Эрик Френк Рассел - Космический марафон [сборник]

— Ага, только позволь тебе сказать сразу, что управлять ракетой на старте труднее, чем оседлать пьяного мустанга. Неужели ты думаешь, что я способен совладать с сотнями тонн, которые с космической скоростью рвутся вверх на огненном столбе, и при этом еще методично объяснять тебе, как делать то же самое?..

— Нет, конечно. Поэтому я стартую первым — по твоим указаниям. Вот когда я выйду на орбиту или рухну обратно, тогда полетишь ты.

— Это самоубийство, — безапелляционно заявил Куин. — Если ты хочешь покончить с собой, я могу посоветовать пару способов попроще.

— Когда ты геройски собирался лететь на обреченной Р18, я то же самое думал о тебе. Почему ты считаешь, что только у тебя одного есть право свернуть себе шею?

— Вы оба сумасшедшие, — сказал Хансен мрачно. — Чокнутые. Слава Богу, тут только два корабля, а не три или четыре. Вы заставили бы лететь меня и Мириам.

— Именно так, — кивнул Армстронг. — Нет уж, извините. Я знаю, что я нормальный, без всяких психотронов.

— А если я откажусь участвовать в этой безумной затее? — сказал Куин.

— Ты наш самый главный козырь, Джордж. Без тебя мы пропали. Но я все равно полечу. Я не затем зашел так далеко, чтобы у самой цели повернуть назад.

— Значит, залезаешь в корабль, дергаешь ручку — и вся слава достается одному тебе? — Куин покачал головой. — А еще друг называется! — Он ухмыльнулся и посмотрел в небо. — Нет, пока с меня еще не содрали скальп, клянусь, ты этого не сделаешь! Я не дам тебе расшибить твою дурную башку.

— Решайся, Джордж. Два шанса лучше, чем один.

— Послушай, — Куин поддал ногой камешек, — где-то тут, на космодроме, сидят два отличных пилота. Наверняка я знаю их, а они знают меня. Куда разумнее договориться с одним из них…

— Верно, неплохая идея. А теперь скажи, как мы будем искать пилота, как будем его уговаривать, стараясь, чтобы нас не застукали, и все это — до рассвета?

— До рассвета? — Куин вытаращил глаза. — Ты хочешь стартовать ночью?

— Если мы сумеем забраться в корабли.

Куин с мрачным видом извлек из кармана автоматический пистолет, которым завладел во время стычки в доме Синглтона. Проверив обойму, он сунул оружие обратно в карман и сказал: — Дай еще сэндвич, и я готов.

Хансен протянул ему сэндвич и спросил Армстронга:

— А какую роль в этой пьесе вы отвели мне?

— Я хочу, чтобы Мириам постерегла Вомерсли и горничную. А вы и ваш агент поможете нам прорваться к кораблям.

— А потом?

— Вернетесь сюда, если сможете. Я думаю, что сможете. Если два корабля внезапно взлетят, поднимется такая кутерьма, что только слепой отсюда не выберется. Потом вы отправитесь в городок, позвоните Грегори, расскажете, что знаете, и вручите ему заботу о своей драгоценной жизни. Если хотя бы один из кораблей достигнет Марса, генерал так отмоет вас, что родная мать не узнает. Будете оглядываться и смотреть — не выросли ли крылышки.

— Если одно, если другое, если третье… — скептически проговорил Хансен. — А что, если вы вообще не взлетите?

— Тогда мы все сядем в лужу, и лужа эта будет чертовски горячей. — Армстронг хрипло рассмеялся. — Кстати, мы и так уже по уши в ней сидим. В чем же дело? Это наш единственный выход.

— Ладно, убедили. — Хансен направился к самолету, дал инструкции Мириам и вернулся обратно со своим агентом.

Не тратя лишних слов, четыре человека двинулись в сторону огней на юге. Холодный ветер швырял в лицо песок, в небе уже не осталось ни отблеска окончательно погребенного за горизонтом солнца, но бриллиантовый свет звезд и нездоровое желтоватое сияние луны услужливо освещали им дорогу. Четверо шли молча, погруженные в собственные мысли, которые становились все мрачнее по мере приближения к космодрому.

Стартовые колонны и прилегающую довольно обширную территорию окружал десятифутовый забор из колючей проволоки. Снаружи стояли вооруженные часовые. Вдоль одной из сторон гигантского прямоугольника располагались административные и производственные корпуса, увенчанные флагштоками, но в слепящем свете дуговых ламп нельзя было разглядеть, что там за флаги. Примерно в полумиле от них высились громадные цилиндры, окруженные со всех сторон фермами обслуживания, — космические корабли, обреченные на гибель при подлете к Марсу. К закрытым люкам ракет, расположенным на огромной высоте, можно было добраться только с помощью лифта.

В проволочном заграждении, которое могло оказаться под напряжением, имелись несколько калиток — для железнодорожной ветки, для машин и специальные проходы для персонала. Каждые двадцать минут один из часовых проходил через такую калитку, нажимал кнопку в караулке и снова возобновлял обход.

Лежа во мраке на голой земле, четверо человек больше часа изучали обстановку. Двое часовых начинали обход каждый со своего угла, быстро сходились к середине стороны, обменивались паролем, разворачивались и, пройдя обратно, нажимали кнопки и начинали все снова. Каждый охранник через равные промежутки времени встречался с двумя другими, на углу и в середине, и это означало, что исчезновение одного из них почти сразу обнаружат остальные.

— Их всего восемь, если не считать тех, кто на железнодорожных воротах, — прошептал Армстронг. — Со всеми нам не управиться. Но можно вырубить двоих на углу, как только они нажмут свои кнопки. Остальные всполошатся только минут через шесть-семь, когда увидят, что на середине их никто не встречает, и еще минуты три-четыре им потребуется, чтобы добежать до угловой калитки и поднять тревогу. Таким образом, у нас будет примерно десять минут, чтобы добраться до кораблей и забраться в пилотское кресло. С ближайшим кораблем проблем нет, он почти рядом. Но до дальнего полмили, которые надо пробежать со спринтерской скоростью. Я думаю, что сумею это провернуть, если, конечно, меня не остановят на полном ходу.

— А кто сказал, что именно ты берешь дальний корабль? — прошептал Куин.

— Это сказали мои ноги, малыш. Они вдвое длиннее твоих.

Куин недовольно умолк.

— Давайте подползем ближе, пока часовые у середины, — проговорил Армстронг. Он схватил Хансена за руку. — Смотрите, чтобы эти ребята не пикнули после того, как мы их уложим. Вот когда остальные начнут горланить, тогда берите ноги в руки. И не задерживайтесь, шпарьте так, словно приз — миллион долларов!

Как призраки они прокрались к углу, проскользнули ярдов двадцать вдоль забора и залегли среди валунов. Часовые появились точно по графику. Армстронг следил, как они отпирают двумя ключами калитку, входят внутрь и нажимают кнопки. Несмотря на пронизывающий ветер, Армстронг чувствовал, что ему чертовски жарко.

Эти двадцать ярдов показались ему пятьюдесятью, а звук шагов по твердой скале — раскатами грома. Кто-то громко сопел у него за спиной, еще двое пыхтели слева. Часовые, как ни странно, словно оглохли. Он оказался на расстоянии прыжка от ближайшего, прежде чем человек успел насторожиться, обернуться и вглядеться в темноту.