Роман Лагутин - Запретный отсров

Внезапный яростный писк прервал их затянувшуюся трогательную беседу.

Элизабет, в ожидании мужественных слов, воззрилась на русского.

Владимир, пресекая нарастающий страх, самоотверженно произнес:

— Пора выручать друга, детка. — Прежде чем двинуться к намеченной цели, он, посмотрев в глубину ее чарующих глаз, согласно кивнул, как бы выражая тем самым полную солидарность со всеми ее словами.

Вскоре они уже вышли из прибрежной темноты на освещенный синевой более опасный участок пляжа. Прямо перед ними рисовалась душераздирающая картина: Моррисон стоял в нескольких метрах от паука и держит в руках крупный плод кокосовой пальмы. А возле самого паука лежал еще один, точно такой же.

«Наверное, поэтому монстр так раздраженно заверещал, — подумал Владимир. — Рой, обороняясь, швырнул в него этим своеобразным шаром для боулинга. Как бы он еще больше не разозлил паука столь эксцентричной выходкой».

Владимир, приложив не малые усилия, взял себя в руки, а Элизабет, нервно осматриваясь по сторонам, проявляла нетерпение.

— Рой, держись, мы тебе сейчас как-нибудь поможем, — выкрикнул соратнику русский. «Только вот как?!» — в уме спросил он сам себя. — Главное, не делай резких движений. — Эй, ты — восьминогий ублюдок, а ну-ка посмотри-ка на меня. — Владимир раздраженно чертыхнулся, когда понял, что паук не проявляет к нему никакого интереса.

— Я к кому, по-твоему, обращаюсь, ты — стеклообразный кусок коровьего дерьма?

— Г осподи, Владимир, какого черта ты делаешь?! — взмолилась Элизабет, ударив русского кулаком в бицепс. — Ты же привлечешь к нам внимание паука!

— Я знаю! — резче, чем ему бы хотелось, ответил он девушке. — Так и задумано!

«Ну, зачем же он так громко орет? — напряженно думал Моррисон относительно Владимира, глядя на неподвижно застывшего перед собой паука. Он очень переживал за Элизабет. — Хотя, если им удастся отвлечь его от меня, я, логично, воспользуюсь этим: устремлюсь к воде. Затем, что есть сил, погребу к яхте, а потом. Что буду делать потом, подумаю после.».

Кровь в жилах Владимира начинала закипать. Оно и верно, кому понравится, когда на твой зов враг не обращает абсолютно никакого внимания. В пылу ярости разгоряченный мужчина пнул песок под ногами и уже в следующую секунду почувствовал в ноге резкую боль. Почти круглый, внушительного размера предмет, лежавший ранее перед его ногами, укатился в ближайшие кусты.

Он, скрепя зубами, все же удержал в мыслях, стремящуюся сорваться с его горячих уст, нецензурную брань. Чуток побаюкав ушибленную ногу, мужчина воззрился на песок под ногами. Ближайший к нему участок пляжа был усеян иссохшимися под знойным солнцем кокосами, когда-то давно упавшими с пальм и никем не востребованными. С некоторых из них уже давно слезла сгнившая кожура.

— А что, это не плохая мысль, — поймав себя на обнадеживающей идее, проговорил Владимир. — Такой орех нам пригодится.

Элизабет, не сдерживая удивления, прорисовавшегося на ее лице, любопытно уставилась на русского. Он уже поднял очищенный природой кокос с песка и заинтересованно рассматривал его. Затем взгляд мужчины направился на паука, угрожающего Моррисону.

«Наконец-то усвоил урок!» — подумала Элизабет.

В тот момент, когда монстр устал тупо стоять и играть с человеком в гляделки, и сделал первый незначительный шаг в сторону Моррисона, из его дрожащих рук безнадежно выпал кокосовый снаряд. Можно даже сказать, что Рой его сам отпустил.

Ведь он знал не хуже самого паука, что подобное средство для удержания обороны, плохо сочетается со словом оружие.

Кокос Роя, напуганного до безумия, глухо упал на холодный песок. Синяя восьминогая тварь вновь шагнула к человеку. Монстр, неспешно приближаясь к Моррисону, то и дело шевелил своими мерзкими педипальпами. Рой перед лицом неотвратимой смерти расслабленно упал на колени. Пляжный песок смягчил падение. Паук совершил еще один шаг, и вот уже его противные придатки раздраженно вибрируют перед лицом Моррисона. Быстро попрощавшись с жизнью, Рой закрыл глаза и опустил голову.

Элизабет наблюдала за всем этим с трагическим выражением на лице. Она прикрыла ладошкой полураскрытый рот. Возможно, она хотела закричать, но звук не желал или, скорее всего, не мог вырваться наружу. А ее слезы, скатывающиеся по щекам из повлажневших глаз, блеснули хрустальной дифракцией от мелькнувшего мгновение назад за верхушками пальм лунного света.

В отличие от Роя, раздраженный Владимир покрепче схватился в обшелушенный кокос, недавно поднятый с песка. Он обхватил его ладонями так сильно, что наверняка раздавил бы его своими мощными ладонями, примыкающими к еще более мощным рукам, если бы вдруг не почувствовал в глубине души желание запустить этим самым кокосом в переднюю часть торса паука.

Владимир не привык отказывать себе в желаемом и уже через мгновение, размахнувшись, запустил кокос в монстра, деловито подергивающего своими подвижными придатками.

На удивление русскому (Владимир никогда не участвовал в сборной по волейболу или баскетболу), тропический плод угодил пауку точно по головогруди. Хаотичные подергивания педипальп монстра резко прекратились.

Кокос, издав треснувший звук, отскочил в ближайшие кусты. Моррисон приоткрыл один глаз, чтобы выяснить причину, по которой он все еще оставался жив, а заодно решил распознать источник загадочного кратковременного треска.

Изначально, кроме тупой паучьей физиономии, не выражающей никакой мимики, Рой больше ничего особенного перед собой не заметил. Но уже через секунду, вновь послышался трескучий звук, а потом возле Моррисона упал до боли знакомый, почти круглый предмет — диковинный плод кокосовой пальмы.

— Эй ты — тупая скотина, — прозвучал голос Владимира. — Как тебе это нравится?! — Русский поднял с земли очередной кокосовый снаряд. — Молчишь, насекомое? А у нас в России есть одна очень поучительная поговорка на этот счет: «Молчание — знак согласия». Вот и получай еще, выродок восьминогий.

Владимир размахнулся и метко зарядил в монстра очередным кокосом. Элизабет не осталась равнодушной и быстро подхватила инициативу единомышленника. Девушка, проворно изогнувшись, подняла с песка свой снаряд и с той же завидной меткостью, что и Владимир, попала кокосом в головогрудь паука. По стечению обстоятельств ее бросок произвел на чудовище небывалый прежде эффект.

«Вряд ли ему больно, — подумал Рой, разглядывая монстра. — Скорее всего, это раздражение».

Паук яростно запищал, а затем, быстро задвигав восьмью ногами, повернулся к надоедливым оппонентам. От неожиданности очередной орех выпал из рук Владимира, а Элизабет застыла в полусогнутой позе. Ее руки зависли в нескольких сантиметрах от ближайшего к ней облупленного кокосового плода.