Виктор Лебедев - Рожденные ползать

– Дура, – выругался Данилов, наблюдая, как вичуха с простреленными крыльями неловко пытается удержаться в воздухе. – Чего дома не сиделось?

Все вздохнули с облегчением. Опасность миновала, они по-прежнему находятся в воздухе, и видимых повреждений нет, двигатели работают, высота держится. Данилов заметно повеселел, даже пытался шутить.

– С вичухой справились, а значит, нам любое море по колено. Опаснее твари я на своем веку не встречал, ее вся наземная живность в Москве боится, прячется по углам, чтобы добычей не стать. Хотя попадаются иногда особи, – вдруг вспомнил он что-то. – Но те – иное дело. Вот, например, челноки как-то рассказывали, что на Тульской вроде новая дрянь завелась, они ее называли «мозз», что-то вроде паразита, вселяется человеку прямиком в голову, и потерян он тогда для остальных – носителем становится, выполняющим команды своего «господина».

– Б-р-р, – содрогнулся Миша, – а вытащить оттуда его уже никак? Из мозгов?

– Можно, но тогда носителю смерть. В принципе, после того, как паразит в голову влез, не жилец ты уже. Вот такая дрянь похуже реального монстра, у которого есть лапы, крылья, хвост. С таким бороться сложно. Еще, помню, байки ходили про перегон между Третьяковской и Марксистской, мол, страшные вещи там творятся. Будто туннель тот мертвый, нехороший. Нет через него прохода. А я могу так сказать: куда ни сунься в метро нашем, всюду опасно. То станции загадочные, то твари в туннелях, то мистика сплошная творится, а иной раз и люди такое выкидывают, что похлеще прочих мутантов будут. А встречаются еще и люди-мутанты. Вот, Кошка, например. Прирожденная убийца. Говорят, у нее вместо рук настоящие лапы с длиннющими когтями, такими, что насквозь проткнет без особых усилий, и лучше не попадаться ей на глаза в туннеле, говорят, зла она на всех людей, никого в живых не оставляет. В общем, целый бестиарий у нас, Миша. Зоопарк.

А Миша думал, что все его знания о Москве ограничиваются лишь тремя станциями да Царицынским лесом, а город-то огромный, необъятный, и он столько еще не успел повидать. А сейчас он в дирижабле и с каждой секундой удаляется от Москвы. Будет ли у него еще шанс оказаться в метро, вернуться обратно? Куда заведет их путешествие? Что они найдут в Калуге? Быть может, свою смерть. Она неотступно следует за ними, устилает дорогу трупами.

Думы прервал Данилов.

– Ой, ребяты. Кажись, у врага подкрепление, – сказал Иван, указывая на пару черных точек по правому борту. – Миша, дуй ко второму пулемету. А я постараюсь сбросить их.

Через минуту стало ясно, что оторваться не получится. Вичухи стремительно нагоняли дирижабль, соревноваться с ними в скорости было бесполезно. А по левому борту появились еще три птички.

– Н-да, впятером на одного, нехорошо. А как же честный бой? – лицо Данилова выражало крайнее беспокойство. – И что мы им, медом намазаны что ли? Или конкурента видят в нас? Нас одна чуть не опрокинула, а тут толпа. Надо что-то делать, и срочно.

Взгляд Данилова наткнулся на тучи, надвигающиеся с запада, и он кивнул сам себе.

– Должны успеть.

Тут же дирижабль развернулся и устремился прямо к грозовым облакам.

– Миша, Коля, если птички окажутся в зоне поражения – стреляйте. А я попробую спрятаться от них.

И практически тут же заговорили оба «утеса». Мише удалось серьезно ранить одну тварь, которая спикировала к земле, неспособная больше продолжать преследование. Остальные приближались, находясь вне досягаемости пулеметов. Миша бессильно выругался и с надеждой взглянул на сосредоточенное лицо Данилова.

– Сейчас-сейчас, – тот ободряюще замотал головой. – Еще немного.

И в тот момент, как когти ближайшей твари зашебуршали по обшивке, норовя вцепиться в кабину, дирижабль на полном ходу врезался в грозовое облако, нырнул в густую мглу. Миша испытал дежавю, такое уже было совсем недавно, только стоял он на земле, а вокруг вихрился туман, но видимость также была практически на нуле, и все вокруг обволакивали клубы. Вичуха отстала, видимо, сбитая с толку неожиданным обстоятельством. Стало поразительно тихо, было слышно только, как гудят моторы сбросившего скорость дирижабля. Миша посмотрел вокруг, и голова затуманилась, подобно мгле снаружи. На стекла осели маленькие капельки, и еще появился один звук, которого не было раньше – словно звенела натянутая металлическая струна.

– Вроде бы оторвались, – тихо сказал Данилов. – Отсидимся немного в облаках, а потом будем выбираться. Только бы погода не подвела, вон как тучки набежали, а с утра – чистое небо было.

– Хорошо придумано, отличная маскировка, – показывая рукой на грозовые тучи, сказал Миша.

– В войну, особенно если силы противника значительно превосходили численностью, успешно пользовались такой тактикой – уходишь в облака, и количественное преимущество преследователей теряется.

– Только выбраться бы отсюда поскорее, – разглядывая капли на стеклах, пробурчал Игорь Владимирович.

Словно подтверждая его тревогу, внезапно налетел сильный порыв ветра, и дирижабль прилично качнуло. Снова пришлось всему экипажу подниматься на ноги – устоять не получилось, тряхнуло значительно.

Но это оказались лишь цветочки – следующие несколько часов превратились для дирижабля и его команды в сущий кошмар. Разбушевавшийся ураган принялся играть ими, словно надувным мячиком, подбрасывая махину, вертя в столбах воздуха, бросая из стороны в сторону. Об управлении уже не шло речи, весь экипаж держался за поручни изо всех сил, чтобы не расшибить головы и не переломать ноги-руки в трясущейся кабине. Скрипели стенки кабины, трещала оболочка, хлестал в окна сильный дождь. Дирижабль вынырнул из нижних слоев облаков, и Миша видел, как вертится внизу земля, проносятся поля, реки, леса, сменяя друг друга с огромной скоростью. Дирижабль мчался все дальше, вращаясь вокруг собственной оси, он полностью вышел из-под контроля, уже не спасали рулевые винты. Данилов боялся, что их оторвет, и тогда летательный аппарат станет полностью неуправляемым, если к тому моменту вообще останется невредимым.

Установить, куда они несутся, не представлялось возможным, вокруг было темно, бушевала гроза, а их уносило все дальше и дальше. Дирижабль снова нырял в облака и выныривал в другом месте, и это продолжалось уже бесконечно долгое время. Пелена дождя вокруг была настолько плотной, что сложно было понять, день ли еще снаружи или уже наступила ночь. Кроме ревущего урагана, до них не доходило ни малейших отзвуков, метания по небу так истощили команду, что они почти готовы были разжать руки и довериться судьбе, пока, наконец, не почувствовали, что движутся вниз. Теперь пришло осознание, что им грозит опасность разбиться о землю, но мысль эта в силу их огромной усталости и истощения показалась не такой уж и ужасной.