Александр Иванин - Живые в Эпоху мёртвых. Старик

— Есть. Дверь ломать, систему установить. Принято к исполнению.

— Доложишь, как у колдунов освоитесь, чмуродей!

— Есть. — Крупный парень вытянулся по струнке.

Акулин вышел из подъезда.

Около маленькой девочки уже суетился другой мужик в форме охранника с красным крестом на белой повязке.

Тришаков подошел и поднял деда с пола.

— Не дрейфь, дедуля, все в порядке будет. Ты не менжуйся. Я бы тоже обделался, если бы такой на меня попер, а у меня один фонарик в руках.

Парень дружелюбно увесисто похлопал его по плечу. В подъезд стали осторожно заходить люди. Мужик в белом халате вынес на руках маленькую девочку на улицу.

Появились трое охранников со складской тележкой, которые вытащили нечто в халате Лернера из аквариума. Тело полностью скрывал халат. Были видны только кисти рук и уродливая голова с мощными опухолевидными наростами над глазами и громадной пастью. Пастью он действительно напоминал оборотня из фильмов ужасов. Челюсти заметно выдались вперед, так что губы перед ними не сходились вместе, оставляя вечный оскал. Кроме того, щеки композитора были порваны, причем, насколько понял дед, это само чудовище распахивало свою пасть до такой степени, что кожа лопнула. Количества зубов рассмотреть не получилось, но, наверное, их стало больше. Кисти рук тоже заставляли вздрогнуть при взгляде на них. У композитора были крупные руки с толстыми длинными пальцами, но теперь они заметно увеличились, стали узловатыми и обзавелись когтеобразными наростами на последних фалангах. Старик даже не пытался объяснить себе столь разительной перемены во внешности склочного и истеричного, но по-своему хорошего и талантливого человека.

Кровавые пятна на полу аквариума застелили старым одеялом из дворницкой. Бывшего композитора упаковали в черный полиэтилен, погрузили на тележку и повезли прочь из подъезда, замешкавшись у самой двери.

Тем временем тройка вооруженных охранников во главе с Тришаковым пошла наверх по лестнице. Ушли они не очень далеко. На лестничной клетке вновь раздались громовые выстрелы. Много выстрелов. Похоже, тройка наткнулась на другую тварь или тварей.

Охранники бросили тележку с бывшим композитором и побежали на лестницу выручать своих коллег. Через пятнадцать минут появилась тройка. Тришаков тащил на руках второго бойца, а третий зажимал рукой рану на голове. Он был весь в крови. С улицы забежали еще два человека. Через двадцать минут с лестничной клетки вытащили изодранный в клочья труп девки, которую утром спас старик. Он узнал ее только по забавным красным коротким сапожкам на ногах. Вместо головы у нее торчал безобразный кровавый обрубок. Вся верхняя часть туловища зияла рваными ранами от картечи. Девку сразу вытащили и выбросили на улицу.

Затем вынесли остатки трупа Розы Марковны. Это были именно остатки. Все тело было изгрызено. Жутко воняло испражнениями. Лицо у нее практически не пострадало по сравнению со всем остальным. Шея был неестественно выгнута, а скальп наполовину содран, и сквозь эту рану виднелась глубокая, обрамленная кусками костей вмятина в черепе. Все остальное было превращено в освежеванную и наполовину обваленную тушу, только обвалку проводили не острыми мясницкими ножами, а ЗУБАМИ! Ее труп сразу выкинули во второй выход и сверху накрыли каким-то куском синей ткани — покрывалом или шторой. Роза Марковна так и осталась лежать там.

У Федора Ефимовича замерли внутри все чувства и эмоции. Он ничего не ощущал, совсем ничего. Он видел все как картинку с экрана телевизора. Старик опять смотрел свой сериал.

В этом сериале Тришаков с товарищем отодвинули от стены его каморки здоровенный офисный шкаф с папками. За ним оказался не очаг, нарисованный на куске старого холста, а обычная металлическая дверь, покрашенная серой грунтовкой. Дверь открыли весьма своеобразно: рядом с замком выломали кусок газобетонной перегородки, Тришаков просунул туда руку, отодвинул засов и открыл замок.

Небольшая комната за дверью действительно оказалось похожа на логово чернокнижников. В помещении господствовали все тона черного и бордового. Вдоль стен стояли старинные шкафы и этажерки с книгами и непонятными предметами. Черный кожаный диван и два кресла поражали своей пафосностью. Перед ними стоял низенький журнальный столик в восточном стиле. Но напротив них имелось прямо королевское кресло, обитое пурпурным бархатом, за таким же королевским столом. На столе в беспорядке теснились подсвечники, валялись амулеты, прозрачные и цветные стеклянные шары, карты, непонятные рисунки и прочий хлам. Называлась эта кладовка диковин — «Салон магии мадам Ядвиги».

Охранников не впечатлил вид колдовской обители. Они свалили все со стола и установили там мониторы, клавиатуры, пульты и системные блоки, принесенные с улицы.

Громоздкое королевское кресло выкинули в лобби. Кресло почти развалилось от удара об пол. Старик, пораженный красотой мебели, заохал. Ведь раритет, наверное, зачем такую вещь портить. Один из жильцов, усмехнувшись, прокомментировал вандализм охранников:

— Во! Так это же театральный реквизит списанный. Инвентарный номер вон краской написан. Штамп театра и подписи с обратной стороны. Это примета есть у актеров такая.

Старик посмотрел на торчащий из пробитой обшивки кусок второсортной фанеры и шляпки обычных гвоздей. Ему впервые за сегодняшний день стало смешно. Выходит, у них тут под боком театральные представления проходили.

Старика тоже не забыли. Ему принесли комплект формы, но не такой добротной, с обилием карманов, ремешков, кулисок и прочей нужной канители, как у охранников, а старой, наподобие той, которая была у консьержей, но с короткой курткой вместо кителя. Только этот комплект был на два размера больше, чем Ефимычу требовалось. Но и на том спасибо, добрые люди. Ему даже дали уединиться в салоне магии мадам Ядвиги, вежливо подождав, когда он переоденется и приведет себя в порядок.

К вечеру процедура отбытия жильцов на отдых перешагнула стадию переезда и свалилась в паническое бегство. По лестницам и в лифтах тащили сумки, чемоданы, баулы. Кто-то пытался вывезти мебель, но его избили вместе с помощниками, а мебель разломали. Теперь вместе с бутафорской мебелью в лобби валялся разбитый стол и разломанное кресло из красного дерева.

Перед домом творилось что-то невообразимое. Автомобили ставили на клумбы и в альпинарий. Машины сталкивались. Люди лезли в драку. В итоге одна из машин полыхнула ярким пламенем. Вместо того чтобы тушить, ее просто столкнули грузовиком в яму для фундамента забора, где она и догорела. Самое интересное, что бак у машины не взорвался. Но еще интереснее то, что никто никак не прореагировал на горящую машину. Пожарные также не приехали.