Вадим Мельнюшкин - Взрывник. Заброшенный в 1941 год

– Герман, тебе задание. С Аней прямо сейчас сможешь поговорить?

– Да.

– Отличненько. Поступаем следующим образом – она агитирует тебя вступить в подполье, и ты нехотя соглашаешься. Так она должна своему дядюшке рассказать. Доверять тебе можно, но ты не хочешь участвовать в активных действиях, потому как боишься. Не хмурься, так надо. Поговоришь с дядей, прощупаешь его. Я надеюсь, ты не поведёшься на горячие речи? Нет, если они будут, то сделать вид надо, но вестись – ни в коем случае.

Эх, мало, мало цинизма в молодом поколении, выросшем при советской власти.

– Понял, что от тебя надо?

– Да, я должен проверить, не является ли это происками немцев, а если является – то с меня взятки гладки. Состоял, но не участвовал.

Молодец, сообразил.

– Не радуйся особо, захотят повесить – повесят. Хотя, двум смертям не бывать, а одной не миновать. А теперь давай, беги.

– А Аня согласится?

– А вот это уже твоя работа сделать так, чтобы согласилась. Скажи, что выполняешь задание командования, да и её из отряда никто не отпускал, потому она тоже выполняет задание.

– А разве мы в отряде?

– Ну, ты спросил – если не спишь в лесу и с винтовкой не бегаешь, это не значит, что ты свободен, как голубь сизокрылый. Её это тоже касается.

Ой, какой довольный, чуть рот в улыбке не порвал. Блин, детский сад – штаны на лямках. Как они могут вести себя, как дети, а умирать, как солдаты? Ведь эти пацаны и девчонки должны были строить коммунизм, создавать прекрасные семьи, растить счастливых детей… За одно только то, что их планы разрушены, а мечты отодвинуты на неопределённое будущее, стоит закопать весь рейх с его проклятыми жителями, а чем уплатить за отнятые жизни, даже представить себе не могу.

Говоров ещё не вернулся, видно, разговор оказался не из простых. За него и мужиков я не опасался, таких на мякине не проведёшь и так просто не возьмёшь. Время коротал беседой с Фёдором, который постоянно пытался перевести разговор на немецких продажных девок. Когда мне это надоело, поинтересовался, не девственник ли он, после чего отдыхал в тишине. Борис только посмеивался, косясь на обиженного товарища.

А вот и наш переговорщик, по виду не скажешь, доволен или нет.

– Не замёрз? – Говоров остался стоять, намекая, что и мне надо слезать.

Ну вот, опять греться. Сегодня уже столько раз изображал дефиле за ворота рынка, что на меня скоро коситься будут.

– Пошли попрыгаем.

– Поговорили, – Кузьма закурил, как только отошли подальше. – Как ты и предполагал, хотели наладить через себя торговлю продуктами, по их словам, многие с ними уже работают. На предложение немецкого дефицита отозвались положительно, но цены надо утрясать. Цены по продуктам… ну, скажем, приемлемые, повыше тех, что предлагают сейчас за скупку на месте. Но есть у них одно предложение, на которое я им ничего не ответил.

– Оружие?

– Как догадался?

– Перья они носят не из страха, что заметут, думаю, эти мало чего боятся, а с того, что серьёзнее ничего нет.

– Говорят, есть, но мало.

– Чего хотят?

– Пистолеты. На предложение обрезов, а их я всё же предложил, поморщились. И автоматы.

– Губа не дура, автоматов я и сам прикупил бы, да вот только беда – где такого продавца найти.

– Вот они и ищут. Деньги обещают хорошие. Рыжьём.

– А это мысль. Может, им немцы и продадут?

– Не поверят.

– Неужто нет на свете немца, который за хороший кусман золота автомат не продаст?

– Как-то это всё… стрёмно.

– Вот что значит с урками побазарил: рыжьё, стрёмно… Всё одно закинь удочку, что за хорошую цену немчура может и стволы организовать, но цена должна быть очень хорошей. То есть вообще запредельной! Вот тогда поверят и будут торговаться, а дальше посмотрим.

– А с пистолетами? Говорят, раз у нас так много, то, может, поделимся?

– Нет, у нас мало.

– Я то же самое сказал.

– За оружие они нам хорошей цены не дадут, а немцам дадут, никуда не денутся.

– Могут у других купить.

– Чего же не купили? На дворе война, оружия кругом полно, но им нужно специфическое, которое спрятать удобно, и самозарядное, а лучше автоматическое. А где его взять? Пистолеты и револьверы в Красной армии только у комсостава, автоматов мало, зато много автоматических и самозарядных винтовок, но бандитам они, по понятным причинам, не подходят. Из них даже обреза толкового не сделаешь из-за специфического способа работы автоматики – там не пистолетный патрон, со свободного затвора не постреляешь. Так что, считай, всё, что найдут, им не годится. Думаю, дегтярёвские пулемёты и «максимы» им тоже не в жилу. С немецким оружием и проще, и сложнее – пистолетов у них больше, а про автоматы вообще не говорю, но на поле боя их не подберёшь, враг своё оружие не разбрасывает, его только с боем брать. Что-то у урок, конечно, есть, но видно не так много, как хотелось бы, а все другие варианты, или большинство из них, уже опробованы.

– Да, возможно, ты и прав.

– Чего думаешь с продуктами и дровами делать?

– Фунту отдавать смысла нет. Своей хочешь подогнать?

– Была такая мысль, терраса у неё не закрывается, думаю, не утащат.

– И мне есть куда скинуть.

– Фефер будет какое-то время занят. Пока развезём, он и освободится.

Доставка гостинцев заняла чуть больше часа, и то, потому что от дома Ольги, до улицы Труда, где проживала зазноба Кузьмы, пилить было прилично. Дама сердца Говорова оказалась приятной на внешность брюнеткой лет тридцати пяти, ухоженная и хорошо одетая. Звала попить чаю, но время было уже за полдень, поэтому мы ограничились сухим пайком, состоящим из горячих ещё и обалденно вкусных пирожков с капустой и яйцом.

Герман, когда вернулись, уже был на месте. Ничего говорить не стал, только утвердительно кивнул в ответ на немой вопрос. Ну вот вроде и здесь всё идёт неплохо. Залесьенские своё добро перекупщикам сдавать не стали, а под их злыми взглядами устроили тотальную распродажу. Кстати, интересное выражение – надо запомнить. Теперь все вместе двинули к комендатуре – вооружаться, где получили по винтовке и три десятка патронов. Попробовали покачать права с целью увеличения боекомплекта, но были посланы. Пришлось идти, в смысле ехать, иначе до ночи рисковали до дома не добраться.

Проверки на выезде не было, что крайне порадовало. Лошадки за ночь отдохнули, да и за день застоялись, потому шли резво. У города дорога была накатана, так что первый пяток километров сделали чуть больше чем за полчаса. Чем дальше, тем дорога становилась хуже, так что темп упал. Танки и бронеавтомобили, что ездили тут последнее время, набили себе колею, но для саней она была неподходящая, и скорее мешала, чем помогала, тем более что опять пошёл снег. Уже почти подъезжали к памятному мосту под Захарничами, тому, с уничтожения которого и началась, по сути, история отряда, когда заметили странность. Впереди дорогу перекрывало что-то большое и чёрное, да и сама дорога потеряла свою белизну.