Сергей Шангин - Без царя в голове

— Ты на пузо не смотри, дурень. Тех, кто туго соображает, к власти на пушечный выстрел не подпустят. Это бестии прожженные, они тебе сегодня в глаза улыбаются, а завтра глотку перережут с той же улыбочкой. И ничего личного — все в заботе о государстве Российском.

— Гадюшник какой-то, — сплюнул Иван на ковер.

— Почему какой-то? Наш гадюшник, российский, дворцовый.

В душе Ивана при тех словах родилась горькая смесь разочарования и отвращения. Не так он себе государственные дела представлял, не такими ему мудрые бояре виделись. Если так вот через пень колоду всякое дело в государстве делаться будет, так недолго и в полный маразм впасть.

Но не впадает государство в маразм, броня крепка, линкоры наши быстры. Исправно, как по часам, снуют корабли, работают заводы и фабрики, товар в нужное место к нужному времени прибывает и продается, шахты на поверхность руду поднимают и в печи плавильные отправляют.

Неужто все на этих пузанах держится, неужто и впрямь самую главную мудрость глубоко под бровями прячут и в тайне от всех работают, работают, работают во благо земли Русской? Да нет, не похоже, хоть ты лбом землю прошиби, но не видать в тех боярах заботы о государстве. Им бы свое пузо набить, да глупости сотворить.

Как же так выходит, что царь делами особо не занимается и бояре, оплот царя, далеки от тех дел? Кто же государством управляет? В любом деле командир нужен, иначе все пойдет наперекосяк, каждый начнет в свою сторону тянуть, а главной стержневой линии в век не сыщется.

От таких нелегких вопросов разболелась у Ивана голова.

— Так, все! Дела побоку! Михалыч, где тут у нас трапезная? Душа выпить просит, а ты меня по заседаниям таскаешь, ирод.

— Ваше Величество, так вы же сами приказали…

— Приказал. Молодец. Хвалю за исполнительность. В трапезную идем?

— Ваше Величество, не велите казнить, но еще дельце есть важное, вы сами приказывали обязательно напомнить…

Иван уперся, не желая ничего слышать о делах. Ему и бояр хватило выше крыши, ерзал, как на ежа сев. Куда теперь нелегкая вынесет неведомо, стало быть от всех дел отбояриваться нужно и хлебнуть наконец царской жизни полной ложкой.

— Опять? Что на этот раз? Какими еще глупостями мы еще не позанимались сегодня? Ничего не хочу, все потом! Обещал обедом накормить, так корми!

— Послы американские, Ваше Величество. Собрались, ждут, вы обещали переговорить с ними относительно Крыма. Вопрос чрезвычайно важный, возможен дипломатический скандал, если не переговорить с послами.

— Крым? Это же тьма как далеко. Чего им там надо? И вообще, есть у меня министр иностранных дел или я сам все делать должен?

— Как не быть, Ваше Величество, он как раз с ними вас и дожидаются. Вчерашнего дня вы с тем министром часа три о Крыме разговаривали, — деликатно напомнил дворецкий, чувствуя, что царь, мягко говоря, не в теме.

— Поговорили же, чего еще нужно, пусть сам и разговаривает с послами, не царское это дело, — не мог взять в толк Иван сложности вопроса.

— Послание от американского президента положено вручать лично главе государства, Ваше Величество. Протокол превыше всего, нарушение протокола трактуется, как проявление неуважения к президенту.

Иван насупился, очень не хотелось ему влезть в очередную неразбериху. Со своими еще куда ни шло, но тут иностранцы, дипломаты, как бы не вляпаться по самое не хочу.

— Эй, Ваше Величество, чего молчим? Об чем с министром вчера беседовали? Ты же понимаешь, я о вашей беседе не в курсе, не хочется позорить царя перед иностранцами.

— А чо, Вань, позорь дальше, раз пошла такая пьянка. Ты же у нас за главного, тебе же главное в драку ввязаться. Подумаешь — велика сложность государством управлять, когда умеешь истребителем рулить.

— Все сказал, Ваше Величество? Ничего добавить не хочешь?

— Хочу, Ваня, но кому это надо? Сколько в дырявое ведро воды не наливай, полнее оно не станет. Так что слова мои тебе без надобности, в одно ухо влетит, в другое вылетит, а сделаешь все едино по-своему.

— И сделаю, раз тебе без разницы, как и что в твоем государстве творится. А я вот не могу так равнодушно взирать на эти безобразия, душа не позволяет.

— Не можешь, не смотри. Но маленький совет дам, поймешь — твое счастье, нет, так и будем дудеть в разные дудки.

Царь, приняв молчаливое сопение Ивана за согласие, продолжил.

— Слушай все, что скажут, молчи, сколько сможешь, «да» и «нет» не говори, ничего конкретно не обещай, по мелочам соглашайся, крупное отложи на потом, если об чем заранее договорился, исполняй. И будет тебе почет и уважение и долгие лета-а-а.

— Ничего не говори, никому не обещай, все отложи на потом! Понял! Отличная тактика! — обрадовался Иван.

— Э-хе-хе, Ваня, с таким пониманием лучше бы тебе к послам не выходить. Или дай уж мне порулить, раз сам в таких вопросах не разумеешь!

— Идея! Не возражаю, я вообще сегодня добрый до невозможности. Давай, Ваше Величество, рули сам, а я тут в уголочке посижу, полюбуюсь как мастер делом занимается.

— Вот, давно бы так, — обрадовался царь, — а то все поперек батьки норовишь выбежать. Учись, пока я жив, хоть тебе та наука и без толку. Но это так, к слову.

Царь взмахнул руками, словно птица, подскочил в кресле, притопнул ногой, заулыбался довольнехонько, словно кот, сметаны отведавший.

— Эх, хорошо-то как! Рученьки мои, ноженьки мои, головушка моя золотая, как же я по вам соскучился, родимые! — наслаждался обладанием собственным телом царь. — Чего смотришь? — споткнулся он, увидев недоумение в глазах дворецкого, — Не в цирке чай, рот закрой и пойдем к послам. Распустились, от рук отбились, стоит на минутку выпустить вожжи из рук и все коту под хвост, — ворчал царь, решительно шагая к посольской палате.

При появлении русского царя американские дипломаты слегка приподнялись в своих креслах, кивком головы поприветствовали его и снова опустили сухопарые зады в кресла. На такое оскорбление Иван едва не высказался матом, но вовремя сдержал себя, вспомнив, что не он в доме хозяин.

Царь деловито кивнул послам и молча проследовал к своему месту. По обе стороны от него устроились посольские служки с блокнотами наизготовку. Шептайло, боярин посольский, он же в просторечии министр иностранных дел, занял место поодаль от американцев, все время оборачиваясь в их сторону и ободряюще улыбаясь, словно сватья в доме невесты.

— Ваше Величество, разрешите представить, американские послы Джон Смит и Томас Хатчингсон, — подскочил на месте посольский боярин.

Царь милостиво кивнул, ничего не ответив на приветствие.