Сергей Лукьяненко - Кей Дач. Трилогия

— Рашель.

— Что?

— Рашель. Меня зовут так.

— Я Кей. Спасибо за «поводок».

— Вы Артура выручите?.. Ой!

Генриетта виновато отдернула руку. Покачала головой:

— А ведь ребрышко сломано. Терпишь небось?

— Терплю, — призналась Рашель. — Вы не спешите с врачами, если надо время потянуть. Я понимаю.

Кей и Фискалоччи обменялись взглядами.

— Вот такие у нас рожали между рейдами, — сказала Генриетта. — Потому что Империи нужны были солдаты. А потом лезли под выстрелы.

Маленькие сучки вечно лезут под дюзы…

Кей Дач тряхнул головой, словно пытался вытрясти память. Сказал:

— Мне надо идти. А вам — вызывать врачей.

Генриетта заколебалась:

— Рашель, девочка моя, ты потерпишь пятнадцать минут?

— Хоть час.

— Только четверть. Кей, тебе нужно выпить кофе.

— Ну, если нужно. — Кей опустил голову девочки на подушку и сказал: — Артура я спасу. Будь уверена.

— Там есть такая… с серебряным лицом.

— Я сделаю из него сережки и пришлю тебе.

— Лучше колечко, — подумав, ответила девочка. — Мне мама запрещает уши прокалывать. И… так интереснее. А вы к нам еще прилетите?

— Конечно. Зализывать ссадины. Или вербовать головорезов для небольшой войны.

— Я первая, — без тени иронии сказала Рашель.

Кофе был, по местным традициям, из ледяных сливок, с кубиками льда и почти несладкий. Генриетта щедро плеснула в чашки какой-то остропахнущей настойки — Кей с такой вольностью раньше не сталкивался, но спорить не стал.

Честно говоря, он не отказался бы от полстакана коньяку. Но Фискалоччи не предлагала, хотя бар в ее комнате был полон. Комната скорее подошла бы наемнику-террористу, чем старушке садовнице.

— Воспоминания о трудных родах? — Кей кивнул на развешанное по стенам оружие. Здесь был даже «Ультиматум», и Дач улыбнулся ему как старому знакомому.

— Зря иронизируете. — Генриетта отставила чашечку. Погладила черного кота, примостившегося у нее на коленях. — Я была и акушеркой в десанте.

— Поработали и на жизнь, и на смерть?

— Успеть было нетрудно. Война длилась семьдесят лет, если вы помните.

— Я тогда еще не родился.

— Неужели? Так легко попали в сигмовидку…

— Учитель был хороший.

— Почему был?

— Умер. И уши я тоже не отрезал.

— Кей, Кей. — Фискалоччи покачала головой. — Грубый мальчик.

— Почему вы мне помогли? — в упор спросил Кей.

— Я была полковником террор-групп при СИБ. Мой дом неприкасаем для Службы. Это привилегия, подаренная Императором, и ни одна омолодившаяся дурочка не вправе ее нарушать.

Кей знал, как звали единственную женщину-полковника в короткой и мрачной истории террористических отрядов. Но он предпочел оставить это знание при себе. Женщина, отправившая на тот свет полтораста тысяч чужих и пару сотен людей, имела право жить под каким угодно именем.

Более того, под своим именем она прожила бы недолго. Заключая Тройственный Альянс, Меклон и Булрати особо оговорили список людей, с которыми они остаются в состоянии войны. Старушка, называющая себя ныне Фискалоччи, в этом списке была.

А сказанное ею становилось признаком немалого доверия… или порции яда в кофе.

— Когда на людей охотятся с чужими, мне это не нравится, — невозмутимо продолжала старушка. — Ко всему прочему вы и мальчик, который называется вашим сыном, мне чем-то симпатичны.

— Мне пора, — сказал Кей.

Генриетта опустила кота на пол, кивнула:

— Да, к сожалению… Я была бы не прочь поболтать с вами пару вечерков, но… Кей, запоминайте то, что я скажу…

Он слушал семь минут. Краткие, предельно выверенные характеристики каждого налетчика, появившегося в доме Фискалоччи. …Вязкий, прямолинейный, из стандартной ситуации выжмет все, но ей был нужен только мальчик, когда его взяли… меклонец новейших модификаций, он бы стер тебя в пыль, но в походной трансформации его конечности движутся асинхронно. Верный признак неполного сращения органической и механической частей, решай сам, чем это поможет… Если не брать физической силы, то она опаснее меклонца. У нее честолюбие внутри…

— Повторить? — спросила Генриетта.

— У меня абсолютная память.

— Понятно. В направлении я уверена, ушли они на юго-восток, расстояние сам узнаешь. Твой «Шмель» на клумбе с незабудками, подбери. Что еще-то, дай Бог памяти… Тяжелое вооружение?

Кей взглядом указал на стену.

— Все заряжено и исправно. Но — только старые модели. Ностальгия.

— «Довод» оказался не слишком убедительным, — разглядывая оружие, заметил Кей.

— «Эскалибур» хорошо бы. Увы, не имею… И бронюшка моя тебе не поможет — больно плечи отрастил. Не бери «Ультиматум»! Даже ты с ним выдохнешься!

— Я возьму «Шанс», — решил Кей, отстегивая крепления.

Генриетта умиротворенно кивнула и произнесла:

— Приятно, что не вся молодежь впала в маразм. Бери. Это хороший «Шанс».

— Да, — согласился Кей. — Один из ста.

Артур не помнил, как его принесли в корабль Службы. Меклонец то ли не рассчитал, то ли сознательно всадил ему оглушающую мощность заряда. Очнулся он от боли в груди.

Крошечная квадратная комнатка — копия дарлоксианской клетки, только непрозрачная… изнутри. Унитаз, умывальник, поролоновый матрас на полу. Он лежал, обнаженный, а мужчина в силовой броне наклеивал ему на грудь электроды.

— Очнулся? — спросил Номачи, не прерывая работы. Ввел под кожу мальчика очередную платиновую иголочку, наложил поверх фиксирующую пленку. — Интересно, что я делаю?

Артур кивнул.

— Очень просто, дружок. Это реанимационный комплекс. Если ты остановишь сердце или перестанешь дышать, то комплекс возьмет на себя управление этими функциями. Ясно?

Дверь в камеру открылась. На пороге стояла Изабелла Каль, женщина, допрашивавшая Артура на Инцедиосе. В той же свободной синей юбке и белой блузке с широкими рукавами. Кертис не узнал ее в доме под силовой броней, но сейчас почувствовал странную гордость. Его интуиция не соврала. Они вовремя бежали с Инцедиоса, но Служба смогла их догнать.

— Закончил, Луис?

— Сейчас.

— Заканчивай и иди в рубку. Здесь слишком тесно.

— Я лучше попотею в броне, но не дам мальчишке уйти, — с легкой обидой сказал Номачи.

— Молодец.

Луис приклеил к коже мальчика управляющую микросхему. Вынул баллончик с фиксатором и аккуратно покрыл грудь Артура прозрачной пленкой.

— Готово.

— Иди!

Номачи поднялся, бросил на Артура последний довольный взгляд и неуклюже вышел. Кертис-младший и Изабелла Каль остались вдвоем.

— Вот мы и снова встретились, — сказала Каль почти ласково, садясь на корточки рядом с Артуром. — Знаешь, что мне нужно?

— Хороший психотерапевт.

Изабелла засмеялась. Голос ее был звонким, счастливым.