Андрей Ивасенко - Проект «Сфинкс»

— Господи! Он пошевелился!

— Не валяй дурака, Зигфрид!

— Я клянусь! Он шевельнулся!

— Бери мешок! — ледяным голосом произнес Карл и, чуть смягчившись, по-отечески добавил: — Выдохни свой страх и принимайся за работу, парень. В таком месте еще и не такое померещиться может. Ничего, привыкнешь со временем.

Хольман на секунду замолчал и тут же спросил:

— Как ты думаешь, кем я был до войны?

— Откуда же мне знать? Работали в сфере ритуальных услуг? Верно?

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Карл. — А вот и не угадал! Я работал клоуном в провинциальном цирке.

— Кем? — удивился Зигфрид. Чего-чего, а такого он и предполагать не мог.

— Примечаю, ты мне не веришь? Ну и не надо.

— Просто… странно как-то.

Хольман сложил губы бантиком и, задорно мотнув головой, свистнул:

— Фью-ю-ю-ть!

А затем:

— Дамы и господа! А вот и я! Ваш Коротышка Шульц! — заорал дурашливым голосом. — Во как! Каково, а?.. Нынче такое время, что ничто не следует принимать за чистую монету, но мне верить можешь. Ну да ладно. Что там наш покойничек — успокоился? Если боишься, что он тебя покусает, то можно ему кирпич в пасть забить. Таким способом в средневековье всяких там вампиров усмиряли, чтоб не шастали темными призраками по Европе.

Вайс, не отрывая взгляда от мешка, смущенно пробормотал:

— Простите, господин обер-шарфюрер, мне показалось, — и поднял мешок.

Похоронная команда растворилась в стенном проеме и, пройдя через узкий коридор, оказалась перед овальной железной дверью. Слышался пронзительный свист: откуда-то снаружи через щели поступал свежий холодный воздух. Хольман бросил мешок, подошел к двери и, повозившись с замком, распахнул ее внутрь.

— Тащи туда! — приказал Хольман, указав факелом в темноту. И отошел в сторону.

Вайс отдал свой факел Хольману, приподнял тяжелый мешок — так, чтобы он оказался у него под мышкой — и волоком потащил в темный проем. Молчаливый Хольман шел вслед за ним, освещая путь.

Они оказались на дне небольшой круглой шахты метров пяти в диаметре. Бетонное дно потрескалось, сквозь трещины просвечивался лед. Здесь лежала дюжина таких же брезентовых мешков, сваленных в кучу. Вайс положил труп Крюгера рядом, разогнулся и осмотрелся.

Стены, вырубленные в горной породе, были скреплены металлической каркасной конструкцией и уходили высоту метров на сорок. Сверху через стальную решетку просачивался бледный, голубоватый свет.

— Где мы? — спросил Вайс, задрав голову вверх и близоруко морщась. На его лицо падали осколки маленьких снежинок и тут же таяли.

— В заброшенной вентиляционной шахте номер три. — При свете факелов лицо Хольмана выглядело как маска смерти в сюрреалистическом кошмаре. — В этом месте дьявол пожирает грешников, вбирая их в свое огромное чрево! Добро пожаловать в Вальхаллу, парень!

И демонически рассмеялся, щерясь блестящими железными зубами…

Сентябрь 2010 года. Россия. Москва.

Старик смотрел куда-то вдаль: сквозь стену… сквозь время… сквозь реальность. Он что-то вспоминал… или просто не знал с чего начать разговор.

Напольные часы отбили восемь раз. Звук был громкий, как удары гонга.

Старик вздрогнул, моргнул глазами — взгляд замер на Николае.

Они смотрели друг на друга.

— Ты хотел мне что-то рассказать… — напомнил Ник. — Я тебя слушаю, дедушка.

В воздухе повисла тяжелая пауза.

— Николай, — медленно произнес старик, — я не хочу, чтоб ты подумал, что твой дед утратил рассудок и впал в маразм… Я столько раз все прокручивал в своей голове, а теперь не знаю с чего и начать…

— Начни с главного, — понимающим тоном сказал Ник. — Обещаю: смеяться не буду.

Дед очень долго смотрел на внука. Потом — со вздохом выдавил:

— Ладно… Ситуация сложилась так, что я вынужден все тебе рассказать. Надеюсь, ты поверишь мне и прислушаешься к моим словам сердцем, а не только рассудком…

В первый раз Николай слышал в голосе деда дрожащую рассеянность и колебание. Блеск в глазах старика угасал. Он лежал на диване, подремывая: видимо, лекарство, введенное врачами, начинало действовать.

Старик секунду помолчал. А потом сказал такое, и сказал так небрежно, что на какое-то мгновенье у оторопевшего Ника просто отнялся язык:

— Скажи, Коля, как меня зовут?

— Да… Но… — в голосе Николая сквозило замешательство. Слова камнем застревали в горле. — Но зачем ты это у меня спрашиваешь?

— Назови мое полное имя и фамилию! — непоколебимым тоном потребовал дед.

— Эдуард Федорович Воронов, — ответил Николай и подумал: «Что вколол ему чертов Айболит, отчего деда так понесло? Зря я ему деньги дал. Старик и имя свое забыл… да и бледный какой-то. Не дай бог сознание потеряет. Что потом делать?»

— Нет. — По лицу старика расползлась странноватая и немного отстраненная улыбка, которая тут же исчезла. — Я барон Эрих фон Фогель.

— С тобой все в нормально? — встревожился Ник. — Может, врачей вызвать?

Дед снова долго и проницательно смотрел на внука.

— Да-а-а! — наконец протянул он, усмехнулся. — Похоже на безумие, не правда ли? Я ожидал подобной реакции. Спасибо, что хоть сдержал обещание — не смеяться. А теперь слушай и не перебивай.

Ник не знал, что и ответить.

— Я родился в тысяча девятьсот восьмом году в Германии, — начал старик. — И являюсь потомком древнего рода баронов фон Фогелей, берущего свое начало с четырнадцатого века. Не буду в подробностях посвящать тебя в далекое прошлое наших славных предков — это сейчас не главное…

Старик закашлялся и попросил воды.

— Ты уверен, что с тобой все нормально? — настойчиво переспросил Николай, подав деду стакан с водой.

Старик сделал большой глоток, обтер губы рукой и, глубоко вдохнув, продолжил длинный рассказ, смотря в окно, за которым колыхалась листва старого дерева.

Николай слушал его, не перебивая, пока старик снова не закашлялся и попросил воды.

— Дедушка, как же ты выбрался из Антарктиды? — спросил Николай, подавая стакан. У него в голове скопился целый вагон вопросов, ему не терпелось их задать, но с дедом этот номер не прошел: тот любил порядок во всем, а в изложении мыслей — тем более.

Старик приподнялся на локте, обхватил своей ладонью руку Ника и сделал большой глоток из стакана.

Мозг Ника в это время собирал в кучу всю полученную информацию, от которой ему становилось не по себе. Мысли налетали одна на другую и не собирались выстраиваться в ряд.

— Не знаю, что произошло в дальнейшем с остальными людьми, но я выжил благодаря воле провидения. Мы попали в снежную бурю, я отделился от группы и потерялся. Благодаря тому, что не поддался панике в тот момент, я смог трезво оценить ситуацию и решил переждать непогоду, вырыв нору в снегу и укрывшись в ней. Скудного провианта хватило ненадолго. Я решил, что вот-вот умру от голода и холода, но потом меня подобрали русские.