Евгений Аллард - Если замерзнет ад

— Понятно, вы — владелец крупной компании, — протянул водитель, наконец. — А я-то думаю, почему мне так знакомо ваше лицо. Кстати, меня зовут Нейл Саммерс, заместитель директора местного завода.

— Очень приятно познакомиться, Нейл.

— И ты сам принимали участие в спасательных работах? — недоверчиво поинтересовался Саммерс. — Это же опасно. А если бы ты погиб?

— Ну, мог, конечно. Что поделаешь. Жизнь вообще штука сложная, — усмехнулся Фрэнк. — Можно и дома в собственной постели сдохнуть от какого-нибудь геморроя. Но лучше, знаешь, в вертикальном положении, с адреналином в крови.

— Странно. Неужели, твоя жизнь, жизнь владельца крупной фирмы, равноценна жизни какого-то пассажира лайнера? — не оценив юмора, продолжил Саммерс.

Фрэнк бросил непонимающий взгляд на собеседника, пытаясь понять, шутит он или говорит серьёзно.

— Что, значит, равноценна или не равноценна? Любая жизнь бесценна, — он пожал плечами. — Даже крошечного ребёнка. Может быть, из него вырастет новый Моцарт или Эйнштейн.

— А если из него уже вырос бездельник, пропойца, попрошайка? А ты отдашь за него свою жизнь?

— Когда я спасал людей, я не интересовался их социальным статусом, — раздражённо отрезал Фрэнк. — Если мы будем рассуждать, кому имеет смысл жить, а кому не имеет, то скатимся на уровень социал-дарвинизма, а ещё хуже фашизма.

— Ты — коммунист? — бросив изучающий взгляд исподлобья, поинтересовался Саммерс.

— Господи! Да почему сразу коммунист?! Что за манера такая сразу обвинять в левых взглядах?! — возмутился Фрэнк. — Это же элементарные, общечеловеческие ценности, твою мать!

— Возможно, — пробормотал собеседник. — Извини, если задел.

Повисла неловкая пауза.

— Нейл, я надеюсь, у вас есть порт с причалом для частных судов? Мне надо связаться с командой моей яхты. Они меня заберут отсюда. Все разрешающие документы имеются.

— У нашего города нет выхода к океану, — резко бросил водитель, словно отрезал. — Никакого порта.

— Нет порта? — Фрэнк удивлено поднял брови. — Странно. На берегу океана и нет порта? Ну ладно, чёрт с ним. Я сообщу, чтобы они прислали вертолёт за мной. Или с этим тоже будут проблемы?

— Вертолёт? Думаю, что не будет.

— Нейл, а что выпускает ваш завод?

— Станки, спецоборудование.

— А машины?

— Да, конечно.

— Какой «движок»?

— Ну, обычный, — протянул тот равнодушно. — А что?

— Мы могли бы наладить с вами контакты. Моя компания производит самый экологически чистый двигатель в мире. Работает на водороде. КПД в два раза выше, чем у любого двигателя на бензине или дизельном топливе. Себестоимость ниже. Полторы тысячи миль без дозаправки. Моя собственная разработка.

— Круто. Обязательно сообщу директору о твоём предложении.

— Закурить не найдётся? Спасибо, — Фрэнк затянулся сигаретой, закашлялся от грубого, резкого вкуса, с удивлением бросив взгляд на протянутую Саммерсом плоскую коробку, на верхней крышке которой был выдавлен золотом знак доллара, без каких-либо выходных данных компании-производителя. — Кстати, классная у тебя тачка, Нейл. «Понтиак Стар Шеф», я так понял. 1956-й, нет, 1957-й год. Если память не изменяет. Симпатичный дизайн, движок неплохой. Обожаю ретромобили. Но, по правде говоря, больше люблю «форды». Моя страсть, что называется. Коллекционирую.

— И в каком масштабе? — поинтересовался Саммерс.

— Один к одному, конечно! — улыбнулся Фрэнк. — У меня есть почти все модели, — он сделал широкий жест рукой, словно показывая ряд машин. — Начиная с самой первой — квадроцикла Генри Форда. И Т-модель, «Жестянка Лиззи». Прототип. Знаешь, присказку Форда: «машина может быть любого цвета, если она чёрная». Прототип «Жестянки Лиззи» был красной. И я нашёл такой. Таких моделей осталось, может, пара штук в мире. Особенно «мустанги» обожаю.

— Конюшню держишь? Сколько голов? — впервые в голосе собеседника пробился интерес.

— Да нет, ты не понял, — засмеялся Фрэнк. — «Мустанг», я имел в виду модель «форда». «Шелби», «Босс», «Кобра джет», «Матч». У меня одна из лучших коллекций в мире. И все на ходу. Сам люблю возиться. Порой находишь буквально на помойке рухлядь, ржавую, мятую, и по винтику восстанавливаешь раритет, который на аукционе может стоить несколько сотни тысяч баксов. Я работал раньше автомехаником. Отцу помогал. У него была маленькая автомастерская. Но потом он продал её, чтобы я мог учиться. Я — инженер-конструктор. Массачусетский институт с отличием. Сто семнадцать патентов. Не мог подвести отца. А что у вас тут кино снимают? — воскликнул он с интересом.

Машина уже въехала в город и остановилась на перекрёстке. Фрэнк с неподдельным интересом рассматривал пробегающих мимо красоток.

— Кино? — не понял Саммерс.

— Ну да. Что-то из пятидесятых годов прошлого века. Девушки одеты стильно, словно с журналов мод сошли, — объяснил Фрэнк. — Пышная юбка, «осиная» талия. Я люблю то время, ретро, архитектуру, моду, музыку, особенно джаз. Ну и тачки, конечно. Золотое время. Я смотрю, таких крутых тачек, как у тебя, навалом. Просто глаза разбегаются. Как умудрились столько найти? И все как новенькие. Может, прикуплю для коллекции. Ретромобилей, увы, все меньше в мире. Рассыпаются. И стоят бешённых денег.

— Да-да, конечно, — о чем-то глубоко задумавшись, бросил Саммерс. — Знаешь, Фрэнк, давай выпьем за наше знакомство. Так приятно встретить коллегу. А вот и мой дом, — он завернул на узкую улицу, и остановил машину около длинного кирпичного дома с маленькими окошками. — Ты что предпочитаешь? Виски, коньяк? Обговорим детали сотрудничества.

— Спасибо. С удовольствием.

— Вот и прекрасно. Отдохнёшь, потом можем погулять, осмотреть город. Ну и связаться с твоей яхтой сможешь. Нет проблем.

Фрэнк очнулся в затхлой комнатёнке без окон. По стенам, выложенных облупившейся кафельной плиткой, тянулся ряд потускневших от времени металлических стеллажей. В центре находился стол. С потолка свисала лампа с жестяным абажуром. Пара верзил в чёрной форме. Прямо перед ним, довольно ухмыляясь, стоял Саммерс. Он переоделся, снял клоунский пиджак. Теперь на нем были бриджи, высокие сапоги, и блуза с отсрочкой, обнажавшая крепкую, широкую шею и бугры мускул.

— Что это значит? Где я? — пытаясь встать, воскликнул Фрэнк, и тут же ощутил, как верзилы с силой вжали его плечи.

— Пасть заткни, ублюдок! — резко бросил Саммерс. — Разденьте его. Уинстон, осмотри.

С Фрэнка бесцеремонно начали стаскивать одежду. Он извивался, пытаясь вырваться из крепких объятий. Задохнулся от острой боли под дых. Полный, лысоватый мужчина небольшого роста в белом халате начал деловито ощупывать его, залез в рот, осматривая зубы, будто племенному рысаку.

— Джон, ты гляди, какой у нашего мальчика «инструмент», — бросил один из охранников, проводя дубинкой по мужскому достоинству Фрэнка. — А ты хвастался, что у тебя больше всех. Твоей фитюльке ещё расти, и расти до этого, — загоготал он.