Александр Иванин - Живые в Эпоху мёртвых. Старик

БМП не сожгли, но они со всего маха влетели в овраг, засыпанный нерастаявшим снегом. Прежде чем окончательно засесть в жидкой грязи, стрелок успел сделать пару выстрелов из пушки. На выручку через поле прикатился «бардак» и ЗИЛ с корейцами. Похоже, что в ангаре бой уже закончился.

Корейцы рассредоточились по местности, но сопротивления уже практически не было.

До самого утра вытаскивали многотонную боевую машину из грязи. БМП угораздило провалиться практически до самой башни. Усилия «Урала», ЗИЛа, «бардака» и собственно самого БМП увенчались успехом. Грязную машину вернули в накопитель.

Дорога, сам ангар, площадка перед воротами ангара и поле за ангаром были усеяны трупами дагестанцев. Внутри произошла просто резня, дагестанцы были уничтожены выстрелами стрелкового оружия, взрывами и просто вырезаны. Колотых, рубленых и резаных ран на трупах было множество. Восставших мертвецов уже убили второй раз, и все трупы лежали на полу ангара. Большинство были мужчинами, но оказались еще женщины и дети.

Корейцы обшаривали трупы и вещи убитых. У ворот ангара Морохина встретил Тен.

— Что здесь происходит, Михаил Шинович?

— Мы выполняем свою работу, мы защищаем накопитель от преступных и бандитствующих элементов.

— Нет, я не спрашиваю, что вы здесь делаете. Я спрашиваю, что здесь произошло и что происходит именно сейчас?

— Я действую по приказу товарища Нечаева.

Морохин осекся.

Миша Тен получил то, чего хотел, под его началом было великолепное боевое подразделение, хорошо вооруженное, экипированное, оснащенное транспортом. Теперь нужно было придумать, как безболезненно расстаться с накопителем, не потеряв всего этого богатства.

Нечаев собрал всех в девять утра на разбор полетов.

К этому времени здоровенную дыру в стене восемнадцатого ангара уже заставили морским контейнером, а оставшуюся дыру наверху заложили мешками с песком, грунтом и мусором. Теперь уже корейцы полноправно патрулировали всю территорию накопителя и стояли на воротах. Милиция охраняла комендатуру, склады и присматривала за порядком внутри ангаров. Посрамленные военные просто отсыпались впервые за много дней.

Морохин угрюмо сидел на табурете в углу просторной комнаты. Совершенно неожиданно вместе с Солодовым пришел Иваницкий, а около дверей ненавязчиво пристроились Кирильцев и Попов с автоматами и в полном боевом снаряжении.

Появился и Миша Тен с корейцами. Они принесли с собой и положили на первом этаже труп Исмаила Султанова. Корейцы сразу ушли, а Миша поднялся в кабинет Нечаева.

Миша Тен торжествовал. Судьба сама несла его по реке жизни, обходя пороги и подсовывая спасительные веточки. Он прекрасно помнил, как совсем недавно приехал на строительную площадку и привычно окликнул Тен Бао Шина.

Нечаев, видя, что собрались все главные герои прошлой ночи, приступил к раздаче «подарков».

— Морохин, что скажете? Вы, как я помню, были против вооружения корейцев.

— Да. Я и сейчас против. — Морохин выпрямил спину и посмотрел Нечаеву прямо в глаза.

— А что было бы со всеми нами, если бы не корейцы?

— Войны с дагестанцами тогда бы не было, — спокойным ровным голосом сказал Иваницкий.

Его слова прозвучали как громовой раскат среди безоблачного летнего утра.

Все в недоумении уставились на Иваницкого. Тот настолько поменялся со вчерашнего дня, что можно было подумать, будто перед ними сидит совершенно другой человек. Теперь он не был похож на озлобленного садиста, упоенного своей безнаказанностью, от которого одновременно тошнило и бросало в холодный пот со страха. Теперь перед ними сидел подтянутый человек с горящими глазами.

Нечаев не мог для себя обосновать столь разительную перемену в запойном следователе. Он невольно сравнил нового Иваницкого с главным героем романа Островского «Как закалялась сталь» Павкой Корчагиным, когда тот строил железную дорогу, и еще такой же взгляд должен был быть у пробирающегося через глухой лес на раненых ногах летчика Мересьева. Описать взгляд и выражение лица Иваницкого начальник накопителя мог, только упомянув этих эпических персонажей.

— Объяснитесь, пожалуйста, Владимир Игоревич, — осторожно произнес Нечаев.

Миша Тен замер. Его спина в один миг покрылась холодным липким потом. Такого поворота он не ожидал. Он уже слышал звук фанфар и хвалебные речи в свой адрес, а вместо этого поганый прохарь в открытую записывает его в виновники ночных событий.

— Ночью на территории накопителя я наткнулся на три трупа дагестанцев. Это были авторитетный гражданин Российской Федерации Юнус Билалов по криминальному прозвищу Фарш и его телохранители. Их мастерски зарезали и положили на видном месте, около ангара с дагестанцами. Все трое были убиты ножами, кастрированы и, самое примечательное, их гениталии затолкали каждому в рот.

— А почему вы уверены, что это сделали корейцы?

— Потому что меня самого чуть не убили корейцы, когда я наткнулся на трупы. Около трупов была засада. От которой мне едва удалось уйти. Но самый главный вопрос — не почему это сделали корейцы, а зачем. Подумайте сами. Как должны были отреагировать дагестанцы на то, что убили их лидера с телохранителями и так поглумились над их трупами? Конфликт был гарантирован. Дагестанцы кинулись мстить. Корейцам нужно было столкнуть лбами вас и дагестанцев.

Миша Тен чувствовал, как у него земля уходит из-под ног. Вновь давало о себе знать больное сердце, о котором он уже и думать забыл. Следователь выводил Тена на чистую воду как по нотам, а сейчас его еще и заставят петь по тем же самым нотам, которые придумал следователь. На помощь Бао и его людей надеяться не приходилось. В здании комендатуры их не было. Бао сейчас руководил погрузкой всего захваченного добра в машины и подготовкой к отъезду. В кабинете Миша был один. Можно было попытаться выпрыгнуть в окно, но успеет ли он добежать до него? Через двери тоже выскочить не получится, хотя он сидит в полутора метрах от двери: там его поджидают помощники Иваницкого. Придется выкручиваться. Миша прекрасно знал методики следственной работы. Лучшим средством защиты было нападение. Предстояло запутать следствие, разбить состав и доказательственную базу, внести сумятицу и посеять сомнения.

— Вы забываетесь! У меня погибло семь человек и девять человек ранены. Мы спасали людей, — гневно попытался осадить следователя Миша.

— Товарищ подполковник, сколько человек погибло у вас? — Иваницкий обратился к своему начальнику, проигнорировав реплики Тена.

— Нисколько. Двое раненых, и все.

— А сколько человек погибло у вас, товарищ капитан?

— Только водитель автобуса, но вообще-то он из гражданских был, а раненых у меня нет.