Евгений Щепетнов - Колян. Дилогия (СИ)

Николаю не было видно, что там происходит, но ожесточённая стрельба, быстро закончившаяся, не оставляла сомнений в исходе дела. Ему уже было не до того — обошедшие с фланга нападавшие, скорее всего, добивают его бойцов в заставах. Он скомандовал оставшимся с ним, и они бегом, укрываясь за остатками зданий и деревьями, направились в обход перестрелки. Через десять минут бега со скоростью как на спринтерской дорожке они, обогнув по широкой дуге место боя, зашли с тыла к нападавшим. Убавив шаг, осторожно, продвинулись вперёд, пока не стали различимы спины людей в форме хаки, ползком и перебежками шедших вперёд. Их было человек двадцать, передвигались они умело и явно ими кто‑то руководил. Николай сразу выцепил взглядом командира, жестом показал своим — он мой! — остальные ждали его команды.

Он унял выпрыгивающее из груди сердце, судорожно толкающее кровь после спринтерского бега, взял в прицел командира, отрывисто подающего команды своим боевикам и… тот с разбегу ткнулся головой вперёд, как будто его огрели по затылку поленом. Следом упали ещё десять человек — с опозданием в полсекунды их положили казаки. Остальные заметались между двух огней, в их голове никак не могло уложиться, что они уже мертвы. Через минуту их не стало. Некоторые ещё шевелились. Если их руки сжимали оружие, тут же следовал выстрел, и больше шевеления не было. Бойцы не могли позволить себе оставить в тылу живого противника, да ещё и с оружием. Стрельба стихла.

Николай и его группа поднялись и пошли к трупам, держа оружие наготове. Он крикнул бойцам в заставе, чтобы не посекли своих, не приняли за чужаков. Те тоже поднялись и пошли к ним. В живых осталось двое, и это было чудо. Они почти полчаса удерживали тридцать человек и сумели уложить десяток. И эти двое были ранены. У одного кровь заливала лицо. Он вытирал её куском ткани, потом просто обмотал её наподобие банданы — раны в голову, даже касательные, всегда очень кровоточивы, хотя и не всегда опасны. Второй придерживал левую руку правой, с неё часто капала кровь, оставляя за ним дорожку из тёмных капель. Сзади грохнул выстрел, все обернулись, вскинув стволы. Один из бойцов помахал рукой успокаивающе — раненый пытался выстрелить им в спину, но его опередили. Николай приказал собрать оружие, патроны, обшарить трупы. Через пятнадцать минут всё было закончено, и они побрели, нагруженные тяжёлыми стволами, к цитадели, которую они штурмовали.

Комбинат был превращён опытной рукой в подобие крепости — все окна были заложены и завалены, вход был только один, со стороны административного здания, примыкающего к цехам. Баррикада, которую они видели и за которой прятались защитники «крепости», была сложена из кирпичей и кусков бетонных блоков. Внутри здания были сделаны печи для приготовления пищи, у стены, трясясь и моргая глазами на окровавленных и усталых бойцов, сидели двое связанных людей, видимо, выжившие из числа защитников комбината. Николай покосился на них и устало сел у стены, оперевшись спиной о прохладную бетонную панель. Цель была достигнута — а дальше?

— Взводный жив? Взводного ко мне.

Взводный, как оказалось, выжил, хотя тоже был ранен. Он подошёл к Николаю, который похлопал по полу рядом, тяжело опустился и тоже прижался к стене спиной.

— Ну что, цели мы достигли. Теперь надо удержать всё это, выжить, организовать оборону, иначе все эти смерти бесполезны. Сейчас выставь посты, соберите всё оружие, что есть, сделайте его ревизию, лошади и охрана с ними пусть так и остаются в лесу. Пусть люди передохнут немного, потом надо послать разведку. Мы сейчас допросим этих кадров — кто они и откуда взялись, потом подумаем, что делать дальше.

Взводный кивнул, тяжело поднялся и ушёл. Через час поле битвы приобрело более–менее приемлемый вид — трупы оттащили в дальний угол, на точках сидели бойцы со снайперками и пулемётами, дежурные растапливали печи, готовясь к обеду. Николай приказал привести к нему одного из пленных, того подняли на ноги и подтащили к нему, толкнув на пол. Пленный тяжело свалился, ушибив, вероятно, плечо — связанные руки не давали возможности смягчить удар. Николай тяжело, долгим взглядом посмотрел на противника, потом тихо и весомо сказал:

— Сейчас ты будешь отвечать на мои вопросы и говорить всё, что знаешь, без утайки. От этого зависит твоя жизнь. Ответишь мне — может, и останешься жив. Не ответишь — точно умрёшь. И возможно мучительно. Ты всё понял?

— Понял, — пленный побледнел, было видно что его того и гляди вырвет от страха.

— Кто вы? Откуда тут взялись?

— Дак кто откуда… В основном бывшие вояки, есть погранцы. Главный был майором. Вон он лежит, — пленный кивнул головой на кучу трупов. — К нему и прибились все, тем более, что оружие у него было, откуда он взял его — не знаю. Вроде как на службе добыл, погранец или мент что ли… Я точно не знаю.

— А чем жили эти годы? Чем пропитание добывали?

— Да ну чем… Крышевали крестьян, брали у них еду, да мародёрничали, чем мы ещё можем добывать? Охотились понемногу, кто умел. Случайно набрели на комбинат, кто‑то вспомнил, что тут соль добывали, вот и решили тут обосноваться. Майор говорил, что типа теперь мы монополисты будем — соли‑то нету нигде больше.

— А почему нас сразу обстреляли? Ни переговоров, ни условий, просто начали палить и всё. Это же тупо на самом деле! Ваш покойный майор, вроде как, и не дурак — про соль‑то сообразил, а что, переговоры вести у него мозгов не хватило?

— Не знаю я. Приказал стрелять. Ему говорили, что, может, стоит узнать, чего хотят пришедшие, но ему как вожжа под хвост попала, стрелять и всё тут! А мы что… У него разговор короткий. Вояка, или в рыло даст, или свинцом нашпигует. Был такой случай, один начал залупаться, так он ему башку прострелил и всё тут. Наверно, замкнуло у него — мы не встречали за это время тех, кто мог бы нам сопротивляться долго — вояка он был опытный, да и стволов у нас хватало. Вот про ваш щит он не сообразил. Да если бы и сообразил — что сделал бы? Вы нас убьёте? — он с тоской в глазах поднял голову и взглянул на Николая.

— Не знаю ещё. Вы по нашим ребятам стреляли, сколько положили, сволота. Нет бы переговорить, обсудить, может, все бы сейчас и живы были. А теперь чего? Эти вон валяются колодами, наши тоже погибли. Вот нахрена надо это было? Так, ладно. Ещё есть вопрос — у вас все люди здесь? Или ещё где‑то есть?

— Нет. Все тут. Майор много не держал, а пятьдесят человек в наше время — это много, такую толпу еще прокормить надо. Фермеров мало осталось живых, на то и расчёт был, чтобы солью приторговывать.

— Ну, сука, — Николай с досадой покачал головой, — Мы ведь и приехали налаживать контакты, соль искать, договариваться… Ладно. Я проверю твои слова. Катька, давай сюда второго.