Людмила Белаш - Ключ власти

Торговец улыбался, а хотелось рвать на себе волосы. Паренёк-злыдень высматривал, тёр в пальцах, и хоть неопытный — это видать, — снимал с вывески лучший товар. Взял и пару пустячных вещиц, за красоту, но всего нахапал — на сотню маньчи!

«Разорение! а-а-а, всемогущий Бахла, царь судеб, пусть этот нечистый переродится одноглазой жабой! навозным червём!»

— Хорошие у тебя украшения, бахан. Твоя лавчонка мне понравилась, ещё зайду.

«Бежать, бежать на другой рынок!»

«А славно быть имперским! — возгордился Огонёк. — То-то ребята с батальона, кто за морем побывал, так сладко вспоминают: „Товары там грошовые, а девочки дешёвые, и все в ноги кланяются“. И правильно! я из страны драконов, а эти…»

— Пожалел ты его, — укорял Сарго. — Надо было с ходу в рыло, а потом беседовать, за шкирку взяв. Запомни, малый: если такой пёс поднял зенки на нашу девушку — проучи его, чтоб позабыл, как это делается.

— Прикажете отлупить поганца, господин? — с вопросом склонился зонтичный слуга перед Карамо.

— Его жена дома отлупит, за убыток, — усмехнулся кавалер.

— Тебе, — Огонёк подал украшения Ларите. «Во как я!» — светился его взгляд.

— Спасибочки, — приняла она, сдерживая довольную улыбку. Но глаза её, наверно, выдали — Огонёк расцвёл и подмигнул.

— Тяаа? взять? — спросила пата, вздёрнув морду и следя за выражением лица хозяйки. От той по поводку, как по мокрой жиле связи, током струилось желание иметь такие же красивые вещицы. — Языком — цоп…

— Н-н-ня, — совладав с жадностью, Хайта отрицательно мотнула головой. — Чужое место, брать ня.

«Можно ли мне носить золото? — терзалась её душа. — Нет-нет, я принадлежу моей юнице, я должна блюсти обычай… А если золото низкой пробы? кажется, оно красноватое… Если полизать, я определю, сколько в нём металла господарей».

— Ня! — повторила она в тоске и потянула Пату за собой. Уходя, ужасная свинья оглянулась на лавочника и молвила зубастой пастью:

— Ещё зайду.

«Всё! совсем пропал! жди теперь ночного демона!.. Собрать вещи — и вон из Панака, нынче же! Ой-я-я, хочу курить без памяти…»

— А ты ушлый парень, Рин, — хлопнул Сарго по плечу кадета. — Покупать умеешь и знаешь, кому поднести, а? Сразу видно, опытный любезник…

Огонёк цвёл:

— Как же прекрасную барышню не одарить.

«Я — прекрасная барышня! все слышали?!. Но ты не очень-то воображай, что задарил — и я простила».

Прогулка пошла веселей. Хохотал Сарго, вспоминая рожу лавочника, Огонёк болтал с Ларой, не забывая подчеркнуть, какой он коммерсант. Даже Карамо пошутил: «Наймись в торговую компанию, с тобой дела пойдут», но потом его лицо вновь омрачилось, он погрузился в свои мысли.

Ускорив шаги и заставив зонтичного подсуетиться, Хайта поравнялась с кавалером:

— Господарь, а я что-то знаю…

— Юэ, фэфэ, и что именно? — Голос девчонки вернул его из хмурых дум в солнечный день.

— У здешнего посланника были танцовщицы из стана, — зашептала Хайта. — Они сбежали на зов.

— Старые новости. Но всё, что ты узнаешь, может стоить денег.

Монета быстро переселилась из ладони Карамо в карман златовласки.

— …и ещё пропал один из торговых, агент. Здешний, бахан. Думают, он вор. С ним исчез кассовый ящик, револьвер, патроны и купчие бумаги.

— Обычная история. Поймают — отрубят голову. В Гуще строгие законы.

— Он был белый веец, черноволосый, носил длинную причёску, серьги из серебра… и красил веки сурьмой. Торговал за Дымными горами.

— Так-так. Это уже интересней. Сходи с Анчуткой ещё раз на двор прислуги, повесели их, поговори с ними. Там не заметно… белых вейцев?

— Кто-то мелькал в стороне, не приближался. — Наморщив лоб, Хайта прижала указательный палец к кончику носа. — Я не разглядела как следует. Кажется, он опасался подойти на взгляд…

«…на выстрел, — мысленно договорил по-своему Карамо. — Пришлое Селище надо хорошенько обыскать. Пока все не ушли на зов».

— Будь осторожна. У бойцов стана тихие пистоли.

— Они стрелять не станут. Скорее утащат. А со мной пата…

— Гере Карамо! — окликнула его Лара. — Смотрите, какое дивное здание!

Справа открылась каменная площадь, где по краям под большими навесами сновали и топтались у лавок покупатели, а дальше высилась небольшая, но самая настоящая крепость — наклонные стены из желтоватого песчаника, узкие высокие врата, над вратами — барельеф в виде орла, сидящего на диске солнца, а по сторонам их — пилястры, изукрашенные резьбой. На стене, на шесте, развевался лазурный штандарт с золотым изображением глаза, похожего на плывущую рыбу.

— Отец Небесный, его всё-таки выстроили… — Карамо сощурился, всматриваясь в крепость.

— Царский дворец? — наугад спросил Огонёк.

— Посольство Фаранге.

Лара удивилась:

— Фаранцы? но они живут далеко, отсталые…

— Это упрямый и смелый народ. Если царь-бог им прикажет — выполнят. Представьте, добрались сюда на допотопных плоскодонках.

— Так не бывает, — помотал головой Огонёк, а Лара, имевшая кое-какое понятие о кораблях, с недоверием спросила:

— Что, у них совсем нет пароходов?

— Есть несколько — им продали купцы из Эндегара. Но у Фаранге свои парусные мореходы, умелые. Они давно продвигались на юг, с острова к острову, ставили фактории и гарнизоны… а теперь — пожалуйста, стяг царя-бога уже здесь.

— Правда, что они приносят человеческие жертвы крокодилам? — Лара в сомнении поглядывала на посольство, больше похожее на форт.

Компания подходила всё ближе к укреплённому зданию, Лара ясно различала охранников у врат. Снаружи вейцы-алебардщики с красными перевязями, а ближе к вратам фаранцы, застывшие будто статуи — песочные юбки, белые фартуки, обнажённые торсы крест-накрест перечёркнуты широкими портупеями, слева при бедре у каждого тесак, в руках длинное ружьё со штыком. Полосчатые воротники-оплечья и шлемы в сине-белую полоску, закрывающие шею. Вылитые фигуры с фотогравюры!

«Жалко, Лисси пошла не с нами! Она так загорелась разузнать про все народы — здесь бы ей понравилось».

— Гладкоствольные кремнёвки, заряжаются с дула, — плюнул Сарго. — Срамота, не ствол. С такими только баре захолустные охотятся.

— И бьют зайца за двести шагов. Опасайтесь их недооценить, корнет.

Собравшись ещё что-то узнать о фаранцах, Лара приоткрыла рот…

…и сквозь эфир в неё ударила густая, пьяная волна. Словно, как раньше у профессора, силой влили стакан гигаина. Ларита пошатнулась, схватилась за руку Огонька, тот глубоко вздохнул от нежданного счастья, но тотчас понял — это не ласка.

— Что?.. тебе плохо? Это от жары, скорей в тень. Эй, человек! воды барышне! беги в лавку за чаем!

— Нет. — Она закрыла лицо ладонью. Язык плохо слушался, камни мостовой шатались под ногами. Из тьмы навстречу проступило знакомое худое лицо, бледное, с синеватыми тенями под глазами. Тот молодой парень, который вещал с севера, через море, говорил о бедствии…