Леонид Сидоров - Северный страж

Чеширский остановился у сверкающего пятна крови. Предвкушающе облизнувшись, с наслаждением принюхался, задумчиво поглядывая на близкую жертву.

Паренёк в ужасе зажмурился и завизжал.

Поняв, что сейчас произойдёт, Алексей легко перескочил через рысь и преградил путь, многозначительно глянув в жёлтые глаза.

— Не надо. Не до тебя сейчас. Очень прошу.

Недовольно передёрнув усами, Чеширский уселся, с интересом наблюдая за верещащей жертвой. Словно сытый кот за полузадушенной мышью. Судя по всему, так и не отказался от идеи, а лишь великодушно внял дружеской просьбе и отложил гастрономическое знакомство на более поздний срок. А может, просто подумал, что это не его законная добыча.

— Да заткнёшься ты или нет, дурень! — окончательно рассвирепев, Лар влепил голосящему пареньку широкую оплеуху и рывком скрутил окровавленные запястья.

— Вот так-то. Уфф, — утёр вспотевший лоб. — Кажись, всё…

За оградой почувствовалось подозрительное шевеление. Послышался топот множества ног.

Тревожно прислушиваясь, Осип вскинул арбалет и встал рядом с отцом.

— Кого там ещё нелёгкая принесла? — напрягся Лар. — Неужто остальные? Говори, сколько вас было? — пнул воющего паренька. — Говори! Не то до смерти запытаю!

Алексей поспешно проверил карманы. В левом серебро, в правом четыре обычных заряда. Да уж, негусто. Если это вторая группа, то дело швах. Патронов на всех не хватит. И вот тогда будет точно труба. Арбалетом и топориком от десятерых особо не отмашешься. А правда, сколько их там вообще?

С трудом подавив нарастающую панику, крутанулся в навь и, не останавливаясь, ещё и ещё. За призрачной оградой показались серебристые контуры бегущих людей. Вглядевшись в знакомый коренастый силуэт с коротким копьём, облегченно вздохнул и вернулся в явь.

— Это Гордой с мужиками.

— Гордой? — недоверчиво глянул кузнец. — Откуда тебе ведомо?

Алексей простодушно пожал плечами.

— Ведомо и всё.

Не рассказывать же сейчас, в самом деле, про сложное мироустройство. Так чего доброго, ещё и в друзья раненого паренька зачислит.

— А, ну да, — опомнился Лар, — что-то я, в самом деле…

Створки ворот душераздирающе заскрипели. Тяжело дыша, ворвались разгорячённые мужики. Увидев связанных чужаков, замерли как вкопанные.

— Что встали? — усмехнулся Лар. — Всё уже, повязали мы их.

Гордой судорожно потёр горло и с трудом просипел:

— Мы это… Гром услыхали. Думали, убил Олекший её, — благодарно глянул на ведуна.

Не подвёл, стало быть, парень. Как родных защитил.

— Дык, гром, — Лар степенно разгладил усы. — Гром покамест для другого был. Вишь вон те трое с какими дырами лежат. И ещё одного Осип арбалетом приложил… Слушай, ты это, хоть бы водички испил, что ли. Сипишь вон как худые меха, честное слово!

— Засипишь тут, — успокаивая дыхание, Гордой неторопливо прошёлся между затравленно поглядывающими пленниками. — Мальцом даже так не бегал, аж в груди прихватило.

Оглядев трупы, шагнул к воеводе, безошибочно определив главаря.

— По-нашему разумеешь? — испытующе глянул в глаза.

— Разумеет, — опередил Лар. — И ещё как. Не хуже нашей бабки Мойры брехал всякие непотребства.

— Эвона даже как, — Гордой приподнял ближайший топор, рассеянно разглядывая выщербленное лезвие. — Это хорошо, а то я их наречие плохо разумею. Думал, Кривого Лара придётся ждать. Он у нас любит по всяким чужбинам мотаться… Ну так что, голуб мой, — доверительно наклонился к пленнику. — Небось, много наших деревень уже потрепал?

— Ни одной! — горячо приподнялся Ратмир. — Матерью клянусь!

— Ты лежи, лежи, — успокоил Гордой. — Клянешься, значит? Ладно, верю. А где ты говоришь, ушкуй-то ваш оставил? — поднёс ладонь к уху.

Ратмир стиснул зубы и едва сдержался, чтобы не выругаться. Проклятый вепс! Всё-таки раскусил. Прямо в корень зрит. Всё добро из вчерашних деревушек так ещё и лежит. И три девки ладные связанные. Потом побаловаться хотели. Если ушкуй найдут, тогда точно не сносить головы. За своих вепсы жестоко мстить будут.

— Молчишь? Ничего, заговоришь, — Гордой выпрямился и скомандовал: — В поруб их! Потом разберёмся. Да, и ножи там поглядите…

Онтей наскоро охлопал одежду и сапоги пленника. Торжествующе продемонстрировав два маленьких ножика, беззлобно двинул кулаком под рёбра и кивнул напарнику.

— Взяли!

Подхватили упирающегося Ратмира под мышки и потащили куда-то за амбар.

Мало чего поняв из допроса, Алексей обеспокоенно проследил за пленником. Чего они с ним делать собрались? Одно дело, когда нападают, и совсем другое, когда бой закончен и враг связан и беспомощен. Пусть до Женевской конвенции ещё далековато, но излишняя жестокость к пленным тоже ни к чему. Только вот как об этом сказать.

Поколебавшись, подошёл к Лару и шепнул:

— Куда их? Убить?

Лар пожал плечами.

— Зачем. Пока в поруб, а там посмотрим, какая кровь на них. Окрестные деревни поспрашиваем.

Алексей обескураженно развёл руками.

— Не понимаю. Так да или нет?

Лар сожалеюще вздохнул.

— Эх, хороший ты парень, да, видно, без Гертруды нам снова никак не обойтись. Я говорю, нет пока. До утра посидят в холодке, — показал на сарай. — Поруб там. Теперь понимаешь?

— Да. Но там плохо. Могут бежать.

Лар снисходительно улыбнулся.

— Никуда они не денутся. Из-под земли не сбежишь, — показал вниз. — Лестницу уберём и засов на крышке хороший. Самолично делал. Так что не сбегут.

— А-а-а, понял, — кивнул Алексей. — Земля это хорошо.

Похоже, всю тёплую компашку в подпол посадят. До выяснения обстоятельств. Разумно. А так запросто сбегут. Тут вон из Крестов сбегали, а из такого сарайчика и подавно. Зубами узлы развяжут, крышу разберут, и ищи-свищи потом ветра в поле.

Тем временем очередь дошла до раненого паренька. Глянув на мокрое лицо и окровавленный сапог, Онтей вынес безжалостный вердикт:

— А этот уже совсем не ходок, как я погляжу. Нести придётся… Так, давай-ка вставай, голуб! — хлопнул по плечу. — Там посидишь, отдохнёшь.

Закусив губу, паренёк попытался приподняться и вскрикнул от боли.

— Давай-давай, — подбодрил Онтей. — Раз нашкодил, умей и ответь держать.

Алексей тяжело вздохнул. Нехорошо получилось, хоть и не нарочно. Чёртовы рефлексы.

Шагнул к пытающемуся подняться пареньку и откинул капюшон.

Позабыв про страх, Федец поднял взгляд и зачарованно замер.

И вовсе никакое не чудище. Одежда. Только больно диковинная, словно взаправду из веток и мха. А парень, наверно, одногодок. Странный очень. Безус, безбород и бледный, как снег. На вепса совсем не похож.

— Ногу покажи, — попросил Алексей.

Ожидая чего угодно, Федец растерянно сморгнул.

— Чего?

— Ты оглох? — рявкнул Онтей. — Ногу покажь, тебе говорят, олух!