Натан Темень - Двойной кошмар

Вождь хрипло дышал, кровь текла по его лицу, обильно смочив бороду и окрасив шею в багряный цвет. Когда его противник наклонился над ним, он открыл глаза, пожевал синими губами и попытался плюнуть, но ничего не вышло.

— Ты проиграл, вождь, – громко сказал Роман. – Боги на нашей стороне!

— Ты думаешь, что одержал победу, щенок? – просипел Великоужас, глядя залитыми кровью глазами на мальчишку с трезубцем, который разбил ему голову своим странным синим щитом. Он вздохнул, и в груди захрустело. Должно быть, обух его же собственного топора раздробил ему ключицу. – Прямо сейчас воины моего старшего сына громят ваши селения. Они ушли отсюда, и вам их уже не догнать. Вы вернётесь на пепелище!

Вождь племени хрипло рассмеялся, хохот перешёл в кашель. Великоужас корчился на земле под взглядом сбившего его с ног мальчишки, задыхаясь и всхлипывая от душащего смеха.

— Вы… вернётесь… на пе-пели-ще!

Дикий Кот, вождь лесных охотников, вступил в захваченный лагерь. У открытых ворот лежали трупы врагов, и он неторопливо обогнул их. Жертв оказалось больше, чем он рассчитывал. Он видел тело своего племянника, застывшего лицом вверх, с колотой раной в груди. Поодаль скорчился старый Лис, он больше не кричал, и теперь только судорожно дёргал ногами. Его пятки уже процарапали в смоченной кровью земле изрядную борозду.

— Твои люди хорошо постарались, вождь лесных дикарей, - насмешливо сказал голос за его спиной.

Дикий Кот еле заметно вздрогнул, но не обернулся. Тяжёлые шаги молодого вождя проскрипели по песку и остановились. В шею дохнул густой дух жареной свинины и неразбавленного вина.

— Нам почти нечего здесь делать, - продолжил Громовой Удар. – Разве что взять тот храм с сокровищами на холме и поиметь всех девок там, наверху.

Пришельцы с севера захохотали над словами своего молодого предводителя. Дикий Кот обернулся.

Старший сын Великоужаса, вождя племени Белой Коровы, возвышался над миниатюрным охотником почти на две головы. Глаза Дикого Кота упирались как раз в металлическую бляху в центре его богато украшенного нагрудника. Лесной охотник скользнул взглядом по затейливым завитушкам вверх, к шее, прикрытой только узкой полоской брони. Представил, как легко его нож мог бы перерезать горло чужака от уха до уха.

— Мы только открыли вам ворота, - голос его был холоден и спокоен, как подобает вождю лесных людей. – Лесной народ ни для кого не делает одолжений.

— Ну конечно, - Громовой Удар продолжал ухмыляться. – Иначе мы обошлись бы без вас.

— Мы договорились. Ты дал слово.

— Да, да, - рассеянно ответил молодой чужак, скользя взглядом по тлеющим крышам домов покинутого лагеря. – Вы открываете нам ворота, а мы не трогаем ваших баб.

Он двинулся вглубь лагеря, и Дикий Кот пошёл рядом, стараясь не отстать от верзилы чужака, делающего слишком широкие шаги. Он застыл возле одного из домов. Этот был чуть побольше остальных, с порогом из широких каменных ступеней. Возле порога и на ступенях лежали три мёртвых тела. А под ними, на багровых от крови камнях, он увидел краешек знакомой, вышитой руками покойной жены, рубахи старшего сына.

— Это дом вождя? – деловито спросил чужак.

Дикий Кот присел у порога, и осторожно скатил мёртвое тело с крыльца. Его старший мальчик лежал на верхней ступени, у самого порога, закрыв глаза. В руке его был сломанный топорик с длинным, незнакомым топорищем, увитым кожаной ленточкой.

— Котёнок! – позвал охотник.

В доме вскрикнули, что-то загремело, покатилось, словно билась об пол глиняная посуда, и на порог выбрались чужаки, волоча за руки девушку в разорванном платье.

— Вот так птичка, - Громовой Удар зацокал языком, подойдя поближе. Отвёл ей волосы со лба и с удовольствием хмыкнул. – Не бойся, детка. С нами тебе будет хорошо.

— Мне обещали золото! – взвизгнула девушка. – Много металла и резной кости! Я открыла для вас ворота!

Дикий Кот поднял голову и взглянул на неё. Поднялся на ноги и отвёл руку чужака от лица Лисички.

— Это наша женщина. Она жена вождя Рэма, и это она открыла нам ворота.

— Вот как, - Громовой Удар скривился, отступил на шаг. – Тогда мы должны наградить её.

— Должны, - отозвался Дикий Кот.

Лисичка смотрела на него широко открытыми, блестящими глазами. Она выпрямилась, не пытаясь вырваться из рук державших её воинов. Растрепавшиеся волосы чёрными змейками струились по груди, едва прикрытой разорванным платьем.

— Я обещал награду тому, кто откроет ворота и принесёт мне голову молодого вождя. Где голова Рэма, Лисичка?

— Я ткнула его ножом между рёбер. Он умрёт или уже мёртв, - хрипло ответила девушка, не сводя глаз со своего вождя.

— Разве я просил убивать моих сыновей? – тихо спросил Дикий Кот, и Лисичка дёрнулась, мотнула головой:

— Я дала им сонного зелья! Они должны были спать крепким сном в эту ночь...

Дикий Кот отступил на шаг, встал рядом с Громовым Ударом:

— Ты получишь свою награду, женщина. Отпустите её.

Воины, державшие девушку, выпустили её руки, и отошли в сторону. Вождь лесных охотников медленно расстегнул на обеих руках широкие браслеты из кованого золота. Так же неторопливо снял с груди золотую цепь с амулетом в виде черепа кошки, сделанным из серебра, с глазами из цветного камня. Неторопливо взвесил всё это в руке. Посмотрел на Лисичку. И коротко, без размаха, бросил в неё.

Раздался глухой удар, Лисичка вскрикнула и пошатнулась. Лесные охотники, стоящие рядом со своим вождём, принялись снимать с себя дорогие украшения, и бросать в девушку.

— Ха! – Громовой Удар оскалил зубы. – Никто не скажет, что мы неблагодарные свиньи!

Он стащил с себя дорогую перевязь с мечом, отстегнул с руки круглый щит, украшенный блестящими заклёпками, и метнул туда же, куда продолжали лететь браслеты, кольца, и драгоценные камни в дорогой оправе. Вслед щиту вождя от чужаков полетели блестящие наручи, узорчатые ножны, цепочки и браслеты.

Вскоре на месте, где стояла Лисичка, образовалась большая, тихо осыпающаяся под собственной тяжестью куча из блестящего металла и сверкающих камней.

Потом поток дорогих подарков иссяк. Вождь лесных охотников постоял молча, глядя на выросшую возле его ног драгоценную могилу, отвернулся и пошёл дальше, к холму, где у вершины смутным пятном светился храм двуликого бога.

С того момента, как Великоужас прокаркал свои слова, корчась на земле у его ног, Роман действовал словно автомат. Он смутно помнил, как отдавал команды. То были правильные команды, это он помнил. Голос его было ровен и твёрд, как подобает вождю.

Он помнил, как воины племени Белой Коровы с криком бросились на его пехоту, в отчаянной попытке защитить тело своего поверженного вождя. Как другие побежали к горному селению, где остались их жёны и дети.