Евгений Щепетнов - Колян. Дилогия (СИ)

— Ясно. Можешь быть свободен, отдыхай. Как звать?

— Николай.

— Шагай, тёзка, лечись.

Спецназовец отсалютовал и вышел. Николай посидел молча, потом поднял голову и спросил:

— Кто‑то хочет высказаться? Какие будут мнения по действиям? Давайте, советники, быстрее думайте. А то останемся без городаг. Никакие пушки не помогут. Да ещё и им достанутся, а нам только этого не хватало… Дмитрий, Михаил, не молчите.

Дмитрий поднялся, помолчал, потом угрюмо сказал:

— Чтобы собрать такое количество бойцов, нам придётся оголить границы, и всё равно времени это займёт не менее 10 дней, пока всех соберём и подтянем к Владимиру. За это время город падёт.

— Сколько мы можем выставить бойцов?

— Вместе с кадетами пятьсот человек. Кадеты необстрелянные, их двести. Оружия хватает с лихвой, запас большой.

— Как быстро мы сможем добраться до Владимира?

— Часть мы сможем перебросить на грузовиках, примерно к вечеру — три камаза, 6 взводов, итого 150 человек. Остальные на лошадях, дня за два–три. Если быстрее ехать — лошади падут. Основные грузы — боеприпасы — довезем на камазах.

— Дима, мне жаль лошадей, но город и людей жальче. Берёте вторую лошадь в поводу и гоните, не останавливаясь. Спать, есть, справлять нужду — на конях. Лошадей меняете в дороге. Я поеду с камазами. Быстро всех собирайте, через час выезжаем. Все встали. Вперёд.

Николай поднялся и быстрым шагом пошел на второй этаж в свои апартаменты. В голове роились планы, воспоминания, мысли. Как, как с пятью ротами, из которых полноценных три, перебить две тысячи мародёров. Кое‑что пришло ему в голову, он повернулся, спустился во двор и отдал распоряжения подошедшим командирам. Потом опять пошёл в дом, прощаться с семьёй… в который уже раз.

Закон № 199

Запрещено употреблять в пищу мясо неизвестных в допотопное время животных, а также любые неисследованные плоды деревьев и кустарников.

Камазы натужно ревели двигателями, собранными из остатков разбитых грузовиков. Время не делало их лучше, да и солярки не становилось больше, хотя в Арсенале и был запас горючего — ёмкости и цистерны, закопанные в землю на глубину нескольких метров, хранили сотни тонн соляры, в нынешнее время являющейся настоящим сокровищем. Нескоро ещё заработают нефтеперерабатывающие заводы на Земле… да и заработают ли вообще? Николай не заботился этим вопросом, его больше волновало, успеют ли они добраться до Владимира, пока не рухнули стены города. Перед треснутым стеклом кабины метались ветки разросшихся деревьев, с них на машину падала какая‑то мелкая нечисть — зверьки, насекомые, гигантские многоножки с острыми жвалами и отвратительным полупрозрачным жёлтым брюхом. В кузове грузовика, плотно забитом вооружёнными бойцами и мешками с боеприпасами и провизией, стояла ругань — хотя кузов и был накрыт тентом, эта нечисть умудрялась всё‑таки влететь и приземлиться на людей. Они с хрустом давили поганцев и, по солдатскому обычаю, ругали дорогу, командиров, врага, а потом сосредоточенно обсуждали, сколько им осталось ещё ехать, будет ли привал и когда же они наконец пожрут.

С собой Николай взял самых опытных и обстрелянных бойцов, костяк всего боевого подразделения. В него вошли и те, кто прошёл с ним тысячи километров дорог в опасном походе на север. Выбора у него не было — пришлось задействовать всех, кого можно. В Роси осталась небольшая охрана — только те, кто был необходим для обслуживания огневых точек на стенах города. Впрочем, и женщины, и подростки Роси были обучены обращаться с оружием — детей учили этому с 10 лет, а женщины не уступали во владении оружием мужчинам. А уж чего–чего, оружия в городе хватало.

Николай расположился на лежанке отдыха водителей позади сидений и, прикрыв глаза, думал о предстоящем, иногда недовольно морщась визгам и смеху сидящих на сиденье личных охранниц Катьки и Машки, отбивавшихся от заигрываний водителя. «Дуры вы дуры, ни хрена не понимаете, что многие не вернутся оттуда, а может быть и вы там сгинете», — думал он. Колян в своей жизни слишком часто видел, что для смерти всё равно — старый ты или молодой, больной или здоровый, успел ты пожить и полюбить, или нет. Почему его не брала смерть? Ему иногда казалось, что Смерть считает его своим посланцем, жнецом, собирающим для неё обильный урожай, потому он и жив до сих пор. Зачем убивать курицу, несущую золотые яйца? Эта крамольная мысль частенько приходила к нему в голову после очередной встречи с Жнецом. Да, он был умелым и знающим бойцом, но сколько таких же умелых и знающих удобрили своими телами поля в чужой земле.

Мысли его перескочили на предстоящую операцию:

«Две тысячи врагов. Стоят они лагерем и нападения, судя по всему, не ждут. Хотя… может и ждут, но вряд ли окопались по всем правилам — окопами в полный рост, огневыми ячейками. Конечно, посты выставлены — судя по описаниям, этот басурман, их командир, профессиональный вояка. Значит, нужно ждать неожиданностей — мины, растяжки, замаскированные стрелки- »кукушки». А что, если танк пригнать из Арсенала? Его давно отремонтировали, потопчем уродов. Хотя… мы смогли его остановить, и они смогут, только сожжём зря — у них рпг есть, да и горючки на него надо немерено, а пока в Арсенал доберётся гонец, пока танк притащится — уже поздно будет. Значит, справляться надо своими силами. Дождёмся остальных, если что — бой завяжем, отвлечём их от города. Эх, хрен их отвлечёшь, если это профи. Ты сам‑то отвлёкся бы? Как бы не так — тут же бы просёк фишку. Значит, они за нами пошлют карательный отряд, а сами ускорят работы по подкопу. Нееет… так не пойдёт. Надо бить сразу и наверняка. Зажать их у крепости и врезать со всех стволов. Тогда покажется, что нас гораздо больше, чем на самом деле. У страха глаза велики. Опасность только в том, что их командир может перехватить инициативу, подавить панику. От личности руководителя многое зависит, что ни говори. Значит — надо как то его устранять».

Через несколько часов утомительной тряски и нескольких остановок для расчистки дороги от упавших стволов, отряд приблизился к Новому Владимиру на расстояние в пять километров. Дальше рисковать было нельзя. Казаки покинули транспорт, заняли круговую оборону, а автомобили загнали в лес, укрыв их срубленными ветками деревьев и маскировочной сеткой. Под прикрытием сетки несколько человек стали устанавливать на грузовики автоматические пушки и гранатомёты, предварительно сняв тент и открутив дуги. Борта автомашин укрепили стальными листами, которые могли выдержать попадание автоматной пули 7.62. Ясно было, что как только пушки начнут стрельбу, весь огонь врага сосредоточится на автомашинах. Ясно, что после этого машины уже будут негодны, но как неподвижная огневая точка продержатся достаточно, чтобы нанести ощутимый ущерб.