём обвиняют. Нет, Крысы не нападают на людей, но они и не помогают им, как случилось, что ни помогли вам?

— После схватки Крыса, скорее всего она, была у них за главную, назвала меня не здешним, и другом Драконов, а мою жену иной. Вот и все их объяснения, на мой вопрос, что это всё значит, она развернулась и ушла.

— Да, мне это тоже кажется, — следователь снова принюхался, ну точно как крыса.

— Что Вам кажется?

— Что Вы не здешний. Но тогда кто Вы?

— Если бы я мог ответить на этот вопрос, я уже давно бы на него ответил.

— Ладно, разберёмся. Ещё вопрос, кто управлял аэромобиллем?

— Валерия, моя жена.

— Почему Вы, так успешно уйдя от истребителей Правительства, сдались нам, ведь у нас техника намного старее и Вы могли легко оторваться, а потом затеряться в тайге.

— Мы посчитали, что здесь нам ни что не угрожает.

— Хорошо. Где Ваша так называемая жена научилась настолько искусно управлять летательным аппаратом?

— Она мне говорила, что я был полковником спецслужбы на той стороне, а она служила у меня в подразделении, видимо там.

— Да, Мещерупос, действительно был половником спецслужбы, но ровно год назад, Правительство сдало нам его и мы его благополучно расстреляли.

— А она уверена, что мы вышли в отставку, правительство дало нам квартирку, пенсию, мы поженились и жили вдвоём, насколько счастливо, сказать трудно. Значит, я всё-таки не тот кем называюсь. Тогда кто?

— Вот это мы постараемся узнать в следующий раз, а пока придётся ещё посидеть. Но я готов сделать некоторые облегчения по содержанию.

— Что же и на этом спасибо.

— Пожалуйста, — без всяких эмоций ответил следователь, затем нажал кнопку на столе и двери камеры открылись, в проёме стоял конвойный. — Можете идти, он Вас проводит в новую камеру. До встречи.

— До встречи, — ответил Алексей и вышел.

Странно, но наручники на него надевать не стали, значит, облегчение режима содержания уже вступило в силу. Но вот пошли они к тому же зданию, из которого его привели.

— Послушай, — обратился он к солдату, — следователь сказал, что меня переселят в другую камеру.

— Да, я в курсе.

— Значит они у вас в том же здании?

— У нас всё в одном здании.

Этот солдат оказался не многословным, он довёл Алексея, до постройки тюрьмы, где его принял совсем уж молчаливый надзиратель, и проводил до тех самых дверей, за которыми Алексей просидел предыдущие два дня. Увидев такое, он хотел было возмутиться, но вовремя вспомнил о молчаливости местных «вертухаев». Однако когда двери камеры открылись волна удивления и восторга, просто накрыла Алексея с головой, он не стал разбираться как это и почему, он просто вошёл в камеру, которая после предыдущего помещения выглядела просто номером люкс, как минимум четырёх звёздного отеля. Здесь был всё необходимое для жизни. Кровать, отдельное помещение с санузлом, правда, маленьким, но это уже счастье. Стол, кресло, стул и даже кое-какие приборы, назначение которых Алексей просто не знал. Но это не страшно, решил он, по ходу дела разберусь. Но как это получается? Вот вопрос. Да вопросов стало, действительно намного больше.

Ровно сутки Алексей приходил в себя, он отсыпался, часами стоял под душем, и конечно отъедался. Один из приборов оказался холодильником. Это название пришло откуда-то из подсознания, когда он открыл дверцу небольшого шкафчика. Оттуда повеяло холодом, внутри горел свет и стерильно белые стенки оттеняли стоявшие внутри контейнеры. В контейнерах было всё, мясо, жаренные и тушёные овощи, молоко, фрукты, даже пирожные. И что самое интересное, они всегда непонятным, просто волшебным образом наполнялись. Стоило ему только достать и съёсть грушу или персик, на этом месте, при следующем открытии холодильника появлялся другой. Точно такой же, но другой, и только в том случае, если извлечённый из контейнера продукт был съеден. Алексей даже стал проводить эксперименты. Он специально доставал какой-либо фрукт и оставлял его на столе. Сколько бы фрукт там не лежал, на его месте в холодильнике ничего не появлялось, но только стоило его надкусить, в тот же момент, открыв холодильник на месте прежнего персика или яблока можно было найти новый плод. Как это всё происходило, Алексей не понимал. Но всевозможные эксперименты его забавляли, отвлекали от одиночества, и замкнутого пространства, а самое главное от мыслей, о том, кто же он всё-таки такой. Он никак не мог понять, почему Валерия назвала его своим мужем, если следователь сказал, что Алексей Мещерупос был расстрелян ими ровно год назад. Зачем этой молоденькой девчонке понадобился этот обман. Хотя он не заметил ни малейшего сомнения в её глазах. Значит, она была уверена в том, что говорила, и документы. Она показывала паспорта, его паспорт и свой паспорт, они выписаны на одну фамилию, значит всё-таки они муж и жена. И полиция, увидев паспорта, успокоилась, да и когда они пришли их арестовывать, они пришли арестовывать супругов Мещерупос.

Дарвин, этот молодой полицейский пришёл предупредить их, или задержать, сейчас не важно, но этот человек, тоже называл их мужем и женой. Но следователь, его словам не было причин не доверять. Опять же Крыса, она сказала, что он не здешний. Что значит не здешний, и кто такие Драконы, что он является их другом? Вопросы, вопросы, иногда ему казалось, что вот здесь совсем рядом ответы, что нужно только немного напрячься, и он всё вспомнит, но стоило только напрячься, сразу начиналась сумасшедшая головная боль, и он почти без чувств валился на кровать, проваливаясь в тяжёлое беспамятство. В эти часы перед глазами пролетали тысячи образов, они вызывали самые разные чувства, от глубокой любви до невероятной ненависти, но стоило только очнуться и от образов не оставалось и следа.

А ещё, у Алексея постоянно создавалось впечатление, что за ним следят. И это чувство не оставляло его ни днём, ни ночью, хотя он уже давно потерялся когда день, а когда ночь. Если старая камера была крайне неудобна, но в ней существовал один положительный момент — НАДЗИРАТЕЛИ. Надзиратели, приходившие каждые шесть часов и выводившие в туалет, надзиратели, приносившее пищу, пускай это была краюха хлеба и кружка непонятного пойла, но по этим приходам можно было ориентироваться во времени. Здесь в новой камере, время исчезло. Он уже не понимал сколько прошло суток, с того момента, как его привели от следователя. Почувствовав щетину на лице, он шёл бриться, но когда брился в последний раз не знал. Захотев спать, он просто ложился и спал, но наступил момент, когда он просто уже не хотел спать. Оставалась только еда, Алексей хоть как-то решил ограничить себя в этом по времени, но и здесь в скорости сбился, чувство голода просто пропало, и он всё реже и реже заглядывал в холодильник. В конечном итоге он перестал спать и есть, зарядка, и всевозможные физические упражнения тоже скоро сошли на нет. Ему уже начало казаться, что он просто сходит с ума и вот в этот момент на глаза попался кинжал, кинжал который у него так и не забрали и который он, вытащив из-за голенища сапога, положил на стол. Сегодня руны на кинжале светись неровным красным светом, именно этот свет привлёк его внимание.