Эрик Френк Рассел - Космический марафон [сборник]

— Тут затронут серьезный вопрос, Эл. Если членов поисковой группы долгое время не было в поле зрения, как оставшиеся на катере определят, можно ли впустить их на борт?

Эл немного подумал.

— Проще всего воспользоваться паролем, причем у каждого из членов группы он должен быть своим. Того, кто не сможет или не захочет назвать его, нужно сжечь прямо на месте. Конечно, это довольно суровый способ, особенно если кто-нибудь просто его забудет, но, думаю, рисковать не стоит.

Правда, "и нам, и капитану эта идея не особенно понравилась. Лучше было бы придумать что-нибудь еще более надежное, более верное. Если эти инопланетяне в состоянии обмануть наши глаза, то существовала и возможность того, что они способны обмануть и наши уши, внушив нам, что мы слышим правильный пароль, и именно тогда, когда нужно. Мной овладело неприятное чувство, что они вполне могут убедить нас написать завещание в свою пользу, причем мы будем твердо уверены, что именно они и являются нашими законными наследниками.

Однако никто из нас в тот момент так и не смог придумать ничего лучшего. Идеальным решением был бы анализ крови, но нельзя же у такого количества людей взять кровь и исследовать ее под микроскопом, в то время как за этими людьми по пятам, возможно, гонится целая вражеская армия. И в этом случае беспомощные люди бесцельно погибнут из-за того, что мы окажемся не в состоянии быстро определить, что они действительно люди!

Оставив Макналти отбирать и инструктировать добровольцев для поисковой группы «Марафона», мы занялись освобождением катера от всего лишнего и погрузкой на него того, что нам скорее может пригодиться. Катер был раза в три больше шлюпки и имел на борту очень много такого, что вряд ли могло понадобиться в столь недолгой вылазке, как наша. Например, на нем была почти тонна продовольствия, запас воды, достаточный, чтобы экипаж мог продержаться на ней два месяца, баллоны с кислородом, скафандры, космический компас, мощная радиостанция и тому подобное. Вытащив все это, мы погрузили на катер скорострельную пушку и побольше боеприпасов, газомет, контейнер с бомбами и некоторые другие, столь же малоприятные, подарки для местных жителей.

Я как раз тащил к шлюзу две запасные снарядные ленты для пушки, когда заметил, что один из двух стоящих на вахте техников зачем-то открывает входной люк, а другой тем временем стоит прислонившись к стене шлюза и наблюдает за ним, рассеянно ковыряясь в зубах. У обоих вид был как у портовых стивидоров, которым вот-вот предстоит наблюдать за погрузкой мешков с марсианскими болотными стручками.

Обычно я в чужие дела стараюсь не лезть, иначе очень трудно ладить с людьми, если ты наглухо запаян в одной жестянке с ними и которые, чуть что не так, сразу норовят вцепиться в глотку. Но, видимо, в свете последних событий я стал немного нервным, потому что вдруг остановился, лязгнув висящими на мне лентами:

— Кто велел открывать люк?

— Никто, — сообщил тот, что ковырялся в зубах. — Вернулся Пойнтер и просит, чтобы его впустили.

— Как вы узнали?

— А чего тут знать, если он там стоит? — Он смерил меня одним из таких «А твое какое дело?» взглядом и добавил: — Он постучал в крышку люка. Может, что-то случилось с Джепсоном, и он пришел за подмогой.

— Может быть, — сказал я, сбрасывая на пол снарядные ленты и выхватывая излучатель. — А может, и нет?

Второй тем временем уже как раз почти отпер люк, а ковыряльщик уставился на меня так, будто я совсем с ума сбрендил. Крышка люка звякнула и распахнулась. За ней открылась широкая черная дыра. Тут же в проеме люка появился Пейнтер, который спешил так, будто за ним гналась тысяча дьяволов, и через шлюз направился внутрь корабля прямо мимо меня. Я громко окликнул его:

— Стой, ни с места!

Он даже ухом не повел. И ничего не ответил. Мы всегда с ним были на довольно короткой ноге, и он наверняка ответил бы мне что-нибудь вроде «Какая муха тебя укусила, сержант?». Скажи он что-то подобное, и я бы сразу успокоился. Но он не произнес ни слова.

Какую-то долю мгновения я смотрел на него, не веря своим глазам, потому что я действительно видел: это настоящий Пейнтер, Пейнтер с головы до ног, даже с хорошо мне знакомой седой прядью в волосах. Он казался абсолютно настоящим до самой мелкой детали — и одежда, и все остальное. До того настоящий, что я даже испугался; неужели я сейчас хладнокровно убью человека?

Я нажал на спуск. Луч попал ему прямо в живот, когда он не успел пройти еще и ярда.

От того, что случилось потом, у меня даже на спине волосы встали дыбом, а уж двоим разгильдяям-вахтенным и вовсе стало плохо. Перед глазами у меня будто что-то щелкнуло, и Пейнтер вдруг исчез, вроде как кто-то выключил проектор. Вместо него посреди шлюза оказалась какая-то масса перепутанных черных веревок, которые извивались, стараясь завязаться в миллионы узлов. Из этой массы то и дело высовывались то концы, то петли, которые непрерывно дергались и дрожали. Не было видно ни глаз, ни носа, ни ушей, ни каких-либо иных узнаваемых органов — ничего, кроме кома жирных черных веревок, будто множество змей сплелось в один агонизирующий узел. Он тут же покатился обратно, я еще раз успел пронзить его лучом, и он вывалился куда-то в темноту.

— А ну-ка быстро! — рявкнул я, чувствуя, как по спине у меня ручейком стекает пот. — Задраить люк!

Они начали выполнять приказ, но как-то вяло и сонно. Один потянул на себя рычаг, и крышка люка стала медленно закрываться. Я не уходил до тех пор, пока люк не был окончательно закрыт и задраен. В шлюзе стоял какой-то слабый запах, напомнивший мне запах поджаренного на костре коала, с которого дураки гуппи забыли снять шкуру.

Когда я наклонился, чтобы поднять с пола снарядные ленты и снова взвалить их на себя, появился Эл Стор. Он сразу обратил внимание на необычный запах, бросил взгляд на ошалевших вахтенных и сразу понял, что случилось что-то неладное.

— Что такое? — спросил он.

— Пейнтер вернулся, — сообщил я. — Только это был не Пейнтер.

— Вы впустили его?

— Да. И это был самый настоящий Пейнтер. Я помню его гораздо лучше, чем собственную мамашу.

— Ну и?..

— Только он не мог или не хотел говорить. Не отвечал на вопросы. Поэтому я решил не рисковать. — Я вспомнил о том, что произошло, и спина у меня мгновенно взмокла. — Я угостил его лучом в брюхо, и он тут же превратился в какое-то кошмарное чудовище.

— Хм! Жаль, меня здесь не оказалось… можно было бы проверить, вижу ли я то же самое, что и все вы. — Он немного подумал, затем продолжал: — Судя по всему, говорить они не могут, равно как и внушить нам, что говорят. Это немного упрощает дело. Значит, в дальнейшем нам будет легче.

— Легче было на венерианской линии, — заметил я с нескрываемой тоской.