Евгений Щепетнов - Колян. Дилогия (СИ)

— Атаман, докладываю — труба дело, — Диман покачал головой. — Палят так, что только жужжит воздух от пуль — патронов не жалеют. Перед арсеналом — минное поле. Потом колючка с вышками, на них пулемёты. Вышки явно заново выстроили, прежние разбросало ураганом. А вот колючка старая — ржавая вся, как с помойки. Мы почти дошли до неё, когда Петька подорвался. Отвечать на выстрелы мы не стали, чтобы они не знали, с кем имеют дело. Вывод такой — оружия у них дофига, в лоб их взять нельзя. Службу они несут плохо. Пока не подорвался наш паренек, не палили, проморгали значит. Берут, видимо, нахрапом. Нужно туда минёра десантировать и потихоньку их шерстить.

— Петьку жалко, конечно… но война есть война, — ответил Колян. — Набери людей из тех, кто лучше стреляет — в первую очередь с арбалетов. Ищи минёра — пусть отрабатывает хлеб. Возьми с собой группу из пацанов–кадетов, пусть покажут, чему научились, выдай им боевое оружие. Выбери только бойцов постарше и пошустрее — мне не надо лишних потерь. Через два дня выступаем. Я пойду с вами.

Закон № 48

Все, покусившиеся на жизнь и здоровье граждан Роси, должны быть убиты

До расположения бывшей воинской части было километров двести. Два дневных перехода на лошадях, рысью, от рассвета до заката. Николай решил не утомлять лошадей раньше времени, поэтому казаки двигались шагом, чутко прислушиваясь к звукам леса. Дороги с размытым ливнями покрытием были задавлены подступающим лесом.

«Скоро вообще не останется дорог, — грустно подумал Колян, покачивающийся в седле наискосок, сидя немного боком. — После этого марш–броска вся задница сплошным синяком будет. Пацаны едут, как будто родились в седле, я же засиделся в городе. Надо почаще выезжать в поля».

Он хмыкнул и огляделся по сторонам. Солнце сверкало на изумрудных листьях деревьев. Резкими голосами кричали какие‑то птицы, недовольные, что отряд потревожил их покой. Распускались крупные ароматные цветы белыми и жёлтыми крупными кустами, над ними вились рои насекомых. Всё шелестело, жужжало, питалось и росло. Катаклизм как будто смыл с лица Земли копоть, нанесённую человеком, земля очистилась и обновилась. По задумке Создателя, или же его по его причуде, фауна и флора Земли причудливо перемешалась. Все, что осталось в живых, радовалось жизни и продолжало свой род.

В полдень казаки сделали часовой привал, дали коням отдохнуть, напиться воды из ручья, затем по команде Атамана все поднялись в сёдла и снова потянулась разбитая дорога–туннель в стене леса. Ближе к вечеру первого дня передовой отряд подал сигнал.

— Внимание! — Колян поднял руку и остановился, прислушиваясь. Казаки замерли. Откуда‑то потянуло дымом. Потом раздался глухой выстрел. Николай махнул рукой, казаки свернули с дороги по направлению к предположительному источнику дыма и осторожно стали продвигаться вперёд. Послышались крики. Николай выслал вперед разведчика. Молодой парень, одетый как Следопыт из Фенимора Купера — свободные штаны с бахромой и такая же рубаха защитного камуфляжного цвета — бесшумно скользнул за деревья. Отряд напряжённо ждал.

Через двадцать минут напряжённого ожидания разведчик тихо, как и исчез, вынырнул из кустов. Он был бледен и взволнован:

— Атаман, там беспредел! Бандиты, человек 15, грабят деревню. Там переселенцы было у ручья построились, наладили огороды, хозяйство. Эти мужиков, видать, повырезали втихую, сейчас развлекаются с бабами. Собирают барахло, связывают всех — детишек и баб. Похоже, в рабство готовят. Ещё часа два точно тут будут ошиваться — пока всё соберут, пока упакуются.

— Какое оружие у них?

— Да, похоже ничего серьёзного — ружья видал охотничьи, ножи или кинжалы — не разберёшь. Вроде сайга у кого‑то.

— Так. Время, конечно, дорого, но и оставлять все так нельзя. Оборзели совсем, фактически на нашей территории грабят. Надо наказать, как считаете, казаки?

Казаки согласно закивали головами.

— Сделаем так: стрелки с автоматами тихо выдвигаются пешим порядком к краю поселения, берут на прицел всех, у кого огнестрелы, потом по единой команде валят их. Для остальных сигналом будут выстрелы — они галопом выходят на бандитов и рубят шашками. И еще — мне нужен язык. Одного–двух взять живыми. Допросим — кто, откуда, кто послал. Стрелков поведу я, Диман возглавит кавалерию.

Казаки привязали коней к деревьям и растворились в лесу. На опушке леса они наткнулись на свежий труп в луже крови, с перерезанным от уха до уха горлом. Колян нахмурил брови и покачал головой. Разведчик виновато потупился и пожал плечами — мол — куда было деваться? Дозорного могли хватиться и это бы спутало наступающим все планы. Впрочем, грабителям было не до них. Трое бандитов увлечённо насиловали молодую бабу возле дома на траве, вернее насиловал один, а двое увлечённо наблюдали за этим, гортанно комментируя его потуги. Другие выносили из дома вещи и привязывая к телеге отчаянно ревущих детей. Маленьких они погрузили в неё, прямо на мешки с награбленным, и они так же отчаянно ревели.

Один из бандитов с надменным горбоносым лицом наотмашь ударил особенно громко ревущего на телеге пацанёнка, так, что тот свалился с неё и затих.

«Как бы этот ублюдок ему шею не сломал, — подумал Колян и скрипнул зубами. — Ну, твари! А этот горбоносый, видно, командир у них. Надо его живым брать… по возможности».

Он осмотрел поле боя. У троих бандитов нерусской наружности были охотничьи ружья, у командира — сайга за спиной и пистолет за поясом. Остальные были вооружены чем‑то вроде копий и кинжалов. В доме были и другие мародёры, их вооружение он разглядеть по понятным причинам не могу. Жестами Николай показал:

— Гранат не применять! Я беру командира, вы разбираете вооружённых, двое под прицелом держат окна и территорию. По моей команде начнём!

Он подтянул к себе снайперскую винтовку, уложил её на ствол упавшего дерева и поймал в прицел «горбоносого». Вначале перекрестье прицела легло на лоб грабителя, потом медленно переползло на его правую руку. Горбоносый стоял, наблюдая за процессом грабежа и выцепить его было очень просто, тем более с такого небольшого расстояния, для снайперки сто метров — это всё равно как один шаг. Колян успокоил дыхание, вошёл в резонанс с винтовкой, лесом, ветром… и медленно потянул спусковой крючок. Выстрел потонул в грохоте автоматных очередей и одиночных выстрелов — остальные стрелки ждали его команды, чтобы обрушить огонь на врага. Колян видел в прицел, как у горбоносого разлетелась кисть руки, обнажились белые кости, тот прыгнул в сторону, несмотря на рану, и громко гортанно прокричал какую‑то команду своим бойцам.