Юрий Валин - Лейтенант из будущего. Спецназ ГРУ против бандеровцев

– Полагаю, начальство мы ждем и выдачи личного оружия, – пробормотал Земляков, все же сомневающийся, что вся эта группировка техники и живой силы призвана облегчить работу одной-единственной опергруппе. – Ты, Вадим Алексеевич, бронетехнику, конечно, изучай, она мощная и интересная, но в пустой кобуре хотя бы огурец положено иметь.

– Насколько я понимаю, мы головами должны работать, а не пистолетами, – заметил лейтенант Спирин и попросил: – Жека, а Жека, одолжи у своих знакомцев нормальный карандаш. Я пока специфику зарисую. Мы же все равно ждем…

– Дождались, – Женька увидел свернувший от большака «виллис».

Товарищ Попутный сидел в джипе плотно, истинно по-полководчески, окидывал технику и бойцов орлиным взором, от коего ничто укрыться не способно. Женька невольно подтянулся и попытался локтем сдвинуть подальше за спину неуставную финскую кобуру.

Водитель «виллиса» лихо тормознул, высокопоставленный седок повел плечами, стряхивая небрежно накинутую кожаную куртку – сверкнули золотом полковничьи погоны, пара орденов. Блистающее начальство изволило высадиться, обернулось, но пассажир из кургузого кузова джипа уже и сам успел выпрыгнуть на разбитую гусеницами и колесами твердь…

Женька онемел…

– Личная снайперша? – пробормотал Спирин. – Вот устроился полковник. Кстати, она на эту, вашу, похожа…

Масккостюм в стандартных «амебах», ремни, солдатские сапоги – вполне можно и обознаться. Но манера закидывать на плечо СВТ и пилотка, неподражаемо сбитая набок и непонятно каким чудом держащаяся на светло-золотых локонах, – неповторимы. Ну и, конечно, манера двигаться…

Улыбалась издали…

Прошли мимо, направляясь к торопящимся навстречу товарищам офицерам. Женьке старший сержант Мезина украдкой подмигнула, Попутный вообще не заметил – деловито отряхивал фуражку…

Коваленко рапортовал, полковник требовательно обозревал технику и бойцов – лейтенант автоматчиков уже прокричал «становись!».

– Так это она и есть? – уточнил Спирин. – Откуда? Она же вроде бы того…

– Иногда они возвращаются, – промямлил ошеломленный Земляков.

Из-за бронетранспортера высунулся Торчок:

– Отож, товарищи лейтенанты, дело нынче пойдет? Раз такое подкрепленье…

…Стояли в строю. Полковник Попутный прошелся вдоль шеренги, отечески поправил чехол с диском юному автоматчику и выступил с краткой речью: мыслью по древу растекаться не стал, на удивление лаконично и без шуточек напомнил о «важности задания и осознании ответственности». Выглядел он крайне убедительно: не иначе прямиком из Ставки, а то и вообще боязно сказать откуда…

Армейцам было приказано «вольно, разойдись». Опергруппа осталась стоять, начальство махнуло Мезиной, ждавшей в сторонке, и приблизилось к короткому строю опергруппы.

– Вижу, здоровы и готовы к выполнению, – Попутный соизволил поручкаться с каждым из оперативников. Отдельно поздравил украинского капитана с прибытием, Спирину сообщил, что «без него работали как без рук». Ефрейтору Торчку было рекомендовано «все-таки научиться по-человечески бриться, поскольку Красная Армия выходит к границам Европы, а народец там нервный, будут потом всякие бредни о сибирских неандертальцах выдумывать». Товарищу Землякову указали на то, что времена партизанщины закончились и ношение трофейных пистолетиков есть «манерничанье, недостойное звания советского офицера». Наконец, полковник представил личному составу старшего сержанта Мезину:

– …Принято решение укрепить опергруппу. В связи с вновь открывшимися обстоятельствами. Товарищ Мезина – опытный оперативник, полагаю, сработаетесь. Задача старшего сержанта Мезиной – на завершающем этапе уточнить у взятых пленных определенные технические детали вредоносной работы «Кукушки». Кроме Мезиной, вопросом никто не владеет, прошу это учитывать и авантюр не допускать. Товарищ старший сержант, встаньте в строй!

Катерина встала на левом фланге. Женька подумал, что она здорово изменилась. Понятно, волосы подлиннее и загар охренительный, но и еще что-то…

Попутный снял фуражку, утер отглаженным платком лоб:

– Да, жарко, товарищи. И будет еще жарче! О значении предстоящей операции напоминать не стану – все в курсе. Но напомню о том, что операция не последняя. Нам еще работать и работать. Из чего логически вытекает, что все вы обязаны остаться живыми и невредимыми. Вводить в оперативные мероприятия новых людей нам некогда. Прошу и требую учесть это обстоятельство. Всем ясно?

Опергруппа ответила «так точно!».

Полковник вздохнул:

– Мне бы вас на месте проконтролировать. Есть в рядах личного состава люди, склонные к легкомыслию и позерству, не изжиты и иные недостатки и пережитки. Но у меня самолет «под парами», ждут в столице и еще много где. Порваться на части я не имею права. Так что разгружайте гостинцы, и вперед! Мезина, покажите бойцам, что забрать…

Из «виллиса» выгрузили мешки с оружием и формой. Попутный еще переговорил с Коваленко и Поповым, подошел к машине:

– Пора мне, товарищи. Где сувениры?

Женька вытащил из транспортного мешка «импортный» бронежилет. Бэжэ был новенький, со склада, но к немедленной эксплуатации годился ограниченно – металлические пряжки и наконечники ремней сняли в Отделе. Впрочем, основным керамическим бронеэлементам изделия Прыжок повредить никак не мог.

Полковник поскреб ногтем штамп на подкладке, потом примерил-приложил «панцирь» к груди, задумчиво пошлепал губами:

– Да-с, нонсенс, однако. Ладно, разберемся. Упаковывай, Евгений, в одном экземпляре. Второй передаем в пользование товарищу Мезиной. В качестве именного личного оружия.

Шведова, стоящая с мешком одежды, изо всех сил старалась не ляпнуть дерзость – аж полосы румянца на скулах запунцовели. Попутный повернулся к ней, назидательно взмахнул пухлым пальцем:

– Вот это правильно, старшина. Сдержанность – вторая мудрость! Для вас, кстати, ношение сей кирасы столь же обязательно, как и для всех оперативников. Дисциплинка у тебя, Шведова, еще та, но узнаю, что манкировала защитой – накажу старшего по команде, и вообще кого попало, подряд и выборочно. А я определенно всё узнаю.

– Так точно, – пробормотала Марина, от злости пламенея уже до ушей.

– С кем работать приходится, – проворчал полковник. – Бардак бессознательный. Торчок, ты у меня все помнишь?

– Отож. Как конспект.

– Ладно. Работайте, товарищи, – полковник обернулся к молчавшей Мезиной и сделал невероятную вещь…

Шведова аж задохнулась, Павло Захарович ухмыльнулся, а младший сержант Земляков позавидовал. Нет, конечно, приходилось видеть, как джентльмены-аристократы целуют ручку истинной леди, но то преимущественно в кино или на театральной сцене. В быту как-то не помнилось. Но ведь как изящно выглядит – воистину «приложился к руке».