Александр Шорин - Другой мир за углом (сборник)

Но я должен был рискнуть. Хотя бы из человеколюбия.

Прокашлявшись, я подошёл к нему и сказал:

– Ты только не проси устраивать для тебя экскурсию по достопримечательностям. Подпишешь свой контракт – и дуй отсюда.

– А что такое-то?

По-моему, я его не убедил. А рассказывать подробности было некогда: до посадки оставались считанные минуты.

Всё, что мне оставалось, это сказать ему:

– Я тебя предупредил!

Мы уходим, мы путаем следы, ныряем в подворотни. У нас с Валеркой уже давно развилось звериное чутьё – наверное, именно поэтому мы ещё живы. Но Валерке тяжелее: он толстый, и, несмотря на все диеты, несмотря на регулярные тренировки в служебном спортзале, бегает не очень быстро.

На улицах особенно опасны бритые с битами: они, сволочи, не курят и не пьют. Они бегают хорошо. Вот такие вот как они, не далее чем вчера, двоих наших отправили в реанимацию…

Мы тихонько присели в тёмном подъезде. Здесь сыро, здесь воняет мочой, но нам хорошо: нет сзади топота ног, нет истошных криков: «Вон они! Держи их!!!».

Я произношу риторическую фразу:

– А ведь хорошая была идея!

– Хорошая, – вздыхает Валерка.

Оба мы знаем – верни всё назад, и ни за что бы мы не оказались в числе тех, кто сейчас живёт в охраняемой зоне, а на улицах бегает от бритых гопников. В конце концов… их можно понять: повернись всё иначе, может быть мы с Валеркой сейчас тоже бы ловили… таких, как мы.

Всё гениальное просто.

Как просто заменить и радио, и сотовые, и доступ в Интернет, всего лишь мазком оранжевого маркера. Шлёп – и всё: через десять минут на коже никаких следов, а обладатель оранжевого мазка может усилием мысли переключать у себя в голове радио, входить в Интернет, звонить по телефону…

Мы-то кто? Мы всего лишь рекламировали эту услугу и распространяли её. Мы – те, кто ставили метки этим маркером.

Тогда, когда всё это началось, ведь никто и предположить не мог, что стереть след маркера невозможно, хотя учёные и бьются над этим.

…И дело даже не в спаме, которым заваливают наших клиентов, и даже не в том, что любой из них может теперь быть прослежен посекундно: хоть полицией, хоть собственной женой… (Кстати: эта долбаная полиция сквозь пальцы смотрит на то, как бритоголовые ублюдки нас бьют!) …Дело в том, что единицы (единицы!) могут усилием мысли эту хрень отключить хоть на минуту: и во сне, и на работе, и во время секса… всегда их (да что ИХ, ведь нас-то, НАС тоже!!!) преследует поток информации. Некоторые, правда, бегут в тайгу или в Гималаи, где, по слухам, ещё нет хорошей связи, другие смирились… Но есть третьи – и их много! – это те, которые просто нас бьют.

Где-то в глубине моего мозга раздался голос начальника: «Чем вы там заняты? Сегодня у вас девять подключений, а сделано только два!». Ему, козлу, хорошо, он не выходит из охраняемой зоны и не бегает от гопников…

Впрочем, думается мне, очень скоро все устаканится, и мы снова станем представителями очень уважаемой профессии. Все это ненадолго, надо только немного подождать.

А может… Может тоже махнуть в Гималаи? Махнем, а Валерка?!!

– Отдохнул? – спрашиваю я у напарника. Тот кивает.

– Ну, тогда вперед!

Связь – наша профессия.

– Господи, что здесь произошло? – Марк, командир корабля “Омега-6”, хрустел ботинками по мелкой бетонной крошке. – По всем координатам здесь должен быть Нью-Йорк, а в реальности – пустыня. И ни радиации, ни воронок взрыва…

Руку поднял метеоролог:

– У меня есть предположение, капитан.

– Слушаю.

– Мы исключили вероятность исчезновения человеческой цивилизации из-за атомного взрыва, химического воздействия, экологической катастрофы… Мы исключили все причины, достойные внимания, так?

– Так.

– Мы забыли самое простое.

– Что?

– Известно, что если идеально обработанный бильярдный шар увеличить до размеров планеты, то на ней окажутся куда более высокие горы и глубокие впадины, чем на Земле.

– Ну и…

– Ну и представьте себе, что человечество – это мелкая пыльца на поверхности этого шара. Дунь – и нет её…

– То есть причина…

– Ветер. Просто сильный ветер.

Делать нечего, да и не хочется ничего. Осень. Зябко.

Мысли, как сонные мухи, ползают, шевелятся в голове, попискивают, цепляются одна за другую. Им хочется чего-то – чего? Нового? Необычного? Яркого?

Каждый день одно и то же: ходить в школу, есть, спать, читать книги, поливать цветы, слушать новости, прибираться в квартире – сегодня, завтра, послезавтра, через месяц, через два… И больше ничего! Как люди не сходят с ума? Как глупо, бесполезно утекает жизнь…Мечтается о чем-то далеком и прекрасном: о голубых мерцающих звездах далеких галактик, о дальних странах, о полных приключений путешествиях по Земле, о пиратских сокровищах и необитаемых островах, о сказочных балах в старинных замках, о параллельных мирах, о полете на ковре-самолете, об экспедициях в морские глубины в поисках затерянной Атлантиды…

Маша, зевнув, села на кровать. Взглянула на телевизор, надоевший ей своей крикливой, пошлой болтовнёй. Он сердито молчал, надув серый стеклянный живот.

Как же так? – думала она. – Почему детские мечты развеиваются? Почему, перешагнёшь 16 – и вытесняет всё «взрослая» жестокая практичность, стремление к стабильности и спокойствию? Работа с оплатой «максимум» и усилиями «минимум», автомобиль, квартира, выгодный брак, дорогая мебель, модная одежда отгораживают душу от наивного, но такого прекрасного мира детских мечтаний, и за этой серой массой не виден больше простор и далекий чистый горизонт. Тонет человек в житейском море, тонкая струйка его жизни вливается в море ей подобных. Иссякнет она, нет ли – никто не заметит, только цвет её, возможно, разглядишь среди кишащей массы…

Великий маг Кирибей, пролетавший неподалеку (срочные дела звали его на Север, но – когда нужно! – он всегда оказывался неподалеку – иначе не был бы Великим магом), почувствовал неожиданно одиночество юной девушки. Ей так хотелось многого… и так мало было суждено. И он пожалел её и решил рассказать несколько сказок. Именно таких, о которых она мечтала. С приключениями.

Решить-то решил – да только вспомнил, что сказки – они только для детей. Для маленьких детей. Девушке же было лет 16, не меньше. Не мог он ей рассказывать сказки. Зато мог… Да, да не удивляйтесь – он очень многое мог. Нечто гораздо большее, чем просто сказки. Он мог ей подарить…