Александр Тюрин - Зона Посещения. Луч из тьмы

– К нам движется настоящая делегация из ада. – Лауницу стало вдруг холодно, несмотря на недавний кросс и спринт.

Первым бросился удирать Возняк, остальные тоже захотели прибежать первыми.

Они карабкались через залежи металлолома, приготовленного когда-то для загрузки в электропечи, который под их ногами проваливался и ломался, словно печенье. Преодолев какие-нибудь полста метров – если считать по горизонтали, – они скатились на площадку перед трансформаторами, измочаленные, в ссадинах и ржавчине.

– Оторвались? – прохрипел Возняк, который никак не мог стянуть арафатку с шеи, мокрые от пота волосы лезли ему в глаза.

– Похоже, открытое пространство им не очень по вкусу, – понадеялся Лауниц, чувствуя по колотящемуся сердцу, что еще одной перебежки не выдержит. – Если это так называемый мусорщик поработал, то как-то по-бандитски. Зачем ему зеленая нитевидная дрянь, которая вползает призракам в утробу? Почему этот хренов Стецко, вместо того, чтобы отправиться на свалку истории или сделать уборку в цеху, увязался за нами, да еще и других призраков с собой позвал? Это чтоб давить нам на мозги? Но зачем мусорщику давить нам на мозги?

– Слушай, меня твоя манера мыслить вслух заманала. Может, не за нами увязался, а за тобой, – сказал немного отдышавшийся Возняк; вместе с по́том сошла вся маскировочная окраска с его лица и большая часть самоуверенности. – Или за тем, что ты ищешь. Берковски послал нас, чтобы ты это хапнул, а у мусорщика другое мнение на этот счет: не трожь, голова отвалится… Должно быть, «смерть-лампа» и в самом деле суперважная штука, типа заводного ключика для всей тутошней абракадабры. А нам еще идти и идти. Смотри на маршрут. Через бывшую электростанцию, дальше заводская проходная, потом автомобильный тоннель, и бодрым шагом по развалинам супермаркета. И все время они будут у нас на хвосте… Может, лучше пойдешь и сдашься ему? Не такой уж ты и великий режиссер, смотрел один твой фильм, два ведра чипсов сожрал, чтобы не заснуть, полный отстой.

Лицо у Возняка стало как у подлого слабого мальчика, который пакостит товарищам, подсыпая им тараканов в портфель, подкидывая кнопки на стул или делая подножки.

– Ты лучше сам своему дохлому напарнику задницу подставь. Наверняка обоим понравится, – огрызнулась Вера.

Лауниц задумчиво пошлепал ладонью по кобуре пистолета.

– Если он попробует нас зацапать – это произойдет в нашем мире и в нашем пространстве, – то мы попробуем его грохнуть.

– Кого грохнуть, призрака?

Лауниц опередил Возняка на какое-то мгновение, просто заранее уловил, что тот на истерике.

Его ствол смотрел в висок поляку, в то время как пистолет Возняка еще находился в районе пояса.

– Проверка, Лауниц. Я просто хотел убедиться, стоящий ли ты командир.

– Никогда так больше не проверяй, Школяр. В следующий раз обещаю нажать на спусковой крючок.

Возняк отправил пистолет в кобуру – лицезрение ствола, смотрящего на него в упор, сыграло для него роль транквилизатора.

– Ни одной ошибки у господина Лауница. Пистолет на поясе справа и потому никаких лишних движений, связанных с погашением инерции движения руки. Ушел в сторону от вероятной линии огня противника и уменьшил проекцию тела. Не выдергивал пистолет, посылая локоть вверх, а наоборот зафиксировал пистолетную рукоятку в кисти и понизил центр массы тела, то есть немного присел. Дослал патрон в патронник не на вытянутых руках и не на линии прицеливания, а сразу после извлечения пистолета из кобуры. Пока правая рука толкала пистолет на линию выстрела, вторая зафиксировала затворную раму и тут же отпустила. Рука, выводящая оружие на линию выстрела, сразу остановилась в точке прицеливания, а не пронеслась выше, так что не надо было потом возвращать ее на место. Короче, браво, узнаю почерк «царя».

– И я, – добавила Вера. – В том, что он не пристрелил тебя и даже не накидал люлей.

– Значит, Загряжского и в самом деле звали «царем»? – спросил Лауниц, убирая вороненую сталь ствола.

– Было дело, – согласился Возняк.

– Вначале недоброжелательно, у пшеков и прочих им подобных принято русских марать. – Вера кивнула в сторону Возняка. – Потом с уважением, потому что Сергей не любил предательства, не жаловал зависть и жадность, мог прийти на помощь товарищу, если даже терял при этом куш.

– Эй, не преувеличивай, патоки тут налила, – отозвался Возняк. – Те, кто не любит бабки, в Зону не ходят. Это точно в отношении всех последних поколений сталкеров. Слабоумные романтики давно вымерли. Да и раньше выживали только те, кто успевал подставить товарища раньше, чем тот подставит его. Даже Старый Рэд задержался на свете именно благодаря этому. Зона насмотрелась на «лучшие качества» людей еще в те первобытные времена, когда корпорации только подбирались к ее кладовым и смиренно давали взятки институтским боссам, чтобы быть в курсе дел. Думаешь, что лучше было, когда сталкеры свободно сбагривали всякие побрякушки, от «белых браслетов» до «черных брызг», типам вроде приснопамятного Эрнеста? Отчего он тогда однажды взорвался вместе со своим «Боржчем»? Немного его пережил и Костлявый Фил, задушенный артефактом по имени «белый обруч». Тоже совершенно случайно. А когда им пришли на смену скупщики с Мэй-корт, вроде молодого тогда Манукяна, тоже войны были неслабые, похлеще, чем у наркодельцов. Друг дружку только так дырявили, и сталкеров на тот свет прихватывали, чтобы лишить конкурента поставщиков.

– Я твою жадность и продажность не преувеличиваю, – сказала Вера, отворачивая лицо от назойливого бесцветного взгляда Возняка.

– А это еще надо разобраться, почему Загряжскому не так уж деньги были нужны – может, у него имелись другие источники дохода?

– Как, девочки, достаточно пообщались? Тогда двинулись, – распорядился Лауниц. – Чувствую, время лучше не терять. Попробуем оторваться. Устроим сплав, – сказал и удивился сказанному слову.

Сплав может быть по реке.

– Он вспомнил, – торжествующе произнесла Вера.

– Интересно, что он еще вспомнит? – Возняк скривился, будто червяка проглотил. – Как пользоваться отмычкой?

– Это уже воспоминание из твоей жизни, Школяр.

Ариаднина нить «дополненной реальности» довела их до люка сливного коллектора, и сейчас Лауниц судорожно копался в своей голове, как в большом сундуке, переполненном ненужными вещами.

Река Нижняя текла по территории завода, когда его самого еще не было в проекте, начиная с плейстоцена. Потом «Юнайтед стил» лег на грунт своей огромной тушей и стал ее использовать, даже окольцевал в трубу, и на протяжении примерно полутора километров река скрылась с глаз людских. А после Посещения воды в ней не стало вообще, в смысле, в трубе – пробила она себе другое русло. Или ей пробили – наверное, так же легко, как мальчишки проделывают канавки, по которым пускают воду из одной лужи в другую. Те, кто побывал в трубе и вернулся, рассказывали, что пройти по ней – самый легкий путь добраться до экс-супермаркета.