Владимир Поселягин - Зверолов

— Перевели.

Сидихин был замом Андреева, так что перестановке я особо не удивился.

— А-а-а… Кстати, почему оставили пост без приказа?

— Старший приказал, я исполнил, — тут же отвертелся тот от неудобного вопроса. Хотя может, так и было.

— Значит, так. Пулевое в плечо я перевязал, но похоже, легкое задето, вот на губах кровь, и дышит он с хрипами. Дальше живот. Тут тяжелее ранение, крови мало, а это значит, у него внутреннее кровотечение. Если за полчаса не доставим его на операционный стол, твой напарник не долго проживет, лейтенант. Раны сквозные, из автомата его срезали. Поспешить надо.

— Что делать? Стреляют еще.

— Дядька Богдан, — повернулся я к соседу, — через твой участок можно попасть к соседям?

— К Ветлицким? Можно, там калитка… А, понял, у них машина, и дом находится на соседей улице.

— Ты беги, предупреди их, и готовьте машину, а мы сейчас принесём раненого.

— Бегу.

Сосед действительно сорвался с места, прихватив с вешалки полушубок и шапку, а мы стали укрывать раненого его же одеждой. Чтобы тот не замерз, пока несем.

Раненый был достаточно сухощав и невысок, в этом нам повезло. Нести тут надо метров двести, поэтому, взявшись за полы шинели (лейтенант со стороны головы, я со стороны ног), мы вынесли его из дома. На половине пути нас перехватили дядька Богдан и сосед, дядька Илья. Вчетвером уже было легче.

Машина, старенький москвич, уже негромко работала на холостом ходу. Мы затащили раненого в салон и уложили на заднее сиденье. После чего хозяин сел за руль, а дядька Богдан устроился рядом. Лейтенант категорически не захотел уезжать, но просил проследить за раненым, отдав соседу его документы. Наконец машина уехала вниз по улице в сторону ближайшей больницы — тут езды пять минут, а я вопросительно посмотрел на летеху.

— У меня приказ охранять вас.

— Ясно. Пошли к нам, там и приступишь к своей работе.

Лейтенант был без шинели, в свитере да шапке. Заметив, что он начал синеть и дрожать на ветру — градусов пятнадцать с утра было — я повел его в дом.

У родителей, успокоив всех, кто был внизу, с вешалки дал лейтенанту полушубок и отправил на улицу — пусть сторожит. Хотя стрельба вроде стихала. Уже минуту ни одного выстрела, но зато в том месте слышался многоголосый шум, рев моторов, и, взвыв, стихла сирена. Дети в подвале бегали, играли в догонялки, взрослые степенно беседовали, а я сидел на ступеньках лестницы и отслеживал ситуацию. Не выдержав, поднялся наружу и, выглянув, спросил у лейтенанта, который занял позицию наблюдения в том же месте, где и я их увидел:

— Ну, что там?

— Вроде взяли голубчиков. Начальства понаехало… Машины скорой помощи вижу, милиции и две красные пожарных, тушат угли, что остались от какой-то постройки, — обстоятельно ответил охранник, продолжая наблюдать за ситуацией. — О, к нам машина едет. Вроде наша «аварийка»… Точно, наши, из дальнего наблюдения.

Через минуту машина остановилась у ворот нашего дома, и вышедшие люди начали перекрикиваться с лейтенантом. Тревога в их голосе пропала, когда лейтенант подтвердил, что со мной всё в порядке. Потом он доложил о ранении напарника и о том, что его отправили в ближайшую больницу добровольные помощники.

Оставив еще двух охранников, грузовик укатил обратно.

На ближайшие два часа нас оставили в покое. Вернувшийся дядька Богдан с полчаса посидел у нас, доложил лейтенанту, что напарник его предан с руки на руки врачам. Пополдничав, он прихватив своих и утопал домой.

Стрельба давно стихла, и охрана подтвердила, что все боевики задержаны. Жизнь в доме вернулась в нормальное русло. Бабушка с мамой суетились на кухне, отец убрал ружье на место и с дедом в подвале дегустировал домашние вина с батькиных виноградников. Там же на всякий случай находились и дети. То есть дочки с сёстрами.

Сходить к соседям за медпортфелем мне не дали, один из охранников сам принес его.

Так мы и сидели в неизвестности, ожидая новостей.

— Бать, время за семьей Толика ехать. Поезд прибывает через сорок минут. Пойду, поговорю с охраной и съезжу на вокзал.

Сперва охрана воспротивилась моему отъезду, пришлось дать напора в голос, что всё равно поеду. Те связались с начальством и получили разрешение. Один охранник остался во дворе у родителей, двое поехали за мной на своей машине. Так что доехал я до вокзала в сопровождении охраны и вполне благополучно. Также они сопровождали меня по перрону.

Наконец нужный поезд подошел, и я направился встречать брата, его жену и сынишку-грудничка. Первым из дверей вагона появился брат в своей курсантской форме, с распахнутой шинелью поверх, следом жена Аня. Поздоровавшись с братом, потом с невесткой, я посоветовал поторопиться. Ветер, ребенка можно продуть.

— Это что за типы? — засек сопровождение брат, мельком посмотрев на охрану.

— Да была у нас тут история. Садитесь, вещи в багажник… Ага, сейчас в машине расскажу.

Братишка устроился рядом, а его жена на заднем сиденье с ребенком. Пока ехали, я рассказал сильно урезанную историю о стрельбе на нашей улице и о том, что преступники обезврежены.

— Но что там происходит, я и сам не знаю. Это раньше козырнул удостоверениям — и прошёл к начальству. Сейчас даже к оцеплению не подпускают.

— Это там? — спросил брат, указав рукой.

— Ага, вон, видишь, где пожарные суетятся? — спросил я, поворачивая на нашу улицу на перекрёстке у магазина. — Там всё и происходило.

Родители и дед с бабкой встретили Толика с семьей так же хорошо, как и меня, и тоже закатили небольшое гуляние. Правда, родственников звать опасались. Те, кто знал, сами приехали, удивлённые суетой на нашей улице. Как бы то ни было, погуляли хорошо, и я отправился в свою спальню (вторую занял Толик с женой).

Следующим утром охрана вежливо просила меня не покидать территорию участка родителей, так что я по-прежнему не знал, что происходит, так и прошел в неизвестности этот день. Звонить я тоже и не думал, так с родственниками пообщался, и всё. Наконец, двадцать восьмого декабря, когда лениво бегал по двору с лопатой, собирая выпавший снег в одну кучу, складывая по возможности снежную горку, дверь в воротах открылась, и вошел полковник Рощин собственной персоной. Двор был пуст, Толик с женой, оставив сына на попечение родителей, уехал на отцовской «Волге» по друзьям, так что я был один.

Подкинув в руке лопату, я изучающе осмотрел полковника.

— Не советую, — ответил он на мой взгляд. — Я не делал из тебя мишень. Честно. Для нас самих было неожиданностью, что тебя тут уже ждут… Может, пройдем в дом?

— Может, — вздохнул я и воткнул лопату в небольшой сугроб. Всё, что удалось собрать. — Пойдемте, хотелось бы узнать, что тут происходило и почему это происходило?