Алексей Пехов - Летос

— Море успокоилось. Но шторма скоро вернутся, — между тем продолжила Лавиани. — Так что те, кто остался дома, выходят на последний промысел или же готовятся к долгой зиме.

Тэо представлял, о чем она говорит. Следовало проверить запасы, позаботиться о скотине, подлатать крыши, утеплить овчарни, собрать топливо для очага, убрать лодки, нанять команды, которые станут чистить занесенные снегом дороги, чтобы указывающим не пришлось терять время в пути, если случится беда. Людям не до праздных путешествий и визитов к родственникам, живущим за много лиг друг от друга.

— У меня такое чувство, что мы идем не по главному тракту.

— Верно. Новый — восточнее.

— Вероятно, поэтому и не можем нагнать указывающую.

— Нагоним. Она нас опережает. Только и всего.

— Но отчего она идет безлюдной дорогой?

— До парома по Старому королевскому тракту короче почти на два дня. Поверь моему чутью. Встретим ее еще до наступления сумерек. Еще будут вопросы?

Он лишь обезоруживающе улыбнулся, заметив, что это простое действие уменьшает ее раздражение.

Когда они поняли, что Шерон уехала из Нимада, то попытались найти лошадей, но животные в хозяйствах были на вес золота, и никто не стал помогать чужакам. Тогда Лавиани решилась положиться на свои ноги, не желая совершать никаких преступлений в городе, который когда-то был ей родным. В первую очередь потому, что слухи по Летосу расползаются гораздо быстрее, чем бежит человек. А ей не нужны были неприятности из-за жалких четырех недокормленных копыт.

— Ты так и не надумала рассказать немного о себе? — поле долгого молчания и подъема на очередной холм спросил Тэо.

— Есть вещи, о которых я не думаю. — Ее глаза были холодны, но это его не остановило.

— Я уже понял, что ты родилась в Нимаде. Тобой тоже заинтересовался шаутт. Так кто ты?

Она зло сплюнула:

— Скованный! Ты как репей в заднице мула. Несколько раз я оказала мелкие услуги опасным людям. Теперь у меня неприятности. Этого тебе достаточно?

— Это из-за того убийства?

— Что?

— На корабле ты сказала, что убила человека.

— Ничего я не говорила. — Лавиани без труда отрицала очевидное, и Тэо лишь ошеломленно покачал головой. — Отвяжись, пока я добрая. По-хорошему прошу, мальчик.

Разговор завершился, и он сунул озябшие руки в карманы. Лавиани чуть поворчала едва слышно, но превозмогла свое раздражение. Ей приходилось смирять чувства, пока акробат крутится поблизости.

Каждый день пути сойка с интересом смотрела, как с наступлением рассвета он тренируется — жонглирует и прыгает, точно зачарованный мячик. В нем была неукротимая, живая сила, похожая на волну теплого моря. Акробат умел устроить представление, даже сам не желая этого.

Лавиани относилась к не самой искушенной публике, поэтому воспринимала увиденное почти что с детским восторгом, хоть и не показывала этого. Сохраняла презрительное выражение на лице и хмурилась, хотя внутри нее все прыгало от радости, словно она была на настоящем выступлении и ей было не больше десяти лет. Как в тот раз, когда она сбежала от учителей в Пубире и оказалась среди бродячих циркачей.

— Боль есть? — внезапно спросила сойка, после того как Пружина ловко перескочил через раздобревший ручей и попытался помочь ей перебраться на ту сторону. Лавиани отказалась от руки и прошлепала прямо по воде, замочив ноги.

— Нет. Но кошмары снятся каждую ночь.

— Например?

— Сегодня уины.

Она снова сплюнула.

— Твари хладнокровные. Ненавижу.

— Зря ты так, — укорил он ее. — Они спасли мне жизнь.

— Да ну?

— Вытащили из моря в шторм.

Лавиани скривилась, словно ее заставили нюхать нечто мерзкое:

— И почему я не удивлена, что они взяли тебя за шкирку и не дали потонуть?

— Хочешь сказать, что ты выбралась без их помощи?

— Помощи?! Ха! Парень! Ты меня удивляешь своим незнанием. Это морской народ. В шторм они не вытаскивают людей, а топят. Сходят с ума и пьют горячую кровь. Мне пришлось прикончить парочку, чтобы от меня отстали.

Тэо нахмурился:

— Тогда почему…

— Уины — создания асторэ. Ты сам рассказывал. А у тебя на плече метка той стороны. Было бы странно… — Внезапно она резко втянула носом воздух. — Пахнет кровью.

Пружина ничего такого не чувствовал. Покачал головой, не подтверждая ее слова, но Лавиани широкими шагами уже шла вперед, сквозь туманную дымку и пелену моросящего дождя, пока не увидела лежавшую на обочине мертвую лошадь с разорванным горлом.

— Свежая рана. Кровь еще не застыла, — склонившись, произнес акробат. — Нам сказали, что указывающая взяла лошадь в последнем поселке. Ее?

— Скорое всего. Скованный с тобой, парень. Найди себе наконец какую-нибудь железяку.

— Я не владею мечом, — в который раз напомнил он, видя, как в ее руках появляется нож.

Вокруг простирались пустоши, заросшие редким ельником. Дорога обходила их стороной, такая же пустая и неприветливая, как и в прошлые дни. Вечный туман поднялся выше, стал вязким и неприятно-холодным. Лавиани слушала тишину окружающей местности, шепот дождя среди белого молока и вдыхала запах хвои вперемешку с железным ароматом крови.

Тэо подумалось, что этот лес походит на мокрого, впавшего в забвение великана. Он отличался от всех других, в которых побывал акробат.

Громкий крик прилетел к ним из тумана. Не раздумывая они бросились вперед, перепрыгивая через выступающие из земли еловые корни, и оказались на небольшом открытом пространстве, усеянном крупными замшелыми валунами. Возле ближайшего к дороге камня, прижимаясь к нему спиной, стояла девушка в алом плаще, отбиваясь длинной палкой от наскакивающих на нее тварей.

Тэо с удивлением узнал в них скрэгов — диких собак, измененных тьмой, которые часто встречались в Лоскутном королевстве, приходя в обжитые земли из Пустыни. Среднего размера, с темно-коричневой шерстью, поджарыми телами и вытянутыми зубастыми мордами.

Один из зверей лежал на земле, безуспешно пытаясь дотянуться до кинжала, застрявшего в его боку. У другого оказался разбит череп. Еще трое старались добраться до жертвы.

Лавиани пронзительно свистнула, так что у Тэо зазвенело в ушах. И собаки тут же бросились на них.

— Не лезь! — предостерегла акробата сойка, но тот уже был впереди и высоко подпрыгнул, расставив ноги в воздухе.

Пролетая над скрэгом, он схватил его руками за загривок, рванул на себя. Приземлился и, сохраняя инерцию сальто, что есть сил швырнул на острые ветки поваленного дерева.

— Неплохой фокус, — оценила Лавиани, пинком отбрасывая от себя сдыхающего пса, которого она выпотрошила одним движением. Третий, поняв, что остался в меньшинстве, поджав хвост, скрылся в кустарнике. — Ты как, девочка?