Андрей Левицкий - Один из леса

Я скосил глаза влево – нашлепка на ключице пожелтела и ссохлась.

– Лечебный компресс. Засох совсем, надо снять.

– Можно? – Аля коснулась нашлепки.

– Попробуй.

Она плеснула мне на плечо воды, затем осторожно потянула и оторвала растительный компресс. Боли не было, только кожу немного потянуло. Открылся красный шрам в виде буквы «V». Ее пальцы легко, едва ощутимо скользнули по нему, рука опустилась в воду. Шагнув вперед, я обнял Алю, притянул к себе и приподнял так, чтобы она могла обхватить меня ногами за поясницу.

– Подожди… – забормотала она. – Мыло утопим!

– Так брось его на берег, – сказал я, наклоняясь к ней.

– Заснули! – Меня пихнули в плечо. – Стас, мы заснули, а там стреляют!

Мое следующее действие было машинальным. Оттолкнув ту, что лежала рядом, я перекатился и схватил автомат. Открыл глаза уже лежа на животе, упираясь в землю руками, с прикладом у плеча. И только после этого начал хоть что-то соображать. Вот же жизнь! Где именно и в какую сторону стволом лежит оружие, четко помню даже во сне, а вот что за женщина рядом – забыл. То есть не вообще забыл, вспомнил почти сразу, но именно «почти», а про автомат знал уже в миг пробуждения.

– Где стреляют?!

– По-моему, в тех зданиях. Смотри, там люди!

Аля, не успевшая даже накинуть рубашку, стояла на коленях, глядя в сторону построек, видневшихся на вершине земляного вала. На мне тоже ничего не было. Хорошо, наверное, смотрюсь: голый и с автоматом, даже со стороны себя захотелось увидеть. Надо же, заснули оба, хотя это объяснимо: ночь на болоте вымотала. Не знаю, как у нее, а у меня и предыдущие деньки были те еще.

Действительно – стреляют, и вон какие-то силуэты мелькают между зданиями, но кто стреляет, чьи силуэты – непонятно. Чтобы разглядеть получше, нужно выбраться из низины с озером, потому что сейчас вершина вала едва видна.

Я стал одеваться, Аля тоже. Быстро собравшись, поднялись по склону и залегли на краю. Тощий, легкий рюкзак бродяг был у меня на спине. Я собрался лежать не меньше нескольких минут, чтобы получше оценить обстановку, но Аля почти сразу вскочила.

– Это наши! – крикнула она. – Давай к ним!

Она побежала. Я, конечно, последовал за ней, но испытывая большие сомнения. Нагнав, спросил:

– Что значит «ваши»? Ренегаты?

– Да! Я Химку Прокопова узнала! Он у нас сержант, по заданию брата часто в разведку ходит!

Когда достигли земляного вала, стало ясно, что здесь не подняться – склон почти отвесный. Постройки были прямо над нашими головами. Аля сложила ладони рупором и крикнула вверх:

– Это я! Алина! Эй!

В этот момент смолкшие было выстрелы возобновились. Последовала длинная очередь – похоже на пулемет. Я махнул рукой влево:

– В той стороне место, где можно подняться. Идем. Только не спеши, сначала надо понять что к чему.

Аля побежала, и вскоре мы стали подниматься по более пологому участку. Выстрелы все еще звучали. С кем там ренегаты перестреливаются? Если с людьми Метиса, получается, нужно им помочь. А моя спутница, конечно, в любом случае захочет помочь ренегатам. Пока поднимались, она несколько раз поглядывала на меня.

– Ладно, – сказал я наконец, – наверху очутимся – решим, как действовать, чтоб обоим…

Я замолчал, подыскивая слова, и Аля закончила фразу вместо меня:

– …чтобы у обоих не осталось осадка на душе.

– Типа того, – кивнул я.

Наверху выяснилось, что отряда Метиса здесь нет. Выстрелы почти смолкли, только иногда негромко постукивал пистолет. Глядя из растущих у края земляного вала кустов мы быстро оценили обстановку.

Ренегатов атаковало большое стадо горбунов. Я и не знал, что они могут бегать такими толпами. Хотя эти были не совсем такие, как те, лесные, привычные нам с Мишей. У этих окрас светлее, на боках и спинах темные полосы, рога тоньше и длиннее.

Я так и не понял, что за постройки стоят на валу – не то бараки, не то коровники, а может, и свинарники. Три длинных низких здания образовывали букву «П», во дворе между ними ренегаты, скорее всего, встали лагерем, там-то на них и наскочили полосатые горбуны.

– Погоди-ка. Присядь, – я положил руку Але на плечо. – Присядь, говорю.

Опустившись на корточки, она повернула ко мне раскрасневшееся лицо:

– Ну, что?

– Я туда не пойду.

– Почему, Стас? Они тебя не тронут. Я объясню все и…

– Нет. Как ни объясняй – меня задержат. И будут допрашивать, выяснять, кто такой и что к чему. Думаю, ренегаты отстали прошлой ночью в тумане и люди Метиса где-то дальше, на северо-востоке. Пойду туда, догонять буду. А ты, получается, к своим.

– Я думала, мы можем… – Она замолчала.

– Что?

– Ты можешь пойти со мной. Остаться со мной.

Я посмотрел на нее, медленно покачал головой и сказал:

– Нет. Но я буду тебя помнить.

Аля поджала губы и отвернулась.

– Ладно, – сказала она сухо. – Я, наверное, тебя тоже.

Тут кружившее вокруг домов частично выкошенное пулями стадо, в котором оставалось еще десятка два голов, опять пошло в атаку. Быстрый топот разнесся над округой. Фыркая и ревя, мутанты ворвались во двор, взрывая копытами землю.

На крыше одного барака выпрямился широкоплечий парень с черными вихрами, выбивающимися из-под фуражки, в руках он держал сразу два автомата. Широко расставив ноги, он дал очередь «по-македонски», поворачиваясь и что-то выкрикивая.

– Это Химка Прокопов! – обрадовалась Аля, вскочив.

– Да уж, добрый молодец, – сказал я.

– Я пойду, Стас. А тебе удачи.

Протянув руку, она быстро провела ладонью по моей щеке. Потом выскочила из кустов и побежала к баракам с ружьем наперевес, на ходу крича:

– Химка! Химка, это я! Прикройте меня!

Я дождался, когда Аля исчезнет между постройками, попятился и, развернувшись, побежал вдоль склона. Когда выстрелы стали почти не слышны, повернулся спиной к равнине, которую мы пересекли вместе с Алей, и легкой трусцой поспешил на северо-восток. Впереди что-то было – темная полоса у горизонта. Я пока не мог разглядеть подробности, но решил, что вскоре все пойму.

Такого я еще не видел. Полоса деревьев-мутантов – щупальце, протянутое Лесом к месту, в котором я очутился, было мертвым. Картина напоминала ту, что открывалась взгляду на краю болот, где сухое дерево-мутант оплело вышку ЛЭП. Но тут все было грандиознее и мрачнее.

Не знаю, от какого оазиса шло щупальце, может, оно вытянулось от основного массива Леса, – я вообще уже плохо понимал, где нахожусь. Но я видел то, что видел: ряды мертвых деревьев, упирающихся в бетонную стену пятнадцатиметровой высоты. Она шла, насколько мне было видно отсюда, большим кругом, опоясывая участок земли. Сложенная из высоких серых параллелепипедов, укрепленная металлическими балками. Ворот нет. То есть они, конечно, есть, должны же быть ворота, но – где-то в другом месте. А здесь только стена, по верху которой шел коридор с бойницами. Под ними располагался ряд загнутых книзу металлических крюков, а выше протянулась колючая проволока.