Владислав Выставной - Темная сторона

Картинка пропала. Несколько секунд все молчали, затем Нильс спросил:

– Черт возьми, Лео… Что он имел в виду?!

– Откуда ж мне знать, – пробормотал стажер.

– Мне кажется, его стоит послушать, – заметила Веста. – Хотя мне заранее не понравится ни один вариант.

– Но обнадеживает все-таки хоть какая-то поддержка, – добавил Нильс.

– Да что вы такое говорите?! – запричитал Молоток. – Какая поддержка? Они хотят только одного – нашей смерти! О господи, что же это такое?!

Умелец сел на пол, схватился за голову, закачался из стороны в сторону и тихонько заскулил. Сидевший рядом Пашка осуждающе посмотрел на него и вернулся к своему рисунку.

– Да хватит уже стонать! – прикрикнула на него Веста. – И без тебя тошно!

Молоток не слышал. Нильс снова машинально полез в карман и вдруг зло выругался, вскочил, нервно пнул ногой стул, отлетевший к противоположной стене:

– Да что такое! Не могу без курева! Вот скажут, что сейчас расстреляют, зато покурить перед расстрелом дадут, – ей-богу, соглашусь!

Дверь со щелчком открылась, внутрь повалили громоздкие фигуры с оружием, в бронезащите. Явно не Лунный Легион, но тоже серьезные ребята. Было понятно, что их куда-то поведут. Так и произошло. Их разделили – каждого теперь вели двое похожих на киборгов конвоиров. И в этот момент каждый из пленников остро ощутил одиночество.

Навстречу смерти каждый выходит один.

Путь по длинному коридору показался вечностью. Мерно стучали тяжелые ботинки конвоиров, проплывали мимо тонкие стыки стенных панелей. За этот путь можно было передумать многое. Только вот отчего-то в голове была одна лишь звенящая пустота.

И медленно приближалась единственная дверь в конце коридора. Та самая, за которой решится их судьба.

Их привели в небольшой овальный зал, усадили рядом перед прозрачной перегородкой, отделившей их от стола напротив и трех массивных кресел за ним. Довольно долго они просто сидели, глядя на эти пустующие кресла. Обыкновенные черные кресла, но вид их вселял необъяснимый ужас. Словно искусственная кожа насквозь была пропитана кошмаром бесчисленных смертных приговоров. Впрочем, возможно, этот случай – просто исключение из правил. Но кому от этого легче?

Затянувшееся пребывание в состоянии неизвестности становилось просто невыносимым. Нильсу это особенно надоело, и он нахально поинтересовался у конвоиров:

– Ну и где эти начальники? Я, конечно, понимаю, что они люди важные, ну так и я человек занятой. Вы бы их поторопили, а то у меня времени нет.

Черные конвоиры никак не реагировали на выходки Нильса, и тот понял бесперспективность попыток вывести их из себя. Зато Пашка, освоившись на новом месте, решил ухватить рукоять пистолета, притороченного к бедру бойца. И тут же вскрикнул: крепкая ладонь в черной перчатке сжала ему запястье.

Трое появились неожиданно и тихо, выплыв из боковой двери. Лео узнал в них ту самую троицу, прервавшую пытку, устроенную Пауком. По иронии судьбы, его «спасителям» предстояло теперь вынести ему и его друзьям смертный приговор. Лео во все глаза рассматривал этих людей, которые, видимо, и составляли тот самый Трибунал, который посулил им Паук. Он пытался понять – что же чувствуют те, кому предстоит убить человека одним только словом. И не видел ровным счетом ничего: все трое были деловиты, вроде бы чем-то озабочены, но на «подсудимых» поначалу даже не взглянули. О чем они говорят, не было слышно – мешала прозрачная перегородка.

– Трибунал прибыл, – зычно объявил старший конвоир. – Всем встать!

Пленники неохотно поднялись со стульев.

Седой занял место по центру, по обе руки от него разместились Полный и Смуглый. Видимо, Седой был за главного. Рассевшись, эти трое наконец обратили внимание на людей за стеклом. Какое-то время молча рассматривали. Наконец, Седой сделал какой-то знак конвоирам, и толстое стекло беззвучно ушло вверх.

– Сесть! – приказал конвоир.

Все, кроме Лео, подчинились. Он дерзко выкрикнул:

– Где наши друзья? Тесей, Персей, Ясон – что вы с ними сделали?

Смуглый бросил взгляд на Седого, словно испрашивая разрешения на ответ, и холодно сказал:

– Ими займутся позже. Вас же должна больше заботить собственная судьба.

Веста тоже не выдержала, подалась вперед, крикнула:

– Вы не имеете права нас судить! Мы ничего плохого не сделали! Вы не можете убить нас! Если вы не жалеете нас – пожалейте ребенка! Что он вам сделал?

Веста схватила за плечо Пашку и потрясла – как последний аргумент, так, будто он был виноват в ситуации, в которую все они попали. Мальчишка не сопротивлялся. Впрочем, и страха он не выказывал, просто молча разглядывал троих, возвышавшихся перед ними в своих монументальных черных креслах.

Тяжелая рука конвоира опустилась девушке на плечо, и та осела под ее тяжестью на свое место. Члены Трибунала переглянулись со снисходительными улыбками. Седой сказал:

– Если бы вас хотели просто уничтожить, ни к чему было бы тратить наше время. Но закон требует справедливого рассмотрения каждого дела.

– Какое же это справедливое рассмотрение? – буркнул Лео. – Сегодня я впервые услышал о вашем Трибунале. Да и обо всех запретах, которые мы нарушили, нам тоже не было известно.

– Незнание не освобождает от ответственности, – заметил Полный благодушным тоном. – Это главный принцип правосудия, его мы и придерживаемся.

– Вы нарушили основной запрет – запрет на контакты, – терпеливо пояснил Смуглый. – Каждому гражданину Селены доносится до сведения: Земля закрыта для контактов.

– А что же нарушили мы, кого с Земли подобрали? – дерзко поинтересовался Нильс. – Мы как бы вообще не при делах, мы ваших запретов не понимаем, мы вообще здесь случайно оказались!

– Ну что же, вам просто не повезло, – небрежно бросил Седой. Чуть улыбнулся, словно данная ситуация его позабавила. – Земляне на Селене – досадное недоразумение. И его мы обязаны исправить.

– Это очень жестоко с вашей стороны! – срывающимся голосом крикнул Молоток. Он вскочил, гневно затряс кулаками. – Так вот спокойно и холодно рассказывать о предстоящей расправе! Говорили, что у вас тут высокая цивилизация… – да вы просто нелюди! Чтоб вы все сдохли!

Он выкрикнул бы еще что-то, но увесистый шлепок по лицу ладонью в черной перчатке привел его в чувство. Умелец сполз по спинке стула и затих. Эту сцену члены Трибунала наблюдали с брезгливым равнодушием.

– Ну, ладно, хватит, – холодно сказал Седой. – Если бы дело шло обычным порядком, мы бы не слушали ваши бессмысленные бредни. Просто потому, что между нами было бы стекло, не пропускающее звуков. Но раз мы тратим время на общение с такими отбросами, как вы, значит, у вас есть некоторые шансы сохранить свои никчемные жизни.