Эрик Френк Рассел - Космический марафон [сборник]

Слава Богу, хоть Келли сообразил, что происходит. У него было некоторое преимущество перед остальными, поскольку он уже стал свидетелем аналогичной ситуации в предыдущей хижине. Увидев, как я вписался носом в пол, он прицелился в точку, находящуюся где-то в футе от моего стиснутого кулака, и выстрелил. Через полсекунды начался кавардак. Я обнаружил, что одной рукой вцепился в бешено извивающийся клубок черных веревок, который пытается тащить меня к выходу, Келли тем временем расстреливает его по краям, а Бренанд ошалело палит в самую середину.

Эмброуз начал просить, чтобы кто-нибудь дал ему нож разрезать веревки на Макфарлейне. Кли Янг попытался было схватить чужака своим мощным щупальцем, но решил не рисковать, так как кто-нибудь мог впопыхах попасть в него лучом. Уилсон отплясывал какой-то воинственный танец в центре хижины, непрерывно паля куда ни попадя. Один из лучей прошел, наверное, не дальше чем в одной восьмой дюйма от толстого зада Келли, примерно на таком же расстоянии от моей головы, и проделал в стене дырку размером с обеденную тарелку. Даже не знаю, как такое произошло: получается, что луч пару раз изогнулся вопреки всем известным законам физики.

Я наконец выпустил дрянь, за которую держался, и заметил, что руки мои перепачканы какой-то сероватой вонючей слизью. Тварь уже превратилась в груду отдельных кусочков, которые лучи делали все мельче и мельче. Но как бы ни были малы эти обрезки, они все равно продолжали извиваться и прыгать по полу. Из перерезанных концов торчали тонкие белые нити. Я прикинул, что целый клубок достигает четырех футов в диаметре и весит не менее ста пятидесяти фунтов.

В противоположном углу Макфарлейн тем временем лихорадочно избавлялся от остатков стягивавших его травяных пут. Лицо у него было довольно кислое.

Наконец избавившись от последних обрывков веревки, он чуть ли не с кулаками набросился на Эмброуза:

— Какого черта ты не остался в лодке и не вызвал подмогу?

— Да потому, что появился твой близнец и начал звать меня так настойчиво, будто речь шла о жизни и смерти, — отверг его домогательства Эмброуз. — А еще потому, что тогда я не знал того, что знаю теперь. Вот я и поверил твоему двойнику, как дурак выскочил наружу и тут же стал похож на кокон шелкопряда. — Он шмыгнул носом и добавил: — Ничего, это мне урок. В следующий раз буду сидеть и смотреть, как ты корчишься в агонии.

— Ну спасибо, — сказал Макфарлейн. — Когда-нибудь я отвечу тебе тем же. — Он плюнул на нечто похожее на обрубок змеи, пытающийся обвиться вокруг его ботинка. — Ну что, так и будем здесь всю ночь стоять и выяснять отношения?

— Так ты же сам их вроде и выясняешь! — Бренанд подошел к двери и посветил фонарем наружу. — Мы сейчас проводим вас до шлюпки. Взлетайте — и прямо на «Марафон». А разберетесь, кто прав, кто виноват, после того как…

Тут его голос прервался, фонарь в руке дрогнул, он схватился за боковой карман и рявкнул:

— Целая сотня! Ложись! — Затем он швырнул что-то, а я во второй раз за эту ночь вписался лицом в пол.

Ночь вдруг озарилась ослепительной вспышкой. Земля содрогнулась, а с нашей хижины мигом улетела куда-то вдаль соломенная крыша, похожая на какой-то старинный аэроплан. Через секунду или две сверху на нас посыпались омерзительные клочья, и тут не прекратившие отвратительно извиваться.

Даже несмотря на то, что они умели делать металлические предметы и приборы, обитатели этого мира, похоже, так и не научились делать ничего, даже отдаленно похожего на оружие. Возможно, они просто прошляпили это направление развития, целый миллион лет посвятив оттачиванию искусства обмана. Как бы то ни было, наша мощь, должно быть, явилась для них чем-то совершенно чуждым и непонятным, равно как и их гипнотические способности — для нас. А уж эта последняя демонстрация нашей силы, образно говоря, и вовсе загнала их души в пятки.

Мы бросились наружу, чтобы в полной мере использовать смятение в рядах неприятеля, возникшее в результате взрыва бомбы, промчались мимо хижин, большинство которых лишилось крыш или перекосилось, в любой момент готовые воспользоваться еще одной бомбой, если путь нам преградит что-нибудь реальное или даже воображаемое. Но, похоже, враг решил, что вставать у нас поперек дороги неразумно, и на пути у нас не возникло даже жалкого стада разъяренных динозавров.

Я раздумывал об этом, мчась вслед за остальными сквозь окружающую тьму. Обладай я способностью заставлять людей видеть то, что мне хочется, я бы с легкостью нагнал страху на кого угодно, внушив ему, что за ним, например, гонится бешеный слон. Но потом я сообразил: ведь подлинная сила этого гипноза заключается как раз во внушении нам знакомых образов — а инопланетяне вряд ли могли придумать много такого, что мы бы сочли знакомым. Любые обычные иллюзии, с помощью которых они подчинили себе все низшие формы жизни на планете, нашему разуму показались бы совершенно противоестественными, и первое, что бы мы сделали, — это швырнули очередную бомбу. Да, имея дело с нами, они были ограничены незнанием того, что мы собой представляем. Но вот если когда-нибудь они досконально разберутся в нас!..

Наверняка именно для этого они и умыкнули Эмброуза и Макфарлейна. Правило первое: нужно как можно лучше узнать того, с кем имеешь дело. Четверо захваченных людей должны были дать необходимую информацию, на основании которой они могли бы надеяться одолеть и остальных. Может быть, при удачном стечении обстоятельств им бы это удалось. Я, конечно, сомневаюсь в подобном исходе дела, но противника никогда нельзя недооценивать.

К этому времени мы уже миновали деревню и находились где-то совсем недалеко от шлюпки. Правда, учитывая темноту и концентрическое расположение хижин, было довольно трудно отличить одно направление от другого. Что касалось меня, то я старался просто не отставать от остальных, как овечка от стада, но Бренанд несся вперед так уверенно, что казалось, знает, куда направляется. В голове у меня постепенно начало зреть предчувствие, что Бренанд чересчур самонадеян и завел нас всех не туда. Мало-помалу мы сбавили темп, начали колебаться. Похоже, подобные мысли стали появляться и у остальных. Ведь не могла же шлюпка и в самом деле находиться так далеко от деревни?

В этот момент луч фонаря Бренанда описал широкую дугу, и чуть левее нас блеснула металлическая корма шлюпки. По всей видимости, мы просто чуточку сбились с пути. Мы направились к ней.

Стоя у лесенки, Эмброуз, прищурившись от света наших фонарей, сказал:

— Спасибо, ребята. Мы, значит, улетаем и надеемся увидеть всех вас на корабле.

С этими словами он взялся за лесенку обеими руками, сделал несколько забавных движений ногами, будто крутил педали велосипеда, и ткнулся носом в землю. Мне все это показалось не очень смешным и даже глупым. Это одна из тех шуток, над которыми почти никто не смеется. И только тогда я понял, что шлюпка исчезла из виду, будто ее тут никогда и в помине не было, а Эмброуз собирался подняться по несуществующей лестнице. Кли Янг произнес какое-то слово на верхнемарсианском, для которого в земном языке не имелось эквивалента, и повел лучом фонаря вокруг, как бы пытаясь обнаружить того или тех, кто устроил нам западню. То, что это существо или существа находились в пределах телепатической досягаемости, не вызывало сомнений. Но каков же этот предел? Десять ярдов или тысяча? Однако никого найти ему не удалось. Нас окружали только кусты да небольшие деревца или, во всяком случае, объекты, абсолютно на них похожие. Определить, что есть что, было попросту невозможно, как невозможно было и тратить драгоценные часы на выжигание всей растительности вокруг.