Александр Иванин - Живые в Эпоху мёртвых. Старик

Возражать страшному Бочкину не хотелось. Троица пошла вслед за жуликами, автоматчиком и Бочкиным.

В комендатуре было заметно теплее. Комендатурой, казармой и оружейкой служило новое двухэтажное здание административно-бытового корпуса. Они сразу поднялись на второй этаж. Жуликов завели в кабинет к некоему Иваницкому. Туда же зашел автоматчик — похоже, он вообще забыл о своем ранении. Слышимость была очень хорошей, и старик с товарищами слышали, как два голоса вели допрос двоих жуликов. Живчик визжал о своей невиновности, что во всем виноват наглый, что он заставил его под угрозой смерти искать богатеньких стариков. Наглый валил вину на братьев Бекимбаевых и просил нож, чтобы зарезать эту суку — живчика.

Старику было все это неприятно. Он опять почувствовал усталость. Колени заболели с прежней силой. Он сел на подоконник. За окном увидел, как корейцы дружно чистят выданное им оружие. Они разбирали и чистили оружие прямо на бетонных плитах. Сразу в несколько больших пластмассовых емкостей типа детских ванн корейцы вылили бензин или керосин и драили там выданные им стволы.

— Вы очень жестоко убили того мужчину, — спокойно сказал Казарян.

Старик повернул голову и понял, что толстяк обращается к Бочкину. Тот нисколько не смутился, а, хмыкнув в усы, ответил армянину:

— Нет времени миндальничать. Я тут два дня уже. Поверьте — так было нужно.

— Я бы так не смог, — тихо сказал армянин.

— Мне во время службы и похуже вещи делать доводилось.

— Неужели людей резали?

— Да, резал. Я — РД.

— А что такое «РД»? — спросил уже Блидевский.

— РД — это рюкзак дорожный, или разведчик-диверсант по-вашему. Мать родная мне так удружила. Мы в горном Алтае жили. Мать начальником заготконторы была. А я к ней заготовителем пошел. Но меня оформить не могли. Для этого в район нужно было ехать, а у меня, как назло, тогда любовь приключилась. Так мать меня в артель к охотникам пристроила. В смысле — книжку трудовую туда положила. И запись в трудовую сделали, что я охотник-промысловик. А на самом деле я по становищам, деревням да заимкам мотался. Скупали у населения ягоды, грибы, мясо, пушнину, травы лечебные, струйку байги, мумие. А когда в армию пошел — меня сразу в центр подготовки ГРУ на остров Русский отправили. На охотников-промысловиков там особый спрос был. В центре готовили почти год. Правда, стрелок из меня плохой был, но на радиста и взрывника выучили. Талант к этому делу у меня оказался. Потом пять лет по миру мотался, задания партии и правительства исполнял. А задания — они разные бывают. Вот как-то раз вообще горный кишлак вырезать отправили. В руках одни штык-ножи и саперные лопатки. И мы там всех порезали — от восьми до восьмидесяти. Беременную я тогда убил. Последние месяцы дохаживала, а я ей голову лопаткой разрубил. Вот такой я нечеловек.

Все замолчали. Из-за двери доносились крики и звуки ударов. Затем крики переросли в дикие нечеловеческие вопли. Старик заткнул уши руками, но все равно чудовищный визг прорывался в его мозг, через плотно прижатые ладони. Потом двери открылись, и автоматчик вывел живчика с разбитой мордой. Тот жалобно ныл. Автоматчик шел сзади и пинал живчика, если он задерживался.

Из открытой двери кабинета на них уставился белобрысый мужик с розовым детским лицом:

— А вам тут какого хрена нужно?

— Так это! Свидетелей я привел, — пояснил Бочкин.

— Каких свидетелей? На хрена?

— Так я подумал, что нужно будет опросить.

— Не надо думать. Я сейчас по законам военного времени без всяких свидетелей допросить могу кого угодно. Эх, мне бы такие возможности да лет на пять пораньше, да в мирной жизни. А то поразвели прокуроров с правозащитниками. Работать невозможно. Раз уж пришел, то вот это вот дерьмо заберите.

Иваницкий указал куда-то в глубь помещения.

Старик зашел вслед за Бочкиным и армянином. Наглый лежал у стены, только глаз у него не было. Его глаза были выдавлены горлышком валявшейся рядом бутылки. Иваницкий налил водку в три граненых стакана. К его столу подошла еще пара крепких ребят в обычных пиджаках и темных брюках. Один был толстым, второй — очень даже атлетического вида. Руки у обоих были в крови.

Бочкин закинул за спину карабин с торчащим штыком и подхватил наглого за руки. Армянин поднял бандита за ноги. Только сейчас старик заметил, что у наглого в обратную сторону выломаны пальцы на руках, а на запястьях виднелись кровавые следы от наручников.

Когда они вышли на улицу, Бочкин потащил труп к воротам. Там на стопке из деревянных поддонов лежало уже с десяток трупов. Трупы близнецов лежали в самом низу. Сверху на синей стене ангара было написано белой краской: «Грабители, убийцы, насильники. Так будет с каждым». Старика удивило, что в куче были три женских трупа.

Бочкин вместе с Казаряном раскачали труп за ноги и за руки и забросили его на самый верх кучи, но труп вдруг захрипел и согнулся в поясе, отчего начал скатываться вниз.

— Твою ж дивизию. Они его не упокоили. — Бочкин скинул карабин с плеча и перехватил его штыком вперед.

— Хамашише. Фошалуста, — просипел бандит.

— Ма-а-ать! Так они живого к трупам отправили! — уже с удивлением пробасил Бочкин.

Существо с выбитыми глазами тянуло вперед руки и бормотало что-то. Кровь обильно текла изо рта. Бочкин воткнул штык чуть в сторону от центра грудины. Бандит кровавым куском мяса упал у подножия пирамиды из трупов.

Ждали они недолго. Прошло минут пять или десять. Труп безглазого бандита задергал руками и попытался встать. Бочкин деловито вогнал тому штык прямо в висок. Труп сразу осел. Бочкин, упершись ногой в голову трупа, выдернул штык.

Как ни странно, старик не испытал никаких ощущений. Похоже, что смерть, даже самая ужасная смерть, стала совершенно тривиальным явлением.

Старик вместе с Тамиком и Блидевским двинулись вслед за военным. Они возвращались в барак. Очень не хотелось, чтобы там опять произошло что-то подобное.

Вдруг их окликнули.

— Постойте, дедушка, Тамик, подождите меня минуточку. Я сейчас к вам выйду! — В открытое окно второго этажа им кричал и махал рукой бородатый Данила.

Троица остановилась, люди переглянулись. Ждать видеооператора пришлось недолго. Впопыхах натягивая на себя куртку, тот выбежал из двери и направился в их сторону.

Парень прибежал запыхавшийся до крайности.

— Уф, думал, что не успею, — он не мог отдышаться, — теперь точно курить брошу.

Он вымученно улыбнулся.

— Вы нам что-то сказать хотели? — осведомился у него адвокат.

— Мужики, я предлагаю вам со мной ехать. Мой отснятый материал военных очень заинтересовал. Меня скоро должны отправить ближе к Москве. В эвакопункт. Там что-то вроде штаба. Милиция там, военные и прочие служивые, кто не разбежался. Вам тут все равно неизвестно сколько находиться придется. Меня после эвакопункта обещали сразу в поселение отправить в Тверскую или Тамбовскую область. Я сказал, что мы вместе. Вас тоже со мной туда отправят. Поверьте, так будет лучше. Вас же в барак «Б» сейчас определили?