Владимир Куницын - Личный враг князя Данилова

— Командир, — негромко сказал Лемешев, — надо хоть пять минут дать отдохнуть ребятам. Мы-то ладно! Но эти… — Олег кивнул в сторону лежащих вповалку Тоня, Красцова и Чернобрового.

— Ты прав! Поесть можешь им чего-нибудь придумать?

— Да. Я знаю, где шоколад.

Пяти минут не хватило, но через десять красноармейцы пришли в себя.

— Товарищ командир, — обратился к Каранелли Иван, — разрешите доложить!

— Докладывай!

— В коляске мотоцикла бухта веревки лежит.

— И что?

Скрученную веревку туда действительно положил Данилов — ему не нравилось работать с пулеметом с низкого сиденья.

— Я знаю, как ускорить переправу. И бегать через речку даже не всем нужно будет.

— Откуда такие знания, студент?

— Я летом прошлого года в альплагере был.

По выражению лица Лемешева Каранелли догадался, что тот ничего не понял.

— Хорошо, попробуй.

Результат превзошел ожидания. Уже через четверть часа Тонь, Чернобровый и Лемешев потащили первый ящик с патронами по натянутой, как струна, между берегами веревке.

Работа спорилась, груз шел сверху вниз, не доставляя проблем вытаскивающим его с другого берега.

— Молодец, Иван! — не удержался от похвалы Каранелли. Но внутреннее беспокойство не оставляло. Немцы должны уже прийти в себя и начать поиски дерзких партизан. И тогда с этим огромным количеством боеприпасов, снаряжения и продуктом им не уйти. Даже если они успеют переправить все на другой берег, что делать дальше? Бросить? Так, может, лучше бросить здесь, чтобы не мучиться?

Чудо пришло с неба. Мощная грозовая туча разразилась ударом грома. Проливной дождь не заставил себя ждать, излившись тяжелыми струями на землю. Размокающая земля даже в лесу за рекой стала серьезным препятствием для партизан. А для преследователей в поле просто непреодолимым! Идти в атаку на пулеметы можно только при поддержке танков и артиллерии. Хотя нет, танки не пройдут.

Подвесив очередные ящики, Каранелли отправился к Данилову. Николай прятался под накидкой из мокрого брезента. При этом не столько сам укрывался, сколько оберегал от воды пулемет.

— Колганов!

— Я! — послышалось с дерева.

— Слезай, пока тебя не смыло. Нашествие фрицев отменяется.

— Есть, товарищ командир!

— Ты как тут? — теперь Луи говорил уже негромко, обращаясь к Данилову.

— Да не хуже, чем ты… — Николай покосился на спрыгнувшего с ветки Прохора, — …Артист! Дождь, он один на всех.

— Колганов! Давай рысью на берег! Там помочь надо Краснову. Я сейчас тоже подойду.

— Есть! Только можно на минутку…

Каранелли махнул рукой — дескать, давай, раз уж так приспичило! А сам снова вернулся к разговору с Даниловым.

— Слушай, Князь! Немцы сюда не доберутся, к гадалке не ходи! Только сам понимаешь, все равно нельзя пост снимать. Так что, будь любезен, поторчи тут еще часа два. И постарайся совсем не размокнуть.

— Не сахарный! Только вот что я тут понял, пока лежал, — Николай покосился в сторону кустов, за которыми скрылся Колганов. Заговорил тише: — Вот здесь, где этот орешник, мы с тобой в рощу входили… Тогда в восемьсот двенадцатом.

— Что? — всколыхнулся француз.

— И вот так шли, — взмах руки показал направление.

— Уверен?

— Да.

— Хорошо, я посмотрю. Шашку дай!

Луи продирался сквозь кустарник, срубая клинком самые упрямые ветки, не желающие пропускать. Он уходил в сторону от переправы, к Днепру. Наконец выбрался на поляну, поросшую высокой травой. Много, очень много дубов стояло в той части, на которой проходила последняя схватка. Если, конечно, это та самая поляна. Но Каранелли никак не мог совместить ее вид с изображением, что осталось в памяти. Взгляд шарил по деревьям, безуспешно пытаясь отыскать то, из которого ударила струя газа. Но не мог найти.

Внезапно в глубине, за первым рядом деревьев он увидел, как невысокий, меньший, чем собратья, разлапистый дуб изменил цвет. Словно на него одного, пробившись сквозь завесу дождя, упал солнечный луч. Луи пошел к нему. Здесь он обнаружил еще одну, небольшую круглую полянку. Только ровный слой невысокой, словно скошенной травы был на ней — ни кустарника, ни другой поросли. Каранелли долго стоял на одном месте, рассматривая светящийся дуб.

«Мы ведь лежали здесь, наверное!» — подумал Луи. «Да», — отозвался сухой голос. От неожиданности Каранелли замер на долю секунды. Этот голос он отличил бы из тысяч других. Идущий не через уши — возникающий прямо в мозгу. Услышав один раз в детстве, Луи узнал его сразу, поскольку никогда не забывал. Дикий ужас, точно такой же, какой он испытывал лишь однажды в жизни, заставил его рвануть через кусты, не разбирая дороги. И только оказавшись около Данилова, француз опомнился. Тяжело дыша, он остановился, оперевшись на ствол рукой.

— Что? Что случилось? — всполошился Николай. — Немцы?

Не имея сил ответить, Луи только покачал головой.

— Так что?

— Где Колганов?

— Ушел уже.

— Это хорошо.

— Луи! — Данилов сказал это негромко, словно опасаясь, что их может кто-нибудь услышать. — Что все-таки случилось? На тебе лица нет. Можешь объяснить?

— Нет… не сейчас… потом. Я могу попросить тебя об одной услуге?

— Да. Конечно.

— Не ходи туда. Не надо. Пожалуйста. Я потом тебе все объясню.

— Хорошо. Только куда же я уйду? Здесь мой пост.

— Вот и славно. Ребятам помочь надо. Пойду я.

Страх уже отпустил. Стыд за беспорядочное бегство заставил побыстрее уйти. Каранелли шагал, чувствуя необычайную легкость во всем теле. Будто он только что отлично выспался, хорошо поел и после этого прекрасно размялся. Бьющая через край энергия заставляла пританцовывать на ходу. Хотя всего десять минут назад он чувствовал, что сил в организме немного, и все движения скупы и экономны.

Через полтора часа весь отряд перебрался на правый берег Свиной. Прихватив половину груза, партизаны углубились примерно на километр в лес. Под большой разлапистой сосной Каранелли посадил всех и дал полчаса отдыха. Сам же забрал шашку у Данилова и, вырубив шесты, натянул на них брезент. Укрыв бойцов от дождя, командир развел костер. В мокром лесу это было невозможно, если бы не Колганов. Он не по нужде попросил отлучиться на минуту. Сообразил, что рано или поздно костер нужно будет развести, — вот и слил с мотоцикла три литра бензина.

«Толковая команда получается», — думал Луи, собирая ветки. Он старался вытаскивать их из-под мощных сосен, где все-таки было посуше.

Полчаса прошло. Пора отправлять Лемешева и Данилова за лошадьми. Но, глядя на часы, Каранелли вдруг сообразил, что с того момента, как они ушли из лагеря, прошло всего только тридцать шесть часов! За которые произошло столько событий! Давным-давно, так давно, что начали стираться подробности, случилась драка с немецкими машинистами в тесной будке паровоза. Бег по предрассветному лесу к мотоциклу, чтобы успеть перехватить колонну военнопленных. Наглый проезд через Красный, удачная атака на часовых, сопровождающих красноармейцев. Неожиданное пополнение, которое могло оказаться обузой. Длинный день, за который удалось вздремнуть только три часа — остальное время ушло на составление плана атаки. Долгое возвращение к немецким складам, само нападение, и эта безумная переправа, которая показала, что, сколько не думай — все предугадать невозможно. Его ошибку исправили дождь и Красцов. Но, даже не перетаскивая полтора центнера вброд, товарищи вымотались до предела. Почему же он сам чувствует себя, словно все время был на отдыхе? Какая-то неясная мысль мелькнула, но исчезла — ухватить не удалось.