Александр Сапегин - Столкновение

Ракеты-перехватчики поразили разогнавшийся бустер на высоте восемь тысяч километров от поверхности, к этому времени на половине планеты навсегда погасли огни. Без основного и резервного электроснабжения осталось несколько старинных атомных электростанций, реакторы которых начали разогреваться. И это было только начало…

– Ты понимаешь, что произошло?

Между двумя крепкими, кряжистыми стариками уже довольно долго продолжался поединок взглядов. Аура власти, витавшая в защищенном кабинете, трусливо поджимала хвост, прячась от двух человек, излучавших неприкрытую силу. Они и были властью – настоящей, способной карать и миловать, держащей в своих руках миллиарды жизней. Взгляды эрархов постоянно сталкивались, будто остро отточенные мечи, высекающие искры. Зайди в кабинет посторонний, его бы моментально убило наэлектризованной атмосферой, грозящей перейти из метафорической в настоящую грозу.

– Понимаю, – не сказал – каркнул широкоплечий эрарх в военном мундире без знаков различия.

– Нет, не понимаешь…

– Да, не понимаю, зато я знаю другое. Я – труп, Ласаб. Живой мертвец.

– Скуба, Скуба… ты не труп, ты – знамя! Запомни: «Калиог», «Ассан» и станция разрушены реваншистами. Героические экипажи кораблей пожертвовали своими жизнями, спасая планету от подлых наймитов, чьи хозяева окопались на Полуденных островах и Восточном побережье. Гидра мятежа отрастила новые головы, она ни перед чем не остановится. Отщепенцы ради своих корыстных интересов готовы загнать всю планету в каменный век, но твои герои сумели помешать им. Разве не так? Скуба, мы сейчас единственная реальная сила на планете, наплюй на остальных.

Губы военного расплылись в улыбке, вид которой заставил бы поджать хвост самого матерого волчищу:

– Ты – дьявол, Ласаб.

– Ну-ну, не льсти мне, я всего лишь скромный пастырь, проводник интересов высших сил в бренном мире, погрязшем в грехе. Улавливаешь нить? Быдло поверит в любой бред, похожий на правду. Ведь нам по силам показать им нужную нам правду, Скуба?

– Что будем делать с остальными, пастырь? – Скуба расслабился; что ж, Ласаб не подвел его ожиданий и не купился на игру в сломленного и загнанного в угол старика. Старый сподвижник и опасный конкурент в борьбе за верховное лидерство, тот еще пройдоха, гребущий под себя. Жрец оказался умнее и прозорливее многих, сумняше решивших, что он – Скуба, засиделся на троне эрарха касты воинов и пора бы ему потесниться. Ишь, чешет как по писаному, видать, давно все просчитал, на все случаи жизни припас заготовки.

– В расход. Еще почисть «мелочь» на орбите и станциях слежения, нам ни к чему лишние свидетели.

– В расход так в расход. Я рад, что мы пришли к взаимопониманию.

– Это война, друг мой.

– Как думаешь, а не могли…

– Не могли. Слишком далеко от планеты, чтобы открыть «окно» на станцию и корабль. Им надо было построить свою установку в космосе. Не твои ли люди следили за пространством с той стороны? Напомни-ка мне, какой радиус у станции слежения? Хотя можешь не напоминать. Подпространственное слежение и малые «окна» не зафиксировали ничего, кроме нескольких десятков допотопных спутников. Работали свои, изнутри. Момент подобран удачно. Мы слишком долго жили в мирных условиях, отвыкнув от интриг и настоящей крови, Скуба. Размякли, пожирая плоды столетней победы. Твои ребятки слишком расслабились, совсем мух не ловят.

– Полноте, воюй за умы, у тебя это получается лучше всего, а грязь, так уж и быть, прибирать буду я. Закрыли тему, – негромко хлопнул по столу главный воин Игрума, которого продолжал грызть червячок сомнений. Каждый член экипажа проходил многоступенчатое психокодирование, и диверсия изнутри… Маловероятно, но доказать обратное пока нет никакой возможности. Даже слепой нащупает белые нитки в версии Ласаба, да кто ж ему даст?

– Когда выступаем? – спросил Скуба.

– Конклав соберется через четыре часа.

– Я буду готов, – ответил старый вояка, ухмыльнувшись, – армия, плоть от плоти народа, поддержит духовных пастырей.

– Вот и чудно. Поверь, у тебя не будет отбоя от добровольцев…

– Поверю; ты всегда был изворотливой сукой.

– Как и ты, друг мой, как и ты.

– Япона мама…

Василий Иону, будто не веря собственным глазам, вывел на главный экран лаборатории последние данные, поступившие со спутников группировок «Сателлит» и «Щит», а также стационарных постов, расположенных в районах геомагнитных аномалий.

– Началось…

– Что началось? – переспросил Василия Николаевича один из молодых сотрудников.

– Глаза разуй! На графики глянь… – отмахнулся Иону, нащупывая рукой трубку внутреннего коммуникатора. – Илья Евгеньевич, Иону… Да… Уже обработали… Началось, Евгеньевич… Я понимаю… Мать их, бомбы… Произошло смещение… Есть одно полное раскрытие… Как предполагалось… Амурские столбы… Д-да… Да-да… Там армейская спецбригада уже неделю дежурит и заложены электромагнитные заряды… Что еще? На очереди Новокузнецк, Пермь, Алтай, остальное обрабатываем… Э-э-э, Египет, Междуречье… На всех реликтовых зонах положительная динамика… Понял, через двадцать минут буду.

Положив трубку, Иону посмотрел на замерших подчиненных, напряженно прислушивавшихся к разговору начальства с вышестоящим боссом.

– Чего стоим? Кого ждем? – взвился Василий. – Работаем, ребятки, работаем! У нас есть десять минут на обработку данных. Давайте в темпе вальса!

– Насколько мы можем доверять словам мальчишки? – Человек на том конце виртуального провода слишком приблизился к глазку камеры, его голографическая голова увеличилась в размерах, обзаведясь громадным гротескным шнобелем.

Санин, позади которого возвышалась гора, в миру зовущаяся профессором Керимовым, и перетаптывались с ноги на ногу ответственные сотрудники научного центра, поморщился. Генералу, мягко говоря, не нравились душевные терзания президента. Время раздумий закончилось, сейчас важен каждый час, и промедление смерти подобно. Первое лицо государства не может позволить себе метаться из угла в угол, как неврастеничная баба с ПМС. Понятно, что «гарант» пытается удержать штурвал давшего крен судна, опасаясь «торпеды» Игрума, и которые сутки не спит, координируя деятельность сонма оперативных штабов, но ему, тем более сейчас, не к лицу публичная демонстрация слабости. Безусловно, он живой человек, а не каменный истукан. Порой и железные нервишки пошаливают, лопаясь от напряга, но надо держать себя в руках. Даже когда твой корабль идет на дно, истинный мужчина должен вести себя, как настоящий английский джентльмен, который с выражением полного спокойствия на лице раскуривает сигару на уходящей под воду палубе. Как жаль, что не получалось курить – ни сигар, ни трубок, ни сигарет.