Крис Райт - Шрамы

С Тысячей Сынов было иначе. К моменту высадки Космических Волков они уже были почти разбиты, а их оборона отчаянной и беспорядочной. У Альфа-Легиона не было таких затруднений: они были в лучшем состоянии, чем Волки, владели численным преимуществом и инициативой. Змеи прибыли, чтобы сражаться по причинам, которые даже Русс не мог ясно осознать.

«Мы так мало понимаем — у них все карты на руках. Как этому позволили случиться?»

Бьорн добрался до конца коридора и ворвался в огромный, полуразрушенный трюм. Восьмиугольные стены вздымались на сотню метров ввысь, теряясь во мраке. В центре помещения возвышалось главное силовое реле для субварповых двигателей — громадный железный шпиль, оплетенный трубами и светящимися плазменными кабелями. Он тянулся в пространство под перекрытием во всем своем причудливом технологичном величии, окутанный электрическими разрядами, от которых на полу плясали зигзаги молний.

Дисплей шлема указал Бьорну пять целей в силовой броне с чешуйчатым узором, каждая по колено в трупах и обуглившихся деталях двигателя. Охранная команда инжинариума уменьшилась до нескольких дюжин смертных воинов, которые залегли за любыми пригодными укрытиями и яростно отстреливались.

— Хьолда! — заревел Богобой, с грохотом устремившись по покрытому трубопроводом полу к ближайшему Альфа-легионеру. Стая рассыпалась вслед за ним, открыв прицельный огонь по врагам, от силовых доспехов которых уже рикошетили пули.

Бьорн был быстрее. Он пронесся по помещению, петляя между кучами обломков и уклоняясь от выпущенных в него болтерных снарядов. Два выстрела попали в цель — один слегка задел наплечник, от другого треснул наруч. От этого Волк пошатнулся, но не сбавил скорости.

— Хейдур Рус! — проревел он, чувствуя, как слюна брызжет на внутреннюю поверхность шлема.

Это был его корабль, его владения. Все здесь — крики воинов на гортанном фенрисийском языке; вонь масла, угля на жаровнях и пропитанных кровью шкур; грубый вид незаконченных металлических конструкций — было родным. Подобные детали были важны.

Он бросился прямо в бой, нанося удары Несущим Кровь и заставляя отступать первого Альфа-легионера. Краем глаза Бьорн заметил Урта, сцепившегося с другим врагом, Ангвара, который отступил и открыл огонь из болтера.

— Это место не для тебя, — прорычал Бьорн, яростно орудуя топором и не позволяя легионеру ничего, кроме парирования своих ударов. — Предатель.

Враг молчал — ни насмешек, ни колкостей. Его шлем был чист и лишен обозначений. Противник сражался искусно и быстро, парируя топор окутанным расщепляющим полем гладием. Когда оружие сталкивалось, энергетические поля рычали и шипели, посылая пульсирующие вибрации по руке Бьорна.

В его венах кипела кровь, питая огонь позади глаз. Он ненавидел воина перед собой, ненавидел его безмолвную эффективность, ненавидел наглость врага, явившегося на его корабль и более всего ненавидел отсутствие объяснений.

«Почему они это делают? Зачем они здесь?»

Воины снова схлестнулись, нанося с равной силой удары клинками, которые звенели при столкновении. Ненависть Бьорна была единственным различием между ними, и именно она решила исход поединка — удары Волка были чуть свирепее, их было немного сложнее предугадать.

— Всеотец! — заревел он, когда Несущий Кровь опустился в последний раз, пробив неподготовленную защиту легионера и глубоко вонзившись в кабели доспеха. Энергетическое поле прошло сквозь них, вызвав шипение выделяющегося газа, быстро смешавшегося с брызгами крови. Бьорн надавил сильнее, разрезав шею воина в пене из крови и охладителя. Космодесантник рухнул, бесполезно хватая ртом воздух.

Бьорн тем временем уже двигался, перепрыгивая через скрюченные трупы и выискивая новую добычу. Богобой и остальные были заняты своими схватками, прижав врага к полу посреди гулкого грохота интенсивной стрельбы.

Последний Альфа-легионер, ярко освещаемый мерцающими сполохами дуговых разрядов, покинул поле боя, подбежал к энергетическому шпилю и запрыгнул на него. Бьорн последовал за ним, прицепив магнитными зажимами топор и бросившись к основанию шпиля. Два воина карабкались по переплетению труб, как крысы по канату.

Над ними во внешней оболочке шпиля зияло отверстие от болтерного снаряда, обнажая раскаленную решетку, которая кипела и шипела едва сдерживаемой энергией. Языки плазмы хлестали через края, освещая приближающегося легионера и облизывая его движущуюся тень.

Бьорн продолжал подниматься, из-за единственной действующей руки оставшись безоружным. Легионер почти добрался до отверстия, повиснув под его краем с зажатой в кулаке связкой крак-гранат.

Их взрыв мог уничтожить все помещение, а вместе с ним и половину инжинариума, что приведет к серьезным повреждениям и потери хода «Хельриддера».

Бьорн остановился, крепко уперевшись ногами. Затем снял со спины топор и метнул его.

Прокрутившись на лету, оружие с глухим звуком вонзилось в спину легионера. Лезвие глубоко вошло в его ранец, разрубив защитную оболочку силовых кабелей и вызвав короткое замыкание со вспышкой и треском электрического разряда.

Легионер забился, словно пораженный внезапным припадком. Невзведенные гранаты выпали из вытянутых рук.

Бьорн поднялся до уровня противника. Оставшись без оружия, Волк сжал кулак.

— А ну вниз, — зарычал он.

Альфа-легионер не мог избежать удара, и перчатка Бьорна врезалась в личину шлема с силой кузнечного молота, сбросив противника с поверхности шпиля на палубу.

Бьорн прыгнул вслед за ним, врезав при приземлении коленом в живот врагу. Затем Волк ударил кулаком и бил до тех пор, пока не рассыпались в дребезги глазные линзы, а голова не откинулась в густую жижу вытекшей крови.

Бьорн сорвал шлем, обнажив изувеченное и превращенное в месиво лицо. Один глаз был выбит из глазницы, превратившейся в зияющую рану, из которой била булькающая кровь. Из горла легионера вырывались влажные хрипы.

— Почему? — прошипел Бьорн.

Альфа-легионер почти потерял сознание. Уцелевший глаз с трудом сфокусировался на Волке, и на окровавленных губах мелькнуло подобие усталой улыбки.

Бьорн чувствовал, как пылает его гнев.

— Как долго вы планировали это? С Улланора? Раньше?

Легионер снова выкашлял кровь. Его взгляд расфокусировался.

— Не умирай! — заревел Бьорн, схватив обгоревший череп и тряся его. — Зачем вы здесь? Объясни мне!

Он хотел причинить ему боль, излить частицу муки от предательства, искалечить тех, кто нанес тяжелую рану Империуму.

Легионер перестал улыбаться. Он не смеялся, не дерзил и не обещал возмездия. Он просто лежал, медленно умирая, на изувеченном лице застыло смирение.