Евгений Щепетнов - Колян. Дилогия (СИ)

Виктор медленно прополз между кольев, воткнутых в землю и связанных чем‑то вроде плетня. Ещё из леса он заметил, что в этом месте плетень из кольев и лиан был сделан неаккуратно — между лианами и землёй остался промежуток, достаточный для того, чтобы проползти, почти не коснувшись спиной ограждения. Бугристая земля укрывала его от внимательных взглядов часовых. Он знал, что человеческий глаз через многие часы наблюдения «замыливается», бдительность у клюющих носом сторожей теряется, и быстрое движение может привлечь их внимание.

До сортира было еще метров тридцать голой, утоптанной земли плаца. Альтернативы не было, нужно было рисковать. Мимо него прошёл очередной наряд. Один из врагов остановился, оглядывая забор, расстегнул ширинку и начал журчать струёй, чуть не попадая на замершего Виктора. Виктор вжался в землю. Брызги мочи стучали по капюшону, похожему на пучок травы. Спецназовец яростно матерился про себя, мечтая сейчас же взять этого урода за вонючий отросток и отхватить его по самое горло. Потом его неожиданно пробило на смех и он начал ржать про себя, хотя и понимал, что в ситуации комичного не было ни на грош — видимо, давала о себе знать нервная нагрузка.

Наконец охранник застегнул ширинку и ускорил шаг, догоняя напарника. В запасе у Виктора было секунд 10 до тех пор, пока наряд часовых не пойдёт обратно. Он приподнялся на колено, вскочил, согнувшись и бесшумно, как волк из засады, понёсся к нужному строению. Через 4 секунды он был там, ещё через две он приподнял полотно и втянулся внутрь.

«Всё. На месте, — подумал он. — Теперь надо обдумать, как встретить засранца. Сидеть тут — гарантированная смерть. Перед посещением сортира командиром охрана сортир осматривает. Значит — только в яму прыгать».

Его перекосило от отвращения, но Виктор зажал волю в кулак, отключил все чувства, кроме мысли о необходимости выполнить приказ и выжить, и стал искать способ, как попасть в выгребную яму. Стало понятно, что через дырку в настиле он не пролезет. Беглый осмотр дал результат — настил из досок и толстой фанеры, видимо, собранной из разграбленных домов фермеров, накрывал яму. Над центром ямы громоздилось что‑то вроде стульчака, покрытого по краям ковром. Над стульчаком, по мусульманским обычаям, висел кумган, наполненный водой для подмывания. Настил не был жёстко прикреплён к земле, он покрывал яму, держась в квадратном углублении.

Виктор подцепил довольно увесистый настил и стал протискиваться под него, матерясь и надеясь, что эта сволочь не успела много нагадить за время осады. Наконец он скользнул в яму, плюхнувшись ногами в полуразложившееся в тёплом климате и кишащее насекомыми дерьмо. Даже его, привыкшего к любым запахам бывалого вояку, потянуло блевануть. Он с трудом остановил подкатившее к горлу содержимое желудка, задержал дыхание и постарался отрешиться от вони, войдя в состояние наподобие транса. Это помогло, через какое‑то время нос притерпелся, и вонь стала не такой ощутимой. Виктор развязал завязки маскхалата, достал из‑за пазухи небольшой, но мощный стальной арбалет, натянул тетиву и вложил арбалетный болт. Он ещё в допотопное время умел хорошо обращаться с арбалетами — они стояли на вооружении спецслужб, так как были мощным, высокоточным и бесшумным оружием. Он с сожалением вспомнил свой пистолет ПСС, оставшийся в далёком прошлом — с ним всё было бы намного проще. Но что есть, то есть. Хорошо хоть арбалеты стали массово производить — спасибо Атаману.

Время тянулось медленно. Виктор стоял, оперевшись спиной на стену ямы в полутрансе, держа в вытянутой, расслабленной руке заряженный арбалет, ноги его упирались в противоположный край неглубокой ямы. Наконец вверху зашумели, что‑то загыргыкали на неизвестном языке — видимо, по–чеченски, затем в палатку заглянули двое охранников, осмотрели помещение, вышли. Виктор напрягся и замер. Послышались шаги человека. В тишине звякнула пряжка ремня. Виктор присел на корточки, чуть не касаясь задом испражнений (тут уже было не до нежностей), посмотрел вертикально вверх, направив туда арбалет. Над дыркой мельтешился зад курбаши, тот явно целился усесться на стульчак. Виктор изобразил шипящий звук, курбаши изменил траекторию приземления зада и испуганно заглянул в дырку стульчака.

На секунду в дырке мелькнули чёрные глаза на заросшем бородой безусом лице. Диверсанту хватило этого времени за глаза — арбалетный болт сорвался с загудевшего тетивой оружия и пробил череп курбаши через глаз, застряв в затылочной части черепной коробки. Враг не успел крикнуть, чтобы подать сигнал, и лишь ткнулся лицом в дырку стульчака, нависнув над ямой и капая на Виктора кровью из раны. Струйка чёрной крови залила одежду, кровь капала на шевелящийся ковёр насекомых.

Ещё не прошли последние судороги по телу убитого, как Виктор начал в срочном порядке эвакуироваться из вонючей ямы. Он попытался поднять настил, но курбаши был довольно тяжёлым и его попытки не увенчались успехом. Виктор запаниковал — ему не хотелось подыхать в яме с дерьмом. Он с невероятным усилием в отчаянии приподнял настил и скользнул наверх, раздирая одежду щепками и торчащими в них гвоздями.

За стенами палатки пока было тихо. Он облегчённо вздохнул, ужом прополз под палаткой и выбрался на плац, освещаемый не только кострами, но и встающим утренним солнцем. Через секунду он наткнулся на наряд охранников, изумлённо взирающих на странную бесформенную фигуру, залитую кровью и воняющую, как три сортира. Эта двухсекундная задержка спасла Виктора — он пружиной взметнулся с земли к стоящим столбами часовым, выхватил из рукавов два острых, как бритва, ножа — они ждали своего времени в пристёгнутых к предплечьям ножнах, и вот один из часовых уже прижимал обе руки к шее, из которой струилась тёмная кровь, а в глазнице второго торчал нож. Виктор выдернул нож и спринтерским рывком бросился к изгороди. Счёт шёл уже на доли секунды.

Он сходу рыбкой перелетел плетень под гортанные крики и выстрелы сзади — видимо, его заметила личная охрана курбаши. Больно ударился о землю, так, что из груди выкинуло весь воздух и сознание замутилось. Не позволяя себе расслабиться, он после падения перекатился вправо. Тотчас же в то место, где он упал, ударило несколько автоматных очередей. Скрываясь за буграми и деревьями он быстро пополз в глубину леса, где можно будет подняться и бежать. Через несколько десятков метров он понял, что поднять голову невозможно — сзади вёлся плотный огонь из автоматического оружия. Крики преследующих были всё ближе. В душе Виктора защемило — неужто всё?!

Он залёг за большим бревном, приготовил пистолет и гранаты — уж если подыхать, так нескольких духов с собой хоть унести. Всё равно живым им даваться нельзя — он видел, что духи делают с пленными. Лучше смерть. Виктор дёрнул чеку гранаты, подождал, удерживая скобу, потом, дождавшись приближения карательного отряда, по широкой дуге кинул в их направлении смертоносный плод. Эфка разбрасывает осколки на 200 метров — некстати вспомнилось ему, и он вжался в землю за бревном.