Максим Резниченко - Человек из прошлого

У меня нет глаз, чтобы прикрыть их веками. У меня нет рук, чтобы заткнуть уши. Звуки, запахи, цвета обрушились на меня одновременно. Будь у меня тело, я бы дернулся. Будь у меня голос, я бы закричал. Но у меня ничего нет. Я – Мысль. И это значит, что несмотря ни на что, я существую. Но я не хочу быть призраком. Тем не менее, жажда жизни во мне слишком сильна, и я не знаю, что лучше: исчезнуть или вот так существовать. Пока не знаю.

Я снова оказался в месте, где на полу в луже крови лежит мое тело. Краем сознания отметил, что в коридоре горит свет. Стены усеяны многочисленными оспинами пулевых отверстий. Ковролин на полу сильно обуглен, а местами его и вовсе нет. С каким-то болезненным любопытством изучаю свое тело. Удивляюсь количеству нанесенных ран. Кровь уже давно не бежит из них. Рядом уже нет ни Сони, ни Клауса. Но я слышу их голоса. Едва пожелав, я пришел в движение, устремившись в ту сторону. Дверь в пятьсот пятьдесят первую палату распахнута настежь. По привычке замер сбоку от нее. Прислушался к злым голосам внутри. Точнее, зол лишь один – Сонин.

– Бросайте оружие, – цедит девушка. – Вот тогда и поговорим.

– София, успокойся, – Учительница всегда зовет ее полным именем.

– Не нужно меня успокаивать! Оружие на пол!

– Я не собираюсь с тобой спорить. Если ты не готова к беседе, поговорим в следующий раз.

– Следующего раза не будет! Мы все решим здесь и сейчас!

– Я не буду тебя спрашивать. Просто уйду отсюда, – устало ответила ей Марина Яковлевна.

– Попробуйте, – Соня едва не шипит от ярости, – и мы посмотрим, успеете вы уйти, прежде чем я начну стрелять, или нет.

– Даже так?

– Даже так.

Молчание затягивалось, но Учительница все-таки уступила.

– Хорошо, что ты хочешь?

– Оружие на пол! – приказала Соня, и через миг я услышал приглушенный ковролином звук удара оружия о пол.

– Сядьте! – новая команда, и едва слышно скрипнули пружины больничной койки.

– Что дальше? Может быть, попрыгать на ноге? – зря она так.

В замкнутом помещении выстрел грохнул громко и очень звонко, и я, наплевав на все условности, ворвался внутрь. Первое, что увидел, – это испуганные глаза Марины Яковлевны. Их взгляд был прикован к дымящемуся стволу пистолета в руках Сони. И меня никто не заметил!

– Не злите меня! – злым голосом сказала девушка. – Вам смешно? Я спрашиваю, вам смешно?!

– Нет, не смешно, – Учительница постаралась ответить спокойно, но мне было видно, что она скрывала не раздражение, а страх.

– Миша, ты как? – спросила Соня моего друга, стоявшего у окна, но глаз с Марины Яковлевны не спустила.

– Я в порядке.

– Ладно, – Учительница сказала уже по-настоящему спокойным голосом, – поигрались, и хватит. Позови Максима, я хочу с ним поговорить.

С моего места, где я находился, было видно, как после этих слов глаза Сони наполнились влагой, и единственная слеза, блеснув в свете электрических ламп, скатилась по ее щеке.

– Ты позовешь его? – снова спросила женщина.

– Его нет, – наконец, выдавила девушка дрогнувшим голосом.

– Что значит нет? Тогда выйдите с ним на связь и вытяните сюда, – скрывая раздражение, произнесла Марина Яковлевна. – Я хочу с ним поговорить.

Соня вытерла свободной рукой щеку и глаза.

– Максима нет, – глухим голосом сказала она, – потому что он погиб.

– Что? – лицо Учительницы окаменело. – Что ты сказала?

– Я сказала, что Максим погиб! – девушка сорвалась на крик. – Его убили ваши твари, ваши проклятые твари! Своими ублюдочными тесаками изрубили его!

– Успокойся! – отрывисто бросила женщина. – Где он? Быстро показывай, где он!

Марина Яковлевна вскочила с кровати и в миг преодолела разделявшее их расстояние. Она не обратила внимания на пистолет, упершийся ей в грудь. Соня опустила его к бедру, продолжая держать Учительницу на прицеле, и коротко ответила:

– В коридоре.

Миша выбежал за дверь первым, за ним – Марина Яковлевна и Соня с Клаусом. Я последовал за ними, терзаемый смутной надеждой, что Учительница сможет что-нибудь придумать и излечить меня. Она уже осматривала тело на полу, пыталась нащупать пульс, оттягивала веки на каждом из глаз, светила в них крошечным фонариком, изучала раны на изрубленных хатисами плечах, руках, бедрах. Через минуту она опустила плечи и едва коснулась раны на шее, которую не видно было из-за наполнившей и свернувшейся в ней крови.

– Нет, – обронила она. – Слишком серьезные раны, и слишком много крови потеряно. Бесполезно…

Девушка, стоявшая рядом, так и держала в руке пистолет. Она подняла его и уперла стволом женщине в затылок.

– Соня! – Клаус аж вздрогнул.

– Я говорил, что нужно было помочь, – Миша смотрел на покойника. – Вы должны были отозвать своих тварей.

– Убийца, – прошептала Соня и нажала на спусковой крючок.

– Нет! – закричал я, и мне вторил Клаус.

Выстрел прогремел звонко, а его эхо еще несколько мгновений гуляло по коридорам.

– Соня! – Клаус успел ударить по руке девушки, и пистолет выпал из ослабевшей ладони, упал на пол.

Миша пораженно наблюдал за происходящим, не в силах вымолвить ни слова. Учительница медленно поднялась на ноги и также медленно повернулась к Соне. Лицо женщины было белым, как мел, и ни кровинки в нем не осталось.

– Полагаю, пришло время объясниться, – деревянным голосом произнесла она.

Пол и стены вдруг заметно вздрогнули, а люди пошатнулись и с трудом удержали равновесие.

– Что это? – Миша втянул голову в плечи и огляделся по сторонам. – Землетрясение?

Никто ему не ответил, а в унисон новым толчкам снова и снова что-то загрохотало. Звуки шли с улицы, и все, как по команде, вернулись в палату, чтобы выглянуть в окно.

– Ничего себе! – выдохнул Клаус.

– Нужно срочно уходить отсюда, иначе мы рискуем оказаться под завалом, если здание рухнет, – быстро сказала Марина Яковлевна.

Что же они там увидели?

Пол ходил ходуном, а грохот звучал неумолчно, словно древние боги били в свои огромные барабаны. С потолка сыпалась штукатурка, а карниз с занавесками над окном сорвался и упал вниз.

– Без Максима мы не уйдем, – жестко отрезала Соня. – Его нужно нормально похоронить.

– Ты как себе это представляешь? – начала злиться Учительница. – Или ты ослепла и не видишь, что вокруг происходит? Это здание долго не выдержит!

– Вас никто не держит. Уходите, – девушка безразлично отвернулась от нее. – Миша, Клаус?

– Соня, мы можем не успеть выбраться отсюда. Подумай, – обратился к ней парень.

– Уже, – бросила она ему, направившись к выходу из палаты, и Миша последовал за ней. – Теперь твоя очередь думать.

Клаус коротко оглянулся на Марину Яковлевну, но та лишь хмурилась, отвернувшись к окну. Видимо, он что-то решил для себя, потому что, встряхнув головой, бросился к двери.