Людмила Белаш - Темные звезды

«А ведь правда…»

— …но я тебя за все прощаю!

— Спасибо пребольшое, — с ядом поблагодарила Бези. — Мы в расчете.

— Надо было ванну пожелать. — От крайнего душевного смятения Лару повело на болтовню. — Там можно подольше поплескаться.

— И семеро с карабинами вокруг, — поддакнул Тикен.

— Да-а, ваш полк все норовит иметь задаром!

— Фу, — поежившись, дернулась Лара, — я позабыла про жандармов.

Забыть про них можно было лишь со страху — конвой топал сзади, держа карабины в руках, а следом шагало сборное отделение — те, кого подвахтенный поручик смог согнать в расстрельную команду. По случаю общей тревоги пришлось брать всех незанятых, включая легкораненых и арестантов — так отделение возглавил Сарго с перевязанной башкой, а в строю шел битый по морде унтер Валган, разукрашенный точь-в-точь как Удавчик. И корнет, и унтер выглядели впятеро мрачнее туч, которые сгущались над Бургоном.

— Как бы дождичку не грянуть, — бурчало отделение.

— Цыть, скоты! — рыкнул Сарго, метнув взгляд через плечо. — Расквакались к дождю, жабье…

— Нельзя невинную стрелять, — бубнил себе под нос кто-то из новых, тоже взятый с гауптвахты, где сидел за самоволку. — Это грех, потом не смоешь.

Он страстно хотел, чтобы его услышали и за возмутительные пререкания отправили хоть в тюремный замок, лишь бы не участвовать.

— Измена, брат. Бывает, что и дети виноваты, — заметил старший, опытный. — Вот поедем усмирять волнение, увидишь.

Возглавлял печальную процессию поручик со священником. За ними плелись солдатики роты обеспечения с шанцевым инструментом на плечах.

— Могила общая, — четко пояснял поручик командиру землекопов. — Две меры длиной и глубиной, а шириной… — Он оглянулся, смерив на глаз троицу приговоренных, — две с половиной. Аккурат поместятся.

Святой отец из казарменной церкви едва чуял землю под собой. Только что, половины дня не миновало, как у храма уложили семерых, кровь и трупы, и вдруг приказ Его Высочества: «Напутствие и покаяние перед казнью!»

— Гере поручик, нет ли судебной ошибки? Быть может, следует устроить разбирательство?..

— Да как вы… — расширил глаза офицер, — как вы смеете, почтенный отче? Это приказ самого принца!

— Но среди них две девушки. Они штатские.

— Они военные по званию. Оставьте ваши разглагольствования, выполняйте что положено.

Последними в колонне волоклись флейтист, горнист и барабанщик. Эти вообще не знали, для чего их привлекли. Юный барабанщик изнывал от ужаса и жалости. Он едва краем глаза увидел среди троих девчонку и хотел взглянуть поближе, но забегать вперед нельзя.

— А во что у вас верят? — не унималась Лара, лишь бы чем-нибудь отвлечься.

— В три звезды — Санкари, Урагу Дано и Аланги. Это звезды пути, конец и начало. Санкари — ваш Мир. Значит, весь путь я прошла…

— И куда вы… уходите?

— Ну, это темное место, где спят. Потом люди опять прорастают на свет.

— Я ничего плохого не сделала. — Лара говорила больше для себя, чем для Безуминки. — Я в темное царство не пойду. Или к ветрам, или выше.

— Нет, выше — это для господарей, мудрецов и вольных. Мы, — Бези горько улыбнулась, — как пата хайджи, лежим, пока нас не согреют звезды.

— Язычество, — определил Удавчик. — Слушай, это хорошо! Скажи, что примешь веру Грома — день отсрочки! Такое дело обязательно уважат. Принц обожает ученых попов, к нему то и дело снуют — то столичные, то из Церковного Края.

— Не буду, — уперлась Безуминка. — Я много что нарушила, но веру не сменю.

— Ну и напрасно!

Запыхавшись, колонну догнал рядовой с бидоном пива.

— Целый галлон выклянчил! Кружка Тикену, нам остальное — помянуть.

— Голова! Дай хлебнуть.

— Эй, кто там губы раскатал? — встрепенулся недремлющий Сарго. — Забыл, сволочь, — кто пил перед покойником, тот дня не проживет. Спешишь? Пей, сынок, счастливо сдохнуть!

Показалось роковое место — ровная лужайка, где жандармы врыли рядком три свежеотесанных столба. Вспотевшие, сняв форменные куртки, служивые курили, сидя на травке.

— Ну, слава Господу, не нам могилу рыть! Благодарствуем, гере поручик, за подмогу.

— Молодцы, ребята, славно потрудились. А теперь — в сторонку.

У Лары начали подкашиваться ноги. Как, тут и жизни конец? В такую серую погоду? Хоть бы солнышко светило!..

— Мое пиво, — потребовал Удавчик. — Я с чужих рук не пью!

— Освободите их пока. Пять минут на желания, десять на молитвы.

— Поручик, а вы пробовали выкурить за пять минут три папиросы? — спросила Бези. — Мне дурно станет.

— Ладно. Но с условием: погасла — значит, выкурена.

— Махнемся? — потерев запястья, Удавчик взял кружку. — Меняю полкружки на папиросу. Лари, ты пивка не хочешь?

— Да. — Голос у Лары дрогнул.

— Суан, жадоба, ты куда бидон-то поволок? Барышня пить просит, а он…

— Так я товарищам!

— Родной, тебя еще цистерна ждет, а барышне осталось жизни на стакан. Гляди, последним словом прокляну…

Как всякий безбожник, Суан втайне побаивался поповской братии с ее обрядами и заклинаниями. Правда, Тикен рукоположения не получал, но кто знает, чему он в семинарии обучен… Ворча, рядовой таки вернулся. Лара хлестнула полкружки, не заметив крепости и вкуса. Ох!

— Музыканты! — крикнула она пронзительно.

— Что играть прикажете? — насупился флейтист, неловко держа инструмент. Барабанщик сопел, сопел, глядя исподлобья на отчаянную девчонку, а потом стал всхлипывать. Такая хорошая!

— Вон из строя, — приказал поручик. — Шагом марш в казармы. Шесть суток ареста.

Девчонка выбрала «Кошачий танец» — музычка не строевая, для гулянок, но знакомая флейтисту.

— Пивко что надо, — смаковал Удавчик. — И табачок забористый. Как ты его смолила? Надо луженое горло иметь… Ага, попалась! — вдруг толкнул он Безуминку локтем.

— Ты что? — Она заморгала.

— Из одной посуды пьем. У нас это — только по любви.

— Поздно. — Бези перестала казаться колючей, как обычно. — Но так и быть — допьем, поцелуешь меня. Эй! не спеши допивать!

Лара оттанцовывала, стараясь крепче ударять в землю каблучками, флейтист наяривал, да и горнист ладно трубил. Барабанщик шаркал ногами, удаляясь и то и дело оглядываясь.

— Ласточка-то — плясунья! С ней бы на вечеринку…

— Кобель ты, Удавчик. Кстати, и она пила из кружки — с кем у тебя любовь, а?

— …только это не «Кошачий танец».

Стряхнув с ума плывущие, словно туман, мысли, Безуминка прислушалась к топоту Лары.

«О, звезды… Что она делает?»

— Не тяните время. Кайтесь, молитесь — и к делу, — поторопил поручик. — Отделению — построиться! Корнет Сарго, будете командовать залп.

От услуг попа Бези отказалась, зато Тикена поцеловала — всем на зависть. Троицу подвели к столбам и начали пристегивать. Валган постарался, чтобы ему досталась младшая.