Евгений Щепетнов - Колян. Дилогия (СИ)

— Сколько?!!!

— Полтора месяца. Ты без сознания был неделю, мы уж думали всё, пропал. А потом начал шевелиться немного, мы кормили тебя с Ксюхой с ложечки бульоном, больше ничего нельзя было, ты исхудал сильно, кожа да кости, силы‑то откуда возьмутся. Ну, теперь на поправку пойдёшь.

— Сильно меня побило?

— Рёбра сломаны, голове сильно досталось, наверно трещина была, нога сломана в двух местах. Доктор тебе вправил всё, срастается, заживает хорошо, вот только никак ты очнуться не мог. Но ничего, мы с Ксюхой тебя подымем, не боись. Ребята заходят постоянно, вот только что Диман ушёл, жаль не застал ты его. Ну, ничего. Ещё придёт сегодня не раз — на мои сиськи пялиться.

Юлька захихикала.

— Сейчас я тебе мяса перетёртого дам с бульончиком, чтобы сил набирался. Давай вот, глотни ложечку, — она приподняла голову Коляна и осторожно заправила ложку ему в рот. Рот наполнился слюной и восхитительным мясным соком, приправленным какими‑то травами для вкуса. Он глотнул раз, два, три.

— Ещё ложечку — за Юууулю, за Ксюхуууу, шалаву чёртову, где бродит, хрен её знает, за смертью посылать только! За Кооолюуу, — Коляну стало смешно — она разговаривала с ним как с дитём. Он задумался — неужели он так отвратительно выглядит? И пришёл к выводу, что чувствует себя ещё отвратительнее, чем выглядит. С этой мыслью он стал засыпать, краем уха слушая бормотание Юльки.

Следующий раз он проснулся уже вечером. В помещении раздавался громкий мужской голос. Он открыл глаза, теперь это удалось ему полегче, сфокусировался… Диман. Тот заметил, что Колян очнулся:

— Здорово, атаман! Живуч ты, однако! — он схватил Коляна за руку и потряс. Тут Колян заметил, что потряс он его одной рукой, правой. Второй рукав был заправлен внутрь штанов.

— Что с рукой? — прохрипел Колян.

— Да что… Отрезали руку, мать их, коновалов наших. Сказали — если не отрезали бы, сдох, — на лбу всегда весёлого, неунываемого Димана пролегла глубокая складка. — Теперь я калека. Не выгонишь, Атаман?

Он напряжённо вгляделся в Николая, точно пытаясь выяснить, как тот относится к такому бесполезному существу, как однорукий калека.

— Диман, ты козёл. Ты что говоришь‑то! — Николай хрипло прошептал. — Лучше расскажи, что было за то время, что я валялся на боку. Я думал, что всё, кранты мне.

— Да и мы думали, что тебе кранты. Как танк по тебе жахнул — куда чего полетело- то. Уже днём тебя нашли — выкопали из‑под стены, когда снаряд разорвался, тебя присыпало, еле нашли. Хорошо, что балка упала и не дала тебя присыпать как следует, вот ты и дышал. Но она же треснула тебя по башке так, что чуть не раздавила кумпол. Мы даже не были уверены — очнёшься или нет. Девки твои ухаживали за тобой всё время, не отходили. Они прилетели с подмогой, ну чисто фурии, помещение нашли, уложили тебя, кормят, поют, моют. Горшки выносят — кстати довольно вонючие, — Диман заржал.

— Ты расскажи, сколько ребят живых осталось, не было ли больше нападений, как организована оборона, что с Росью — всё рассказывай…

Рассказ Димана затянулся на час, а то и больше. Колян впитывал информацию, которая стройными кирпичиками ложилась в его пустую, звенящую как медный котёл голову. После того, как танк бахнул по Коляну, его противотанковая граната всё‑таки достигла цели, и обездвиженная им ранее боевая машина замолкла навсегда, башню заклинило. Полезшие из нее танкисты были расстреляны сохранившимися огневыми точками — а осталось их 4 из 10. Половина коляновских бойцов погибла — кто под очередями автоматической пушки бэтэра, кто под снарядами танка. Оставшиеся, снабжённые заранее огромным запасом патронов и гранат, сумели удержать позиции до прихода подмоги.

Подмога пришла раньше — как оказалось, казаки сразу поднялись на коней и скакали днём и ночью, останавливаясь лишь, чтобы дать отдых коням и накормить их. Кроме того, они задействовали тяжёлые грузовики, которые где‑то нашли в окрестностях, заправили их последним горючим и, наполнив кузов людьми, примчались к арсеналу уже утром того дня. Слава Богу, или скорее Михаилу, за то, что они не рванули сразу через бреши, пробитые танком и минные поля к защитникам арсенала — те, не разобравшись, могли сразу положить их как курят.

Михаил вначале отправил гонца к вымотанным, очумевшим от боя и тягот казакам, и потом они уже въехали в арсенал. Теперь арсенал был под надёжной защитой. Бреши в колючке заложили баррикадами, восстановили минные поля, установили заново огневые точки, укрепив их как следует кирпичом и брёвнами. Подняли снова сторожевые вышки.

Нападавшие появились снова, но на этот раз с белым флагом. На переговорах они требовали отдать им арсенал, мотивируя это тем, что они первые его заняли и пришельцы должны убраться. На это Михаил и Диман с другими командирами заявили, что если они попытаются его взять снова, то жертв будет уже гораздо больше с их стороны, даже если он пригонят сюда танковую дивизию. Про танковую дивизию, они, конечно, преувеличили — у противников танк был явно единственным козырем в войне, тем более, что прокормить его горючим было очень проблематично при полном отсутствии оного, а уж о нескольких таких монстрах и мечтать было нечего. Переговоры закончились ничем, стороны остановились на том, что через месяц снова встретятся и поговорят. К тому времени Атаман встанет на ноги, а без его решения ничего предприниматься не будет.

Отсрочка казакам была на руку. Они хотели укрепить позиции и перевезти часть оружия в Рось. В арсенале сохранились ёмкости с горючим — с помощью такого количества солярки можно было доверху заправить найденные камазы и на них спокойно перевозить боеприпасы в город — конечно, под усиленной охраной. От бывших владельцев арсенала ожидали любой пакости, как и от случайных залётных мародёров. А такое сокровище обязательно привлекло бы внимание грабителей. Караваны с оружием всегда сопровождали два грузовика, с установленными на них автоматическим пушками и турельными пулемётами.

За всё время перевозок — а для грузовиков 200 километров не было серьёзным расстоянием — имело место лишь одно нападение, когда из лесных зарослей кто‑то начал палить по колонне. Ответным огнём коляновские бойцы выкосили посадки. Смотреть, кто в них стрелял, не пошли. Это было уже неважно. Кусочки нападавших уже свисали с оставшихся стоять под огнём пулемётов и пушек деревьев.

Караван с оружием регулярно отправлялся в город два раза в день, и теперь можно было не бояться, что Рось останется без защиты. Все бойцы проходили срочные курсы обращения с различными видами вооружения — всё‑таки, АГС-30, как‑никак, сильно отличался от арбалета и охотничьего ружья.

Николай переваривал полученную информацию после ухода Димана, который был вытолкан взашей из помещения бабами: