Исай Давыдов - Я вернусь через тысячу лет. Книга 3

Мне бы побольше узнать о «работе» жрецов!

Что если Лу-у и Тили стихийно выбирали своё чтение так же, как я?

Утром я загрузил в вертолёт всё, что могло понадобиться для первого делового разговора в племени беглецов: вёдра и стаканчики, каёлку и сапёрную лопатку, пилу-ножовку и геологический молоток, банки тушёнки и связку ложек, бутылочки с тайпой и мыслеприёмники. По карманам рассовал зажигалки, перочинные ножи и мотки пластыря. Уложил в вертолёт и ранец. Мало ли что случится?

— Возьми меня с собой, — попросила Лу-у.

— Не стоит, — возразил я. — Может, придётся выйти из машины. Я буду за тебя бояться и охранять вертолёт. А надо думать об этом племени.

Она опустила голову. Как обычно — смирилась. Хотя не раз говорила мне, что с карларом и слипом ей ничего не страшно.

Но я отлично помнил гибель Бируты. У неё тоже висели на поясе и карлар, и слип, и даже пистолет. Ей тоже не было страшно…

Пошёл я на запад низко и небыстро. Вода начала спадать, На месте слияния Большой и Малой Аки озеро заметно уменьшилось, оставляя после себя широкое заиленное и замусоренное кольцо. Скоро буйная высокая трава всё скроет. Вдоль низкого северного берега Аки тянулась извилистая полоса обожжённых сучьев и древесных стволов, вымытых водою кустов и увядшей травы. Горелую древесину могло принести сюда только из горевшего перед разливом леса. Тёмная, местами сплошь чёрная, полоса отчётливо обозначала самый высокий уровень воды. Сегодня он находился довольно далеко от реки.

Думалось о том, что на обратном пути хорошо бы завернуть в холмы, копнуть хоть слегка малахит и боксит, набрать по ведёрку «красок» для наших геологов и для колдуна Риха. Обещал ведь ему… Как без обещанного появляться теперь в племени ту-пу?

Над пещерным посёлком этого племени прошёл я совсем низко и отчётливо увидел Даю на верхнем балкончике в южной половине пещер. Возле Даи суетилась крошечная девочка, и обе они помахали вертолёту руками. Кто ещё мог бы сделать это, кроме моей сестрёнки?

Судя по всему, племя беглецов остановилось там, где и вышло вчера к реке. Не двинулось ни на запад, ни на восток. Не попыталось форсировать реку. Остановилось и замерло, глядя на страшный чёрный горелый лес справа — по ту сторону Аки. Левее уходил к северу лес зелёный — дожди спасли его от пожара. Однако и по нему протянулся на северо-запад длинный чёрный язык, вдали от реки. Беглецы не могли увидеть его с противоположного берега. А я с высоты видел отлично.

Устали, наверное, бежать. И уже смысла не видели. Разлившаяся широкая река не сулила лёгкой переправы. Да и не манила ничем. С противоположного берега наверняка тянуло ощутимым холодком. Вместе с запахом гари.

По крайней мере, беглецы уже ставили вдоль берега шалаши. На прежних ночных стоянках этого не наблюдалось. Суетились мужчины, ломая молодые деревья, тащили к берегу тонкие стволы и сучья, женщины хлопотали возле костров.

Тоненькой линией уходила вкось от берега на юго-запад странная лесная просека.

Начиналась она от самой воды срезанными и обожжёнными верхушками деревьев. Подальше деревья были обломаны и обожжены посерёдке. Ещё дальше — только обгорелые пни торчали. Между ними валялись замшелые стволы. Ещё дальше шла гладкая, заросшая травой поляна отчётливой прямоугольной формы. Упиралась она в почти идеально круглый котлован, заполненный водой и окружённый кольцом горелого леса. Как будто взорвалось тут что-то и опалило всё вокруг.

Если бы водилась на планете тяжёлая артиллерия, я мог бы сказать, что лес пропахал громадный снаряд. Но артиллерии на планете не существовало. И, значит, образовать просеку с котлованом под занавес мог только очень крупный метеорит. И сравнительно недавний. Упал он тут несколько лет назад. Травой всё позарастало, а кустарник на полянке ещё не вытянулся, не заматерел. Вполне можно сажать вертолёт прямо на него — не помешает. Собственно, если и сажать, то только здесь. Больше такого простора на южном берегу реки нет.

Ну, предположим, посажу я сейчас машину, пойду к здешним мужикам, скажу: «Здравствуйте, я ваш дядя! Вот, возьмите пилу, чтоб деревья валить. Хотите, научу ею пользоваться?»

Пока буду учить, мне сзади, вполне возможно, проломят голову дубиной. Чтоб не лез под горячую руку к озлобленным людям. Тем более что вертолёт они уже разглядели, узнали — как старого знакомого! — и вот бегом прячутся по кустам. За весь долгий и страшный их путь с юга на северо-запад не видели они от вертолётов ничего хорошего. Только дым, огонь, грохот, вой да ужасные красные фигуры прыгающих злобных богов.

Небось и сейчас беглецы ждут, что их отсюда прогонят.

Наверное, не так к ним надо прийти! Лучше уж на ранце — как человек к людям, как к купам я пришёл… Не знает же племя, что в вертолёте тоже сидит человек. Воспринимает машину как чудовище, как злого летающего дракона, этакого Змея Горыныча. И, может, со временем сложит былины про то, как местный Илья Муромец этого злого Горыныча обманул и победил.

Да и в другое время с ними лучше разговаривать, в спокойное. Когда они сыты, устроены и потому благодушны.

Ладно! Главную информацию я получил, через денёк можно её проверить, а сейчас — к холмам! На геологическую разведку.

…Крошечное голубое озерко посреди холмов гляделось сегодня совсем не так невинно и прелестно, как в первый раз. Берега его были замусорены, на них, словно язвы, чернели кострища, валялись обломанные стволы молодых деревьев, белели обглоданные кости. Один из костров ещё не погас и еле теплился. Возле него мне почудилось какое-то шевеление в кустах. Кто-то там, похоже, затаился. И вряд ли это был зверь. Не стал бы зверь прятаться возле костра.

Ну, что ж… Надену ранец, включу ЭМЗ, медленными шажками подойду к костру. Может, кого и обнаружу? Если и отстал кто, то наверняка больной или раненый. Авось, ни с копьём ни с палицей он на меня не бросится, оружие применять не придётся. А если получится разговор, узнаю хоть что-нибудь о племени.

Посадить вертолёт удалось недалеко от костра. Берег тут вдавался в озерко маленьким гладким мысом, который я видел в прошлые визиты сюда. Но тогда на этом мысу росли молодые деревья и кустарник. Теперь же от деревьев лишь пеньки торчали, кусты были выдраны и сожжены. Остались лишь песок, камни да свежие ямки от выдранного кустарника. На эти ямки и опустилась машина. Посадил я её ветровым стеклом на костёр. Чтобы понаблюдать прямо из пилотского кресла. Дикари обычно любопытны и нетерпеливы. Если они обнаружат мою неподвижность, начнут двигаться сами.

Так оно и вышло. Минут через десять кусты возле костра задвигались, и из них высунулась нечёсаная детская голова. Прямо на меня глядели пронзительные насторожённые глаза. Стекло кабины было слегка тонированное, снаружи сквозь него ничего не увидишь, и ребёнок не мог догадаться, что за ним наблюдают. Поэтому он постепенно осмелел и приподнялся. Под головой обнаружились худенькие тёмные плечи. А рядом вынырнула из кустов ещё одна детская голова. И под нею тоже обнаружились худенькие плечики. Второй ребёнок был явно младше первого.