Александр Лаврентьев - Зона вторжения. Байкал

…Они подошли к водопаду, когда стало смеркаться. Река Малый Хангарок, по заснеженному льду которой они поднимались уже несколько часов, была в этом месте зажата между двух высоких скал. Водопад на картах не значился и стал неприятным сюрпризом. Высота сброса воды была небольшой, всего метров десять-двенадцать. Сейчас, в самом начале марта, его покрывал толстый ледяной панцирь, и перед спецназовцами оказалась практически гладкая стена, преодолеть которую без снаряжения было невозможно.

— Учись, Бато, пока я живой, — сказал Алексей Карабанов другу, неторопливыми движениями снял рюкзак, поставил его в снег, под ноги, вытащил из бокового кармана складные ледорубы, разложил, зубами стянул перчатку, затянул непослушными от холода пальцами винты на рукоятках. Вытащил кошки.

— И кто говорил, что не понадобится? — продолжал Алексей. — Видишь: все пригодилось…

Его друг и сослуживец по спецотряду «Байкал» бурят Бато Аюшеев тоже скинул рюкзак в снег и сразу же сел сверху — передохнуть.

Друзья были похожи друг на друга: оба невысокие, коренастые, широкоплечие, с небольшими руками и ногами. И лица у обоих скуластые. Только у Бато глаза были узкими и черными, а у Алексея — круглыми и серыми. У обоих друзей щетина росла только на подбородке и на верхней губе. У Бато она была редкая и черная, а у Алексея — погуще и посветлее.

…Алексей на мгновение обернулся назад — на долину реки. Солнце уже почти скрылось за скалой, поднимался ветер. Он посвистывал в скалах и гнал по льду Хангарока снежную пыль. Справа и слева стояли сумрачные горы.

Восточные Саяны. Если ночью будет метель, а она, судя по всему, будет, то завтра может ударить мороз. Старые раны болеть просто так не будут — к непогоде. Значит, надо торопиться! Тут и в марте запросто может ударить минус тридцать пять — ничего веселого. А ведь они не в многодневный поход собирались, а на вертолетную «прогулку». Туда и обратно! Думали уложиться в час, ну в два, это если бы Толмачева пришлось искать.

«Эх, где тот вертолет?.. Хорошо, хоть снарягу с собой взяли!»

О минус тридцати пяти сейчас лучше и не думать!

Алексей надел кошки, подошел к ледяной стене, сдвинул штурмовую винтовку от правого бедра назад, чтобы не мешала, поудобнее взялся за рукояти ледорубов и полёз наверх.

Подъем занял не больше минуты. Наверху Алексей в последний раз вонзил клюв ледоруба в лед, высвободил изо льда второй, подтянулся, чтобы перевалиться через край, и замер, буквально окаменев от неожиданности!

В полуметре от Карабанова на гладком льду реки лежал и смотрел на него черными, немигающими глазами «бес»! В медленно сгущающихся зимних сумерках Алексей хорошо успел рассмотреть гладкую, красную, словно обгоревшая кожа, морду и неподвижные, черные, как у акулы, неживые глаза.

Мгновение человек и тварь смотрели друг на друга. Один — ясно осознавая собственную беспомощность, а вторая — с пугающим, холодным любопытством. Тварь несколько раз мигнула. Алексей увидел, как двигаются расположенные вертикально веки.

«Бес» раскрыл пасть, усыпанную мелкими, острыми зубами и зашипел. В следующий миг сразу под обеими кошками Алексея обрушился лед, и он рухнул вниз, ударившись о наледь, и повис на правом ледорубе. Снизу невнятно вскрикнул Бато.

Алексей опомнился, заработал ногами, вбивая кошки в лед, потом всадил в него второй ледоруб, освободил правую руку из петли и подтянулся наверх, одновременно вскидывая штурмовую винтовку…

Но наверху уже никого не было! Только снег, ветер и узкое ущелье Малого Хангарока, уходящего на юг все выше и выше к основному хребту Восточного Саяна. И сумерки. И тишина. Алексей не слышал ни хруста снега, ни звука шагов, ни шелеста крыльев. Ничего. Словно померещилось.

Он почувствовал, как верхнюю губу заливает горячим. Кровь. Разбил нос.

— Ерунда!..

Спецназовец перевалился через край, быстро откатился в сторону, вскочил на ноги, осмотрелся, вскинув «Нортон» на уровень глаз.

На скалах никого не было, впереди справа виднелся огромный каменный завал, но там тоже не наблюдалось движения. Вдалеке, примерно в пятидесяти метрах выше по ущелью, находился небольшой островок, покрытый редколесьем. Отсюда он просматривался насквозь.

Алексей опустил стекло шлема с встроенным прибором ночного видения и тепловизором. Пощелкал переключателем режимов, но это не принесло результатов.

«Беса» не было. Как сквозь землю провалился!

Карабанов поднял стекло, зачерпнул горсть снегу, умылся, пожевал ледяного крошева. Нестерпимо хотелось пить. Даже больше, чем есть, хотя живот подвело от голода. Так ведь сколько сегодня отмахали! И без обеда, а сейчас уже темнеет…

Алексей внимательно осмотрел следы на льду, припорошенном тонким снегом. Да, вот тут тварь лежала, потом вскочила и метнулась прочь. Виднелись огромные отпечатки трехпалых лап, похожие на следы фантастического двуногого динозавра из старых фильмов. А потом следы обрывались, словно «бес» исчез, растворился, сгинул…

Взлетел? Но крыльев у этих тварей Алексей до сих пор не видел. Не было у них крыльев! И все равно они исчезали очень быстро и непонятно куда. Чертовщина, да и только! А может, хитрая маскировка? Но тогда почему дальше нет следов?

…Карабанов вернулся к обрыву, отстегнул и сбросил кошки вниз, рядом с Аюшеевым. Достал из кармана тонкую веревку и тоже бросил вниз конец. Через пять минут наверху уже стояли два рюкзака, а Бато, которому Алексей помог подняться, молча сворачивал веревку. Сложив, он засунул ее в карман рюкзака и, перехватив вперед точно такой же, как у Алексея, штатный «Нортон», подошел.

Алексей не спускал глаз с ближайшей скалы, задрав голову, рассматривал нависающие камни. Ему показалось, что там, наверху, кто-то есть, или в самом деле желтоватые сухие кустики полыни, торчащие из-под снега на самом краю, шевельнулись?

— «Черти»? — спросил Бато, рассматривая уже изрядно затоптанные Алексеем следы.

— Ага, один, — ответил Алексей, все еще поглядывая наверх. — Чуть нос мне не откусил, сучок. Это что получается, Бато? Следят они за нами?

— Следят, — Бато кивнул, озабоченно посмотрел вокруг. — Ох, не нравится мне все это! Уходить надо. Щас стемнеет! Ночевать лучше в зимовье, — он вернулся к рюкзакам, закинул за спину свой, подождал, пока Алексей проделает то же самое. — Что там Киштеев говорил? «Старая избушка сгорела, а новая стоит на другом берегу». Значит, нам по правому берегу. Айда?

— Айда…

И они пошли дальше. Алексей еще несколько раз обернулся на черные скалы, стараясь что-нибудь разглядеть, но в лицо хлестнуло снежным крошевом, ветром забило легкие, и он, задохнувшись, так и не сумел ничего рассмотреть.