Александр Тюрин - Зона Посещения. Луч из тьмы

– Вам, господин Лауниц, пересадили память моего мужа, Сергея Загряжского, а если точнее – отпечаток его памяти, который доктор Альтравита, если помните, мемограммой называл. Я упросила врача сделать пересадку памяти моего мужа именно вам. А на пересадку, если вдруг забылось, вы согласились сами.

Так, дама сделала решительный ход конем. Этого можно было ожидать. Иначе бы она не пригласила его в такое неуютное местечко. Так, главное не нервничать, хотя чертовски обидно, если это правда – даже ком к горлу подкатил – играем на понижение. Но, скорее всего, она его просто разводит и на испуг берет.

– Но я не вспоминаю ничего такого, что было известно вашему пропавшему муженьку. Клады, артефакты, девочки в мини, танцующие на столе в баре. Кто там у него еще был в круге общения? Может быть, инопланетные чудовища в макси. Нет, ничего такого в моей памяти нет. Там – сгоревшие блоки питания от компьютера, рваные листы бумаги и много-много пустых бутылок.

Она пихнула носком туфельки какой-то обломок, и тот лихо улетел вниз. Похоже, мадам все-таки злится.

– Лауниц, вы же должны понимать, что не все так просто. Процесс усвоения донорской памяти сначала влияет на личность. Ваше эмоциональное состояние уже изменилось; где депрессия, где постоянный невроз? А я ведь знаю, что вы даже о самоубийстве подумывали; в общем, стояли на грани. Ваше прошлое теперь не гнетет вас. И действие «отпечатка» будет постепенно нарастать. Однако и то, что станет усваиваться вами, не будет иметь вербального характера, скорее, вызывать предчувствия, интуитивные просверки, изредка образы. Да вам же, наверное, Альтравита уже растолковывал.

А вдруг не врет насчет пересадки памяти от ее мужа, если и в самом деле? Тогда это объясняет, почему она все время вьется рядом с ним. Если это так…

Лауниц понимал, что он должен сейчас рассвирепеть, что-нибудь бросить, заорать, нельзя же так стоять и слушать, что ему засунули в мозги чужого человека – с корыстным интересом. Да еще якобы с его согласия. Раздвинули полушария и на раз-два вдули невесть что. Как вдувают пьяной девке, пообещав покатать на «мерседесе»… А он стоит сейчас просто как последний терпила.

– Я думал, что это врачебный эксперимент, а не ментальное изнасилование под наркозом, после чего насильники еще утверждают, что ты им чего-то должен.

– Вы плохо прочитали статьи договора, так что если даже дело дойдет до суда, то вряд ли у вас получится страшная месть; потому хватит желваки катать. Как, кстати, ваше текущее судебное дело?

Он снова подумал, стоит ли продолжать этот разговор, ведь он должен обидеться. Но как ни искал, так и не нашел в себе обиды на Веру.

– Дело закрыто. Судья, черная седая женщина, оказалась благосклонна ко мне. Бедный бледный неудачливый мальчик сорока лет откуда-то из восточной Европы, не склонный к сексуальному насилию. Пять тысяч долларов штрафа – и свободен, на выход.

– Легко отделались.

– Легко сказать. Я – пуст. В случае неуплаты угрожает реальный срок со всеми прилагающимися прелестями: активные педерасты, несвежий воздух…

– Вам представится возможность заработать, воздух останется свежим, а активные педерасты будут только петь для вас, танцевать и вести ток-шоу.

– Понял, вы мне станете платить, чтобы я заменял вам мужа.

– Не получится, вам до него ой как далеко.

Лицо ее мигом стало жутковато-красивым, в тот момент, когда фиолетовые сполохи Зоны отразились на нем. Лауницу даже показалось, что этот псевдометаллический обруч на ее шее зажегся красным, как расплавленный металл.

– Саша, дорогой, мне не нужно, чтобы вы заменяли мне мужа, я хочу, чтобы вы помогли мне найти его… А кроме того, побывав там, вы сможете написать сценарий не про двух ковбоев и бац-бац, а про то, что есть. И честно добиться признания мыслящей публики.

Дамочка оказалась горяча. Анна Каренина, блин. В гробу он видел такую помощь. Он, случалось, раньше помогал дамам, да только не отыскать мужа, а совершить нечто прямо противоположное. Наградой, премией, сценарием решила его завлечь, смешная. Найди, дескать, моего любимого качка, а тот потом спросит, чего это ты, «Саша-дорогой», вертишься около моей бабы? Кулаком размером со спутник саданет промеж глаз, и у незадачливого спасателя – полет в космос. И никакая «мыслящая публика» не поможет, если что, она сразу сдристнет в кусты. К тому же, Вера хоть и мила, но вообще-то красива только в глазах оголодавшего по бабам мужика – так что перетопчется.

– Нет, не надо продолжать, не надо настаивать. Я, пожалуй, не в обиде на вас, потому что понимаю ваше эмоциональное состояние. Сейчас мы спустимся, доберемся до ближайшего кафе, выпьем по чашке капучино – заранее, извиняюсь, кофе в Хармонте варить не умеют, но это все же лучше, чем их чай – и вы пойдете тихо-мирно домой, не строя никаких напрасных надежд на мой счет. Я – работник стола, с ущемленным шейным позвонком, мой труд измеряется в стулочасах и словах, а не в количестве совершенных подвигов и сокрушенных вражеских челюстей. Кроме того, я ж пруссак, не русский. Читал вашу литературу, так что знаю, о чем говорю, внезапные душевные порывы мне чужды.

– Я вас не понимаю, Лауниц. Вы ведь сошли с ума от вашей прежней жизни, вы спились, вы не могли ни с кем общаться, кроме цифровых баб, но это, извините, онанизм в квадрате. За что вы цепляетесь, я не понимаю. Вы были как моль в шкафу, а теперь вы можете начать жить. Доктор Альтравита вам подтвердит, что память моего мужа быстро активизируется, едва вы попадете в окружение или ситуацию, в которые попадал Сергей.

– Тогда я перепрыгну через забор с колючками стилем флоп или переплыву баттерфляем через яму с дерьмом?

– Брассом будет экономичнее. Хотите, я вам докажу. Подойдите к краю.

Зараза. Она с ним играет, как девушка на первом свидании. Те еще, правда, глазками стреляют.

Ну, подошел – здесь не только стеклопакет выпал, но и наружная стена обвалилась. В полуметре от его носков, за бывшим плинтусом – обрыв. Ветерок свежий поддувает. Дальше не хочется.

– Еще вперед. Слабо?

– Не хочу. Я боюсь высоты. Нормальное чувство для городского слизняка.

– А Сергей, мой муж, не боялся. Так что проверьте.

– Проверить? – и неожиданно согласился. – Да пожалуйста. Что мне стоит прогуляться над бездной, если блондинка просит.

Он сделал шаг и еще шажок. Теперь он уже на краю, и копается в своих чувствах. А пожалуй, то, что раньше вызывало страх почти до полуобморока, сейчас виделось задачей, которую можно решить.

Неожиданно она толкнула его сзади. Он едва удержался, махнув руками и изогнувшись назад.

– Черт, вы чуть не убили меня! – заорал он, восстановив равновесие и отскочив от края.

– Чуть не считается, – легкомысленно отразила она. – Но вы справились с ситуацией. Я в этом была уверена.