Алекс Белов - Бифуркатор

- Исходя из знаний, которые я почерпнул из фильмов, скорее всего не живут, - отвечает Стёпка.

- Или куча техногенных варваров, - добавляю.

- Или так, - кивает друг, а потом кидается на стекло. - Смотрите! Самолёт!

И правда самолёт. Какой-то древний такой. Лежит в руинах железнодорожных построек, фюзеляж где-то вдалеке, половина его корпуса разрушена, хвостовая часть отломана. А главное - обломки все ржавые, заросшие, будто машина здесь лежит давно.

Вид гигантского самолёта всколыхнул во мне восхищение и укрепил страх.

И тут поезд начал тормозить.

- О! - Серый уже встаёт. - Готовимся на выход. - Первым делом, бежим к паровозу и бьём морды машинистам.

- Не советую вести себя грубо, - хмурится Стёпка.

- Да это я так. Шучу, - кротко улыбается Серый. - А вообще, я жрать хочу.

Пока мы со Стёпкой подбирали свои гаджеты и Глобус Эфира, Серый уже скрылся. Вы-ходим наружу, а его нет.

- Серёга! Ты где?! - кричит Стёпка.

На какой-то момент думаю, что с ним случилось то же, что и с тётей Мариной, и остался старший друг где-то в иной шизофренической реальности. Честно, меня не сильно расстроила эта мысль, хоть и без сильного покровителя последний отрезок пути преодолевать сложнее.

Но голос Серёги отозвался из глубины.

- Пацаны, тут столько жрачки!

Мы несёмся к машинному отделению. Поезд уже почти не трясёт. Серый, открыв шкафчик проводников, беспардонно роется внутри.

- Здесь БП-шки, картошки, лапша, всякие Бизнес-ланчи.

- Не уверен, что найдём кипяток для них, - хмурится Стёпка, поправляя походную сумку.

- Но зато! - Серый улыбается и достаёт пачку крекеров. - И такого добра здесь навалом. Сладкие пирожные, печенья, печенья с кремовой прослойкой, печенья в шоколаде, печенья с кокосовой стружкой...

- Хватит, - останавливаю я, чувствуя урчание в желудке. - Прекрати, злобный искуситель. Думаешь, это стоит брать?

- Я вот сомневаюсь, - морщится Стёпка.

- Молчаааать! - Кажется, у Серёги повысилось настроение. - За такую поездку нам ещё должны доплачивать. Подставляй свою сумку, Стёпка.

И ведь тот подставил.

В утробу чёрного бэга полетели сухие пайки и даже пара бутылочек минералки.

- Вот теперь я готов весь Питер пройти, - сияет Серый.

Когда поезд останавливается, мы уже пасёмся у двери. Последний стон издаёт машина, и окружающая среда погружается в тишину.

- А кто нам дверь-то откроет? - чешет макушку Стёпка.

- Машинисты, не? - хмурится Серый.

- Боюсь, в локомотиве мы найдём что-то необычное, товарищи. - С этими словами Стёпка удаляется в машинное отделение, а я вновь рассматриваю вагон. При солнечном свете видна каждая прореха. И видок оказался хуже, чем я думал. Будто вагон пригнали из Сайлент Хилла.

Стёпка возвращается с ключами проводника.

- Отойди! - приказывает он брату и отпирает замок. Дверь поддаётся легко, и свежий воздух влетает в тамбур. Наконец-то.

- А где лестница? - удивляется Серый.

- А лестница... хм... - Стёпка хмурится. - Ладно, так, мыслишки всякие. Прыгаем вниз, тут не высоко.

Мы сошли на потрескавшийся, заляпанный грязью асфальт, и оцепенели. Кажется, в этой реальности шум издают только наши сердце и лёгкие. Вдоль состава ни одного человека, даже ветерок не колышет редкие травы.

- Смотри сюда, - Стёпка толкает меня в плечо и указывает на вход вокзала. Над ним крупными буквами сверкает единственное слово:

ЛЕНИНГРАДЪ

- Мы в правильную точку приехали? - хмурится Серый, не отрывая взгляд от заросших букв. Твёрдый знак чуть покосился.

- Ну как сказать, - вздыхает Стёпка. - Географически это Питер, только Ленинградом его не называют уже давно.

- Это я знаю, спасибо, - поворчал Сергей. - Только вот непонятно, сейчас какое время и какой век? С твёрдым знаком уже никто не пишет.

- Думаю, Ленинград никогда так с твёрдым знаком не писали, - задумчиво щурится Стёпка. Хм, если у друга такой взгляд, значит в голове происходят бурные мыслительные процессы, которые могут привести к благоприятным выводам.

- Так давайте спросим у машинистов, - просит Серый.

- Ага, только ничего они тебе не скажут, - усмехается Стёпка.

- Почему же? - Серый уже бежит к локомотиву, и я увязываюсь следом. Стёпка и не пытается нас догнать, лишь вяло бредёт за спинами.

У локомотива Сергей встаёт на подножку и заглядывает внутрь. Я не слышу слов... неу-жели...

- А тут никого нет! - удивлённо восклицает он.

- Бинго! - кричит Стёпка издалека.

В мёртвой тишине наши голоса пугают меня самого. На всякий случай я добегаю до ло-комотива и тоже заглядываю внутрь. Пустота, лишь рычаги, да счётчики. Можно всё сва-лить на автоматизацию, только увидел бы я хоть какое-то подобие компьютера, а то кабин-ка внутри древняя, не хуже самолёта.

И вдруг меня осеняет.

- Пацаны! - Я спрыгиваю и приближаюсь к братьям, которые щурятся от солнца. - А случаем мы не в прошлом?

- Ты почти попал в точку, - вздыхает Стёпка, засовывает руки в карман и медленно за-думчиво бредёт по направлению к нашему вагону. - Думаю, это настоящее, как и у нас, только оно перестало существовать в... каком-то раннем году. И явно оно альтернативное, если тут все ещё пишут на недоделанной яти. Я читал как-то о таких поездах, где нет лест-ниц. Люди сюда загружаются на каких-то подъёмных платформах.

- А где же машинисты? - спрашивает Серый. - Ты сможешь объяснить этот факт, умник!?

- Вот это вряд ли, - качает головой Стёпка. - Возможно, какие-то грязные инсинуации доктора Вечности.

- Кто? Ты по-русски выражайся.

- Ну в общем, это он всё подстроил.

Мы добираемся до входа в вокзал. - К тому же, Серый, помнишь, мы же ведь ездили как-то в Питер из Москвы поездом, помнишь. Моя единственная поездка.

- Два года назад, - отвечает Серый. - А что?

- Не знаю, как ты, но я отчётливо помню: вокзал выглядел не так. Совсем не так! Приез-жаешь на платформу, а дальше... в общем, всё как на московском. А тут какие-то двери парадные. Похоже на станцию электрички. И ещё, вот чего я хорошо запомнил, я тогда любил реки же наблюдать в окно, помнишь?

- О даааа, - кивает Сергей.

- Так вот, два года назад мы через Неву не проезжали. Это какая-то альтернативная ре-альность.

Мы молчим ещё некоторое время, и вдруг Серый вздыхает:

- Значит, ждём звонка от вашего докторишки, а пока, не соизволите всё-таки пожрать!?

Страх, адреналин смешались в крови и отбивали аппетит, хотя желудок урчал словно недовольный кот. Мы расположились прямо на платформе, усевшись на грязный асфальт. Наша одежда прошла через огонь, воду и медные трубы, так что, особо привередничать нечего. Я уже такой грязный, что впору записывать в бомжи.

Мой завтрак состоит из пачки крекеров и шоколадного гамбургера, который назывался мини-тортиком. Думаю, при других обстоятельствах в меня залезло бы гораздо больше, но не сейчас. Стёпка тоже клюёт сухой паёк, зато Серый ест за нас троих. За завтраком не говорим, в основном короткие фразы: передай мне то, передай мне это.