Александр Иванин - Живые в Эпоху мёртвых. Старик

— Опять мыть? — недовольно загундосил Горохов. — Может, они его так посмотрят, чтоб тоже видели, что он — сульфозин и все прочее.

— Нет, Горохов. В таком случае старшие товарищи могут нас неправильно понять. Ты не переживай. Мы его из пожарного шланга помоем, заодно остудим, а то сдохнет от высокой температуры.

— Ну, из шланга — это можно, — удовлетворенно заметил Горохов. — Пошли жрать. У меня там еще фляжка с деревенским самогоном в подвале заныкана. Прохладненькая должна быть. Я ее вчера на базаре за пару сапог кирзовых выменял. Знатный самогон. Бражку на пшеничке пророщенной затирали, без сахара. Два месяца такая стоит до перегонки.

Первый санитар творчески чавкнул ртом, предвкушая приятную утреннюю трапезу, и тут же забыл о Кощее.

— Эх, Горохов. Вот иногда я тебя ну просто до смерти готов придушить, так ты меня бесишь. А потом ты мне такие вот подарки замечательные делаешь. Ну как тебя после этого не любить.

Горохов забубнил в ответ что-то непонятное, но, судя по интонации, он выражал полную солидарность со своим компаньоном.

Послышался топот уходящих ног. В двери звякнули ключи.

Разлеживаться им особо не дали. Дверь в палату открылась, и вошла низкорослая медицинская сестра, фигурой напоминающая тумбочку или бочонок на ножках.

— Ну что, соколы мои ясные? Разлеживаться будем или вставать?

На ее бодрый призыв отозвался только Никита. Он забурчал что-то вроде: «Ну, еще минуточку», — и накрыл голову одеялом.

— О-о-о-о, — разочарованно протянула медсестра. — Вы чего, лежебоки? Дальше спать собрались? Таких вас девки точно любить не будут. А ну, подъем!!!

Последнюю фразу она рявкнула голосом разъяренного старшины. Мальчишек аж подбросило с кроватей. Даже лапочка Зоя выглянула из-за своей ширмы. Фраза медсестры произвела почти волшебное превращение. Внуки стояли возле кроватей, ошарашенно озираясь по сторонам.

— Молодцы, — похвалила их медсестра. — Так держать! Видно, что толк из вас будет, бойцы. Сейчас срочно умываться. Вам уже завтрак несут. После завтрака переоденетесь вот в это.

Она положила на ближайшую тумбочку стопку аккуратно сложенной одежды.

— Потом у вас тестирование. Целый день будете заняты. Есть нужно хорошо, сил набираться. Вы, дедушка, пока здесь побудьте. Я вам книжку могу принести какую-нибудь.

— Ох. Я лучше просто так полежу. Сил совсем не осталось, да и коленки снова болеть начали. Только мне бы с вашим главным повидаться.

Сестра сразу поняла его озабоченность.

— Вы не переживайте, пожалуйста. Ни вас, ни тем более детишек никто отсюда не прогонит. Разве что заслугами особыми отличиться нужно. Были у нас такие. Наркоманами оказались. Ребяток ваших и внучку на учебу пристроят. А вы отдыхайте пока. Мы для вас в родительском общежитии место подыщем.

Дед благодарно улыбнулся. Ему даже не верилось, что может быть так хорошо.

Нудно болели места, которые мял веселый санитар или врач. Кощей вновь пробежался языком по капсулам и постарался вспомнить, какая из них белая.

В голове была полная неразбериха. Кощей воспользовался советами одной из многочисленных книжек, которые он прочел в поисках истинного пути к богатству и процветанию. Он расслабился, насколько это было возможно. Постарался сосредоточиться на событиях прошедших суток, выстраивая их последовательно в хронологическом порядке.

Вчера все неприятности начались с удара по яйцам, полученного от той маленькой смазливой сучки. Врезала она ему действительно очень сильно. Потом его связанного бросили в кузов грузовика. Кощей себе все бока и спину отбил, пока его везли в «шишиге». От этого дорога показалась мучительно долгой, как будто его везли целые сутки, хотя когда привезли, солнце просто высоко поднялось над горизонтом.

Когда его выгружали из машины, Кощей увидел джип Гуни, но ни Гуни, ни Митрохи, ни Копейки, оставленных чинить пробитые покрышки, он не увидел. Это могло значить только то, что все они втроем покинули мир живых.

Мозг Кощея лихорадочно искал выход. Если им сохранили жизнь — это значит, что они еще нужны для чего-то. Только вот зачем? Этот вопрос беспокоил его больше всего. Если убили Митроху и его команду, то с ними цацкаться тоже не будут.

Кто их захватил? На бандитов или хедхантеров они не похожи. Выглядят как военные, но молодняка с ними неожиданно много. Если служивые, то жрать их живьем или в рабство обращать не станут. Скорее всего, им нужна информация. Значит, оставят в живых только одного или двоих самых полезных, которые больше всего знают. И оставят жить ровно на то время, пока они будут полезны.

Он должен стать таким самым знающим, который будет жить дольше, чем остальные. Если сразу не убьют, может появиться возможность слинять отсюда. Если самому сбежать не получится, то можно попробовать вытащить этих странных вояк куда-нибудь подальше от их части, наобещав им с три короба, а потом постараться сбежать от них. Кощей не питал иллюзий о своей будущей судьбе — его смерть не за горами, если он не сможет обмануть курносую.

Еще Кощей успел отметить, что само место, куда он попал, напоминает типичную территорию военной части со спортивным городком, плацем и казармами. Все было в лаконичном армейском стиле. Чисто, аккуратно и опрятно, как в образцово-показательных частях. Окружающая картинка все больше убеждала Кощея в его правоте. Хотя особо осматриваться им не дали, а практически сразу потащили в подвал.

Подвальные помещения были отгорожены металлическими решетчатыми дверьми. Камера или зиндан, куда их засунули, больше походила на его личный гараж в гаражном кооперативе «Восток» из прошлой жизни. Залитый бетоном пол, стены из криво положенных бетонных блоков, бетонные плиты над головой с потеками раствора из швов. Камеру освещала обычная автомобильная фара с двенадцативольтовой лампочкой. Наверное, тут так электричество экономят. Свет горел очень неровно и постоянно мерцал, отчего сразу становилось не по себе. Скорее всего, лампочка от ветряка и аккумуляторов запитана. Как-то он видел уже такое. Пару автобусных генераторов цепляют к ветряку и провода выводят на блок из аккумуляторных батарей.

Кощей выбрал себе место в дальнем углу. Оттуда можно было видеть одновременно всю камеру и участок коридора, откуда их привели. Он примостил под себя кусок полусгнившей доски и уселся со всем возможным комфортом, опершись спиной на серую неоштукатуренную стену.

Карик сел прямо у входа, он сильно кривился на одну сторону, а когда опустился на пол — вообще завалился на бок, суча ногами. Бугай, наоборот, выглядел как обычно. Если бы не испачканный в грязи комбинезон, можно было подумать, что его и не били совсем. Водитель, кажется, чувствовал себя вполне нормально, но вся рожа у него превратилась в опухшую маску с лиловыми пятнами и разводами. В тусклом свете фары он выглядел как зомби.