Гай Хейли - Хелбрехт: Крестоносец

Ксеносы горели. Полукруг костров пожирал почерневшие тела, бросая вызов жутким крепостным стенам, которые возвышались в нескольких километрах от них. Тщедушные руки и ноги потрескались, пылая низким неуверенным жаром, та же судьба постигла и мерзкие приплюснутые нечеловеческие лица. Топливо или возможно воздух этого странного места — столь разреженный и отвратительный, что удивлял сам факт наличия жизни — сопротивлялись нападкам огня. Пламя нечестиво стелилось вдоль тел, и было не в силах вспыхнуть в мёртвых оболочках. Вместо стены огня — болотные и колдовские огоньки, багровые, золотые и янтарные, красные и синие язычки пламени, как если бы здесь на окраине галактики вдали от ясного света Императора даже огонь утратил свой пыл.

И всё-таки пускай и медленно, но ксеносы горели, а нехватка пыла никак не относилась к крестовому походу. Чёрные Храмовники сражались хорошо.

Верховный маршал Хелбрехт внимательно смотрел на своих людей, как на неофитов, так и на посвящённых: меланхоличные лица, души не уступавшие в остроте мечам, отточенным на службе Императору. Ряды неподвижных гигантов созерцали победу. Они смотрели сквозь пламя погребальных костров на крепость. Прикажи он им силой воли сломать эти странно сверкавшие камни, и они будут смотреть на них, пока те не треснут. Они стояли неподвижно, словно статуи, а чёрно-белая броня казалась бронзовой в отблесках пламени.

Близилось время речи и Хелбрехт с радостью исполнит свой долг. Это был его крестовый поход, он объявил его после провозглашения верховным маршалом. Они направились в Звёзды Вурдалаков, откуда не вернулась ещё ни одна экспедиция. Он вернётся. Огромная гордость заставляла чаще биться сердца, быстро успокоенные смирением.

Это — не его победа.

Он вошёл в сверхъестественно холодный круг огней и повернулся к своим воинам. Ветер развевал великолепный плащ. Прикованные цепями реликвии лязгали о доспех, скрежетавшие о пласталь пергаменты шептали о преданности, но обруч на голове сидел как влитой. Это был символ его власти и напоминание. Кто вознёс его так высоко? Император. На чьих плечах он стоял? Своих воинов.

Это — их победа.

— Ни одну статую! — обратился к ним Хелбрехт. — Ни одну статую не воздвигнут здесь, ни один памятник не отметит место нашего триумфа! Не будет ни песен, ни поэм, ни преданий о событиях столь грандиозных, что потрясают услышавших! Мы не получим ни хвалебных криков, ни пиров, ни вина, ни яств! Мы не услышим ни гимнов доблести, ни памятных саг. Ледяные ветры синих песков и изменчивый свет отравленных звёзд. Вот наши свидетели.

Он опустил голову. С далёких зубчатых южных гор налетали холодные порывы ветра, необычное полярное сияние танцевало в студёных небесах. В его отвратительных спиралях горные пики казались выше, чем были на самом деле. Было сложно разглядеть хоть что-то за этой всеобъемлющей вуалью. Небесный свод выглядел бесконечно чёрным, гнилое мерцание Звёзд Вурдалаков оказалось не в силах прорваться сквозь завесу ночи. И Хелбрехта это радовало, потому что за жалкой пеленой раскинулись бесконечные моря вакуума. Ничто не светило в этой глуши, кроме тлеющих угольков недосягаемых галактик, мерцавших одинокими и невероятно далёкими отмелями в океане, который невозможно пересечь.

Он снова поднял голову. Приглушённое потрескивание пожираемой пламенем поджарой плоти ксеносов хором вторило его словам.

— Всё это не имеет значения. Кого заботят такие мелочи? Пусть само наше присутствие здесь станет памятником! — он обвёл открытой рукой всех космических десантников. Одних он помнил почти вечность, других едва знал. Это было не важно — все они его братья.

— Пусть наши ноги, закованные в сталь, попирая почву инопланетной земли, отмечают наш путь. Пусть кости и руины, оставшиеся за нами, станут нашим радостным гимном! Что нам до оваций и похвал? Что может быть важнее для верующего, чем осознание отлично исполненной службы? Ведь мы служим Императору! Он смотрит на нас. Его воля — наш проводник и наш повелитель. Если мы побеждаем — Он очень доволен. Если мы оступаемся — Он поддерживает нас. Что нам до мнения людей, что нам до мимолётного одобрения смертных, когда сам Император взирает на наши деяния? Их жалкое признание — ничего не значит!

Он ударил себя в грудь и символы власти зазвенели.

— Победные лавры — ничего не значат. Слава, что ищут другие — ничего не значит. Мы — космические десантники, Адептус Астартес, ангелы смерти! И даже больше, — произнёс Хелбрехт, понизив голос до шёпота. — Мы — Чёрные Храмовники. Победа — вот наша награда.

Храмовники отозвались. Их резкие и воодушевляющие крики отбросили зловещую тишину безжизненного мира. Верховный маршал одобрительно кивнул. Его взгляд встретился с глазами многих из них.

— Я хотел бы сердечно поблагодарить и пожать руку каждому из вас. Это — ваша победа, ваш день, ваша мощь. Я объявил этот крестовый поход не потому что он был лёгок, а потому что он был труден.

Ещё больше криков.

— Сегодня вы сражались! Сегодня вы победили! Мы стоим на побережье галактики. Вы и я дошли до края звёздного берега. Когда-нибудь человечество назовёт эти пустынные миры своими, когда-нибудь оно пересечёт все заливы и принесёт слово Императора в невообразимые дали. — Хелбрехт сжал кулак. — Но не сегодня. Это не наш долг. — Он выхватил меч и указал на самую высокую башню в крепости ксеносов. Без сомнения они наблюдали за Храмовниками с отвесных стен, построенных из мерцающих кристаллов, готовили к бою своё необычное оружие и разрабатывали стратегии в своих чуждых умах.

— Мы победили. Но главная битва ещё впереди — в замке готовятся к бою враги. Они не отступят. Они не покорятся. Мы должны сокрушить их всех, вы и я, и очистить это место от зла раз и навсегда.

Никаких криков и никакого восторженного рёва в ответ. Только металлические щелчки приведённого в боевую готовность оружия, приглушённое жужжание пришедших в движение сервомоторов, монотонный гул силовых ранцев, снабжавших энергией доспехи и снаряжение.

Ведомые Хелбрехтом Чёрные Храмовники направились сквозь погребальные костры к крепости ксеносов.