Вячеслав Шалыгин - Прорыв

Казалось, Лес тянет к беглецам длинные руки с множеством пальцев, но как раз неимоверная длина этих рук, шершавых, покрытых чешуйками тонкой коры и каплями смолы, мешала им подняться над землей и схватить беглецов. Лес пытался выстроить на пути людей своеобразную полосу препятствий. Невысокую, местами по щиколотку, а местами, где корни наползали друг на друга, чуть выше, но непроходимую. Ведь любой шаг внутрь корневой паутины был сродни шагу в медвежий капкан. Вырваться из него будет реально, только отпилив себе зажатую корнями ногу.

Бондарев попятился, и Артем понял, что задумал майор. Участок наземной корневой паутины перед напарниками пока был не слишком широкий, и если разбежаться…

– Я первый, разведаю! – Артем проворно отбежал шагов на десять, начал разбег… и вдруг врезался в «шлагбаум».

Бондарев вскинул руку и выставил ее поперек линии разбега скаута. Кажущаяся безопасность выбранного для прыжка места была фикцией, ловушкой. Корневая сеть имелась и дальше, только там корни проползли в считаных сантиметрах под поверхностью рыхлой земли. Приземление после прыжка не могло быть невесомым, а значит, земля проминалась, и прыгуны проваливались в нее как минимум по щиколотку. Как раз достаточно, чтобы сработали скрытые деревянные капканы.

– И куда теперь? – Артем обернулся и вытянул шею, пытаясь разглядеть, что происходит по другую сторону пригорка. – Опять сыграем в «стеночку» с кочевниками?

– Второй раз номер не пройдет, – Бондарев попятился. – Возвращаемся на исходную. Попробуем огородами, как ты и предлагал.

– Вот! – Артем немного обиженно взглянул на майора.

– Это теперь «вот», – Бондарев усмехнулся. – Бой – состояние текучее, скаут. Сейчас целесообразно то, что минуту назад было неприемлемо, а еще через минуту все перевернется, и это будет нормально. Понимаешь теперь?

– Теперь? – Артем вдруг резко обернулся. – Вот теперь точно понимаю!

Он указал на землю в десяти метрах позади позиции ходоков. Лес протянул еще несколько узловатых «рук» и отрезал напарникам путь к отступлению. Единственным свободным от корней пространством оставался пригорок.

– На вершине падаем и с той стороны очень быстро ползем вниз на пузе! – коротко проинструктировал Бондарев и бросился вверх по склону, уже не заботясь о скрытности.

А между тем какая-то из групп кочевников – скорее всего, северная – вышла к правой оконечности озерца и теперь видела беглецов вполне отчетливо. Ситуация теоретически стала еще опаснее, но нервы не дрогнули даже у скаута. Когда опасность с трех сторон, трудно решить, чего бояться, а потому приходит этакая парадоксальная отстраненность.

«Хотели бы пристрелить – давно пристрелили бы, – мелькнула мысль у Артема. – Главное, чтобы крысы дорогу не перекрыли. Или корни».

Крысы сошли с дистанции самым загадочным образом. Наткнувшись на корни, они тоже помчались вверх по склону, но вдруг авангард строя-стаи полыхнул самым натуральным пламенем. Артем поначалу не понял, что произошло, а потом перевел взгляд на кочевников и обнаружил в руках у нескольких дюжих дядек предметы знакомой бутылочной формы. Стеклянные бутылки ценились на рынке достаточно высоко как раз из-за этого полезного качества. В них не только можно было долго хранить самогон, но и делать из них зажигательные гранаты. Как раз такие гранаты с коктейлем Молотова и швыряли с расстояния в добрых сто метров крепкие кочевники. На кой Лес им это сдалось, было абсолютно непонятно. Тратить ценные боеприпасы ради спасения двух непонятных беглецов? Что за блажь? Ведь не из ненависти же к крысам они бросали бутылки!

Когда напарники очутились внизу, Бондарев схватил Артема за руку и потянул прямиком в воду, где, почти затянутый ряской, виднелся затопленный мост. Пока не было запруды, он возвышался, как ему и положено, над водой, а теперь играл роль рукотворного брода.

Едва беглецы очутились на затопленном мосту, корни позади них заскрежетали громко и, как показалось, разочарованно. Ну, что ж, у всех бывают в жизни разочарования, даже у загадочных деревьев-мутантов. Такова жизнь.

Очутившись на другом берегу, напарники почти одновременно обернулись. Несколько десятков крыс все же прорвались сквозь огонь, бросились в воду и поплыли следом за беглецами. Они словно вошли в боевой транс, и теперь их было не остановить. Вода в озере, казалось, вскипела от множества бьющих по ней лап и хвостов. Артем резко развернулся и бросился прочь от берега, но не тут-то было. Принявший беглецов берег покрывала вязкая грязь, бежать по которой не представлялось возможным. Только медленно и печально ковылять, с трудом поднимая ноги с налипшими на ботинки грязевыми гирями. У взбесившихся крыс в этом смысле имелось огромное преимущество, они не увязали в грязи.

– Быстрее! – крикнул Бондарев скауту и обернулся к озеру. – Ну, давайте! Дорабатывайте, раз начали! Салют!

Вряд ли майор вновь обращался к «хвостатому народцу». Скорее, он подбадривал кочевников. И они будто бы услышали Бондарева. Над озерцом взлетели несколько бутылок и разнеслась скороговорка выстрелов. Бутылки эффектно взорвались в полете, и на озеро пролился огненный дождь. Смесь оказалась приличного качества и активно горела на поверхности воды. Крысы горели тоже. После такого салюта на берег выбрались от силы полдюжины тварей, и лишь одна из них попыталась продолжить преследование. Бондарев уложил ее с первого выстрела.

Собственно, на этом все и закончилось. Надолго ли? Этого Артем предугадать не мог, но даже если всего на пять минут – это было бы счастьем.

Собрав остатки сил, скаут доковылял до сухого участка и рухнул на короткую траву в тени чахлой, но зато нормальной березки. По эту сторону озерца вся растительность была обычной, животные неразумными, а люди… А людей поблизости не было вовсе, и это радовало больше всего.

Бондарев тоже упал на землю, и какое-то время напарники просто отдыхали и собирались с мыслями.

– Нет, вы поняли, товарищ майор! – отдышавшись сказал Артем. – Кочевники, получается, нас прикрыли! Чудеса!

– Да уж, чудес предостаточно, – Бондарев сел и сплюнул вязкую слюну. – Они будто бы ждали, когда ты вернешься. Потому вокруг Волчанска и бродили. И вот дождались. Крыс пожгли, а тебя аккуратно вывели на тропу к Черновке. Может, этот Гена Коваль твой родственник, поэтому так тебя опекает?

– Гена и Коваль – это разные… – Артем тоже сел. – Впрочем, не важно. Мне тоже это кажется странным. Но у меня нет ответа, товарищ майор. Тут вообще много непонятного.

Скаут развел руками.

У Бондарева в отличие от Артема кое-какие соображения имелись, но делиться ими он не спешил, поскольку понял, что размышления на берегу не столько дают ответы, сколько рождают новые вопросы. Конкретной информации было очень мало, а свято место пусто не бывает. Оставшиеся пробелы восполняли версии, предположения и прочие продукты бурной фантазии. А это неправильно. То есть следовало придержать строительство догадок и версий до лучших времен. Хотя бы до Черновки.