Вячеслав Шалыгин - Прорыв

Денис закрыл глаза, расслабил мышцы, медленно выдохнул и… открыл глаза, но через три часа пятьдесят минут. Вырубился мгновенно, включился тоже. И сразу же припомнил, что происходило накануне, а также в то время, пока он спал.

Человеческий слух не отключается никогда, с рождения до смерти, ни днем, ни ночью, и при определенной тренировке можно научиться вспоминать все, что ты слышал во сне. На этом построено множество методик ускоренного обучения языкам и другим премудростям. Бондарев использовал умение слушать и запоминать услышанное во сне довольно часто, хотя и в иных целях. Например, в течение последних трех часов это умение играло роль своеобразной сигнализации. Скрипни в коридоре больше двух половиц одновременно, Денис тут же проснулся бы и взял дверь под прицел. Но в коридоре все четыре часа было тихо. Дежурный трижды прошелся мимо двери, а затем уселся за свой стол в конце длинного коридора и завел неспешную беседу с драившим полы скаутом-дневальным. Потом, за минуту до пробуждения Бондарева, скаут ушел дрыхнуть, а компанию дежурному составила уже известная Денису томная Вера. Она пожаловалась на бессонницу и присела у стола… или на стол, таких деталей Бондарев не уловил. О чем ворковали Вера и Пахоменко, а дежурным был именно он, тоже осталось загадкой. Слишком далеко от «апартаментов» находился пост. Да и не имело это значения. Вера опять сыграла роль ложной мишени и обеспечила Бондареву скрытное перемещение из расположения в подвал.

Диван, сволочь, все-таки слегка скрипнул, да и бесшумно откинуть крышку Денису не удалось, но обаяние Веры, а скорее, ее прелести, держали бойца Пахоменко не хуже капкана, и он, даже если услышал какие-то звуки, не стал подкрадываться к двери бывшей бухгалтерии и замирать, обратившись в слух.

Бондарев осторожно шагнул на лестницу под полом, спустился на три ступени, пригнулся и аккуратно положил крышку люка на место. «Закрыть за собой дверь» получилось гораздо лучше. Без шума.

В кромешной темноте пришлось ориентироваться только на слух, но это не испугало Дениса. Он был готов к любым поворотам, вплоть до засады. Только суньтесь, как говорится, получите все. Сестры по серьгам, братья по разуму, враги по рогам. Нет, Бондарев не владел каким-нибудь секретным искусством боя с закрытыми глазами. Если возникнут осложнения, он рассчитывал действовать просто и без героизма – упасть на пол и, перекатываясь, расстрелять весь магазин «Грача», целясь примерно в сторону противника. Прием обычно работал безотказно, и поэтому Денис был относительно спокоен. И потом… какие враги, какой, к Лесу, противник? Они все наверху. Здесь могла быть только Юля, а она точно не враг. Ну, как точно… почти точно, с поправкой на принцип Мюллера – верить нельзя никому, даже самому себе.

Слух не подвел и в этот раз. Справа, шагах в пяти от Бондарева, зашуршала одежда, и Денис тут же вскинул оружие.

– Осторожно! – послышался из темноты возмущенный женский шепот. – Чуть нос не расквасил! Не маши руками, иди за мной!

– Хотя бы обозначь, куда идти-то? – также шепотом попросил Денис.

– Дай руку, горе луковое, – женщина взяла Бондарева за руку и…

И все… добила! В переносном смысле, конечно. Просто круг замкнулся. Последнее из чувств, осязание вынесло свой вердикт, как и в случае с детьми, и он звучал однозначно: это Юля. Настоящая, родная, та самая. Это было ее прикосновение, ее тепло, ее мягкая, нежная, но крепкая хватка. Так что, исключая зрение, зато включая интуицию, все чувства утверждали – это она.

«А со зрительным восприятием… будем разбираться».

Подземелье оказалось на удивление просторным. Они сделали шагов пятьдесят, прежде чем Юля остановилась и чиркнула зажигалкой. Огонек бензинового пламени был крупным, и пусть не таким ярким, как от горящего газа, однако и его усилий хватило, чтобы Денис смог разглядеть ближайшие детали. Парочка стояла перед дверью в один из многочисленных отсеков подземного убежища или склада. Юля уверенно открыла дверь и кивком пригласила Дениса войти.

За дверью обнаружилась каморка два на три метра с лавками вдоль стен. На лавках двумя аккуратными стопками лежали одеяла, штук двадцать в сумме. Под потолком висела керосиновая лампа. И все.

Юля закрыла дверь на засов и зажгла лампу. Свет позволил рассмотреть еще пару деталей интерьера. Забранное решеткой жерло воздуховода под потолком и низкую бочку с крышкой в углу слева от двери.

Назначение помещения было предельно понятным – временное убежище. Вполне возможно, во время описанного провокаторами и Артемом Шторма часть детей отсиживалась именно здесь, в этом убежище.

– Теперь можно и поговорить, – с нормальной громкостью сказала Юля и потянула Бондарева к лавке. – Садись.

Денис подчинился, но сел не рядом, а напротив. Получилось все равно близко, но более официально. Так Бондарев подчеркнул, что встреча пока не подразумевает воссоединения семьи. Поскольку есть проблема…

Вслух он сказал что-то в этом роде, но закончить мысль не успел. Слова утонули в звоне оплеухи.

– Гад такой! – Юля возмущенно сверкнула глазами. – Я-то думала, ты в Штирлица играешь, поэтому такой отстраненный! Подыгрывала тебе! Я ведь и сама догадалась, что этот Кравченко субчик с секретом! С тобой ведет себя, как тупоголовый солдафон, а с нами – просто полковник, не меньше! Он даже говорит иначе. Грамотно, со значением таким, без косноязычия, как профессор с кафедры. Двуликий, как тот Янус. Это я сразу поняла, глаз наметан. А теперь выясняется, что и ты у нас с изюминкой? Что это за фокусы, Бондарев?! Прошла любовь, завяли помидоры?!

– Юля… прошу, послушай…

– Нет, это ты меня послушай! – Юля вдруг резко подалась вперед, схватила Бондарева за шею и впилась губами ему в губы.

Поцелуй длился долго и был не просто приятным, а обалденным, сносящим крышу, как говорили в юности Дениса. Майор Бондарев лишний раз убедился, что с ним сейчас его жена, а не какая-то левая тетка, но… как только Юля вновь уселась на свою скамейку, проклятое зрительное восприятие опять плеснуло дегтя в мед. Немного, всего ложку, но этого, как обычно, хватило. Бондарев с огромным трудом заставил себя не обращать внимания на деготь.

– Юль, проблема у меня, – уже совсем другим, нормальным, домашним, а не официальным тоном сказал Денис. – И похоже, с самым ценным. Но не с тем, о чем ты подумала.

– Поняла уже, – Юля вздохнула. – С головой у тебя проблема, шутник доморощенный. Я так ждала этой встречи…

– Прости…

– Спокойно, – сказала Юля скорее самой себе, чем Денису, и шмыгнула носом. – Давай, попробуем без эмоций.

– Давай, попробуем, – согласился Бондарев. – Я заметил, у тебя это теперь хорошо получается. Как ты сдержалась, я до сих пор не могу понять. Столько лет не виделись, да еще дети рядом… они так выросли… а ты такая просто стоишь, как скала, и делаешь вид, что ничего особенного не происходит. И дети молодцы, ты хорошо их воспитала.