Дмитрий Григорьев - Кровь, или 72 часа

— У меня такой в списках нет!

Вторая экзаменаторша тоже открыла списки на букве «Д»:

— У меня тоже!

— Наверное, я день перепутала! — ничуть не смутилась девушка.

Она сладко зевнула во весь рот и даже не попыталась прикрыть его ладошкой.

— Ворону не проглоти!

«Веселуха! — Ника мило ей улыбнулась. — Не иначе специалист по медным котелкам!»

Поведение абитуриентки вывело химичку из себя.

— Вон отсюда! — сорвалась она. — Какие только дебилы не хотят пролезть в наш институт!

Сидевший в центре стола мужчина поморщился от ее визга.

Ника понимающе улыбнулась ему и, как послушная девочка, вышла.

Пустоголовая девица вышла, а вызванная ею нервозность осталась. Бодро отвечавший абитуриент вдруг стал запинаться на каждом слове. Но слушавший его преподаватель этого не заметил. Перед ним в общую картину складывались мелкие детали поведения жены, которым он раньше не придавал значения. Через минуту пазл сложился, и он уже не сомневался в том, что она ему изменяет. И не с кем-нибудь, а с молодым ловеласом из нынешних абитуриентов. Его жена была ассистенткой кафедры и вела подготовительные курсы. Именно с тех самых пор у нее и начала по вечерам болеть голова, и их и так нечастая близость сошла на нет. Мысль о том, что его жена развлекается с одним из молодцев, посещающих ее занятия, вытеснила все остальное.

«Чему тут удивляться? — желчно рассуждал он. — Одного взгляда на состав учащихся этих курсов достаточно. Сплошь потерявшие стыд санитары да избалованные слабым полом выпускники медучилищ! Я уже не говорю об отслуживших хлыщах, истосковавшихся по женскому телу!»

В его глазах блеснул недобрый огонек. Перед ним сидел растерянный дембель, как нарочно при полном параде. Взгляд экзаменатора был прикован к армейским значкам за успехи в боевой и политической подготовке на кителе абитуриента. И был этот китель не на статном красавце, а на спинке стула в спальне его жены. Воспаленный ревностью мозг рисовал химику одну непристойную картину за другой.

Невеселые мысли варились и в «медном котелке»: «Вот такая же тупая и смазливая пустышка отбила у меня жениха! А ведь дело шло к свадьбе! Ох, как мне завидовали на кафедре! Все видели, как каждый вечер мой воздыхатель, словно послушный бычок, пасся под дверями кафедры, ожидая меня!»

Тут в груди у нее похолодело.

«А я-то не могла понять, кто увел моего бычка! Ну, конечно! Он же топтался под дверью среди смазливых телок, томившихся перед кафедрой в ожидании начала подготовительных курсов!»

Она посмотрела на дверь, за которой только что скрылась пустоголовая девица. Внутри закипела бессильная злоба. Теперь в каждой женской особи, входящей в эту дверь, она будет видеть свою разлучницу.

Вторая экзаменаторша напрочь позабыла об отвечающей абитуриентке. Ее невидящий взгляд затерялся в фамилиях на букву «Д». Ей наконец открылось то, в чем никак не хотелось признаваться.

«Мой молодой любовник просто использовал меня! Слепая корова! Симпатичный! Стеснительный! Глаз с тебя не сводит! Тьфу! Купилась, как идиотка!»

«А как же твоя сексапильность и пышные формы? — спорил с ней внутренний голос. — Он был так несмел и застенчив! Он просто боготворил тебя! Вспомни, как копилась сладостная невысказанность между вами, как она бурлила, словно лава в готовом к извержению вулкане. А как ваши чувства прорвали плотину условности и затопили вас всепоглощающим потоком! Неужели это не стоило каких-то там экзаменационных билетов?!»

«То-то он и исчез, как только узнал их содержание! Пусть только придет на экзамены! Он захлебнется своим всепоглощающим потоком!»

«А кто тебе сказал, что он добывал билеты для себя?!» — с издевкой поинтересовался внутренний голос.

«Какая я дура! — она жирно обвела букву „Д“ в чьей-то фамилии. — Собственными руками разрушила свое счастье!»

Жажда мести наполнила ее разбитое сердце. Кто бы ни подослал этого жиголо, он крепко пожалеет о содеянном.

Откинув унылые мысли, химичка решительно поправила свой поникший бюст. С этого момента все абитуриенты без исключения стали ее личными врагами.

Описанный выше химический триумвират превратил остаток экзаменов в кромешный ад. Теперь четверки и пятерки получали только те, за кого заранее просили или внесли соответствующую плату. Процент же хороших отметок у тех, кто поступал без «волосатой лапы», приблизился к нулю. В результате проходной балл в том году оказался низким как никогда, а по двойкам химики с лихвой перевыполнили установку приемной комиссии.

«Как давно это было! — Ника все еще смотрела на спящего мужа. — Этой осенью он у меня пойдет на пятый курс!» — похвасталась она себе и устроилась под его теплым бочком.

Следующим днем спокойный уклад жизни дачников был нарушен. Да что там дачников — всей страны!

— Путч! Путч! — только и разговоров было в поселке.

Страну «путчило» три дня и наконец прорвало.

— Ну вот, вашим хождениям по бюрократическим кругам ада и пришел конец! — радовалась за них Матрена. — Когда летите?

— В конце года.

— Новый год — новая жизнь! В добрый путь!

Транспортная бригада из больницы имени Хопкинса работала быстро и слаженно. Муж больной едва поспевал за каталкой жены. Они быстро прошли сквозь приемный покой, где ранним утром ее вернули к жизни. Персонал уже поменялся, и их никто не признал.

Реанимация на колесах стояла с распахнутыми дверями. Худенькая пациентка сразу же затерялась в ее вместительном чреве. Денису разрешили сесть рядом с женой.

Машина плавно тронулась. В окошке под потолком поплыли верхние этажи больничных корпусов. Следом за ними замелькали голые верхушки деревьев, которые еще месяц назад радовали Нику своей разноцветной листвой. Сам он не видел в осеннем лесу ничего особенного, а поэтическая натура его любимой не уставала восхищаться этим великолепием природы.

«Увидит ли она это многоцветье снова?» — Сердце сжалось от тоски.

Машина мерно покачивалась, и лишь шипящий звук аппарата искусственного дыхания ритмично подпевал ровному гулу автомобиля.

Турбины самолета ровно гудели. Ника уже привыкла к их монотонному гулу, и только слабая вибрация под ногами напоминала о ритмичной работе двигателей. Ирландия осталась позади, в Канаде будет вторая дозаправка. Ее попытки задремать были прерваны нарастающим шумом моторов. Двигатели натужно загудели, преодолевая плотный поток воздуха. Чужеродная энергия заключила авиалайнер в свои жесткие объятья. Корпус самолета нервно задрожал. Ника почувствовала признаки морской болезни. Странно, ее никогда не укачивало.

«Это просто нервное!» — убеждала она себя.