Дмитрий Тедеев - Сила меча

Лео действовал с дерзостью человека, совершенно не боящегося смерти. Или уверенного в своём бессмертии. Небрежно качнув дельтаплан, он сразу поймал зеркалом луч и стал поворачивать его, направляя отражённый “зайчик” в цель. Вот он потерял на мгновение луч, и сердце моё дёрнулось от ужаса, я едва удержался от крика, от того, чтобы приказать Машерону отвести раскалённый пучок.

Нервы Машерона оказались крепче моих, он даже не шевельнулся. Леардо немедленно опять поймал луч и очень долго умудрялся держать его на зеркале, одновременно выцеливая этим зеркалом невидимую для нас Баллисту…

Но вот увидели её и мы. Вернее, не саму Баллисту, а пламя, взметнувшееся ввысь над местом, где она только что стояла. Огненно–чёрный смерч чудовищным грибом поднялся до самых облаков. А затем, поглощая их, ещё выше…

Видимо, Баллисту уже успели нацелить на нас и даже зарядить снарядом с огромным количеством “напалма”, и Леардо поджог этот снаряд огромной мощности. И, наверное, другие, запасные снаряды, расположенные неподалёку. Леардо успел, возможно, в самый последний момент.

Взорвав Баллисту, Леардо плавно увёл свой дельтаплан в сторону от луча, а Машерон практически одновременно выключил Лучемёт.

Всё было кончено, напряжение отпустило его, и только теперь стало видно, какой ценой далось ему то, что он сделал.

У Машерона вовсе не было мальчишеской иррациональной веры Лео в непременную удачу, он отлично понимал, что то, за что он взялся, сделать было практически невозможно. Машерон за эту минуту постарел лет на десять, лицо его обвисло дряблыми складками, глаза помутнели, он был близок к обмороку. Я немедленно направил к нему лекаря.

А Леардо спустился из поднебесья сияющий от счастья, как всегда после своих полётов. Он, по–моему, так и не понял, что сделал почти невозможное. А может быть и понял, понял с самого начала и гораздо лучше меня, ведь он – единственный из всех нас, включая и меня, кто умел летать на дельтаплане, и явно не хуже нас всех вместе взятых знал о неимоверной сложности задачи.

Наверное, он твёрдо верил в то, что бессмертен. “Я собираюсь вечно жить, и пока у меня получается…” В его возрасте все пацаны такие, год назад я и сам совершенно не мог представить собственную смерть…

Хотя скорее всего – как раз наоборот. Уж Лео‑то как раз слишком хорошо знал, что такое смерть. К своим четырнадцати годам он успел увидеть и пережить такое, что мне даже и сейчас представить невозможно. Он не мог не понимать, чем рискует, просто стремился любой ценой послужить мне. Возможность умереть за меня он считал чуть ли не подарком от самого Бога.

После взрыва Баллисты Лео продолжал делать дальние разведочные полёты, стал летать даже чаще.

И освоил ночные полёты.

Ночью, насколько я знал, на дельтапланах не летают даже самые отчаянные фанаты, слишком уж это опасно. Но Лео не считался ни с какой опасностью, а я ему почему‑то не решался запретить это сумасшествие.

Ночью не было устойчивых восходящих потоков, способных поднять в небо дельтаплан даже с таким лёгким пилотом, как Леардо. Но Лео использовал для полётов летунцов. Эти крупные и сильные крылатые создания, похожие на летающих драконов, тянули дельтаплан на буксире. Лео научился управлять ими даже без помощи особых свистков, используемых “дрессировщиками”, управлять просто телепатически, и летунцы слушались его беспрекословно.

По–моему, эти страшенные существа просто по–своему привязались к мальчишке, сумевшему понять и почувствовать их настолько, что для общения с ними ему достаточно было просто мыслей. И Леардо уверял меня, что летунцы, оказывается, вовсе не такие глупые, как принято было о них думать.

После того, как Лео удалось сбросить с себя гипнотическое оцепенение, навеянное Глядунами, у него стали одна за другой открываться удивительные способности. Он не только умел теперь выдерживать и даже использовать убийственную силу взгляда Глядунов, летать на дельтаплане почти как птица, он научился разговаривать со многими животными. Телепатически, конечно. Но для животных такое общение было, видимо, гораздо удобнее и приятнее, чем какое‑то другое. И они готовы были выполнить любой мысленный приказ Лео. Даже пленённые нами Глядуны.

Несколько Глядунов Лео почти всегда брал с собой в полёт. Говорил, что для безопасности, а я дурак, ему верил.

Меня всё‑таки что‑то смутно беспокоило, но объяснения Лео казались вполне логичными. Когда Глядуны были рядом с Лео, его трудно было кому‑нибудь застрелить, даже если он летел на небольшой высоте. Ведь чтобы попасть, надо прицелиться, а прицелиться в Лео, не встретившись при этом с парализующим взглядом одного из зверьков, было практически невозможно. Кроме того, взгляд самого Лео в это время тоже обладал огромной гипнотической силой, гораздо большей даже, чем у Глядунов, оказалось, что он может парализовывать даже тех, кто и не смотрит на него, не встречается с ним взглядом. От взгляда Лео, которого “заряжали” силой сразу несколько преданных ему Глядунов, невозможно было спастись даже за перископом.

Поэтому, учитывая фантастическое мастерство Леардо в обращении с дельтапланом, такие разведочные полёты, в том числе и ночные, были для него относительно безопасны. Почему я, дурак, вовремя не догадался, что Лео летает не только для разведки, что он готовится к совсем другому?…

Лео как‑то рассказал мне легенду о Морской Свирели, главной святыни Чёрных Колдунов, символе их могущества и власти над Чёрными Силами. Именно с помощью этой Морской Свирели можно было разбудить Морского Дракона. И можно было сделать много чего другого. Почти все чудодейственные амулеты, которые делали Чёрные Колдуны, настоящую волшебную силу вбирали в себя только вместе со звуками Морской Свирели. Монстры, прирученные Чёрными Колдунами, тоже становились полностью покорными их воле, лишь послушав эти самые звуки. Да и сами Чёрные Колдуны приобретали свои сверхспособности к магии только после особого обряда посвящения, главная роль в котором отводилась всё той же Морской Свирели.

Лео сказал тогда, как‑то вскользь, между прочим, поэтому я и не обратил особого внимания на его слова, что если бы удалось уничтожить Морскую Свирель, Чёрные Колдуны перестали бы быть такими страшными врагами. А если бы удалось захватить её, Чёрных Колдунов вообще можно было бы сделать своими союзниками, точнее – рабами. Шантажируя уничтожением Морской Свирели, Чёрных Колдунов можно было бы заставлять делать что угодно.

Я тогда принял его рассказ просто за легенду, имеющую с действительностью очень мало общего. Или за детскую мечту о волшебной дудочке, которая враз избавила бы его и его друзей от всех их проблем. Мне и в голову не пришло тогда, что Леардо не просто мечтает, что он невзначай поделился частью своего тайного плана.