Мария Симонова - Одержимые бессмертием

О подобных разработках я слышал, но только, по моим сведениям, эффект от аминоморфов получался очень уж глобальный – вся память, начиная с рождения, стиралась подчистую, превращаясь в чистый лист. И никак иначе. Выходит, пока мы тут колбасимся с бессмертием, наука не стоит на месте, а совершает прямо-таки семимильные скачки в криминальных направлениях?.. Возможно. Вот только что-то во всем этом не стыкуется. Что-то…

– А запись? Ее ведь запахом не сотрешь?

– На записи вы топчетесь перед воротами. И все. Других записей там не ведется. Все очень просто, Дик…

– А если этот ваш Андрей все-таки позвонил в Управление, перед тем как заснуть?

Пал Палыч посмотрел на меня так, словно я только что на его глазах рухнул с дуба. Нет, не с дуба – с Марса.

– Андрей? В Управление? Без моей просьбы? Почему бы ему тогда заодно не позвонить и министру?.. Ладно. Давайте-ка перейдем к делу. – Он резко перестал улыбаться и заговорил на тон ниже и жестче: – Вы все-таки убили полицейских. Хоть я и предлагал другой вариант – куда более безопасный. Я вас предупреждал, что этим вы навлечете на свой клан очень серьезные неприятности. Но теперь речь уже не только о вашем клане. Обстановка между городом и Куполом напряжена и что ни день обостряется. Ваши действия вызовут ответные меры. Министр внутренних дел обязан будет дать санкцию на репрессии, невзирая на то что в городе есть оружие. Это его долг. Вы понимаете, во что это выльется? Мы пошли с вами на компромисс, заключили это соглашение – только ради того, чтобы избежать глобального конфликта. И что мы имеем?..

«Ну да, рассказывай. Ради бессмертия вы его заключили, своего личного беспредела – ты и твой министр. И драпируете свою измену патриотическими баснями. Что, совесть шевельнулась, когда пролилась полицейская кровь? Ручки после меня вытираешь, как будто она на моих руках, только она не на мне, а на вас – иудах. Погоди, то ли еще будет!»

– Да живы ваши полицейские, – сказал я, разглядывая громоздящиеся вокруг здания причудливой архитектуры, роскошные машины, скользящие мимо, и идущих по улицам редких людей в чистых светлых одеждах. Как-то я от всего этого отвык за две недели жизни в руинах. На ребят за спиной я сейчас старался не смотреть, даже в зеркало – не по себе становилось от их глаз. В остальном-то они держались нормально. – И машина их цела, – продолжал я. – Что, не ожидали?

Пал Палыч сделал странное движение подбородком, словно только что проглотил целое яйцо. Глотай, не жалко. Это тебе подарок – временный отбой для совести. Зря ты руки вытирал. Рано. Правда, он с самого начала был против моего плана внедрения. Он предлагал задействовать в операции своих людей из УВД: они бы отправились в глубокий рейд по городу, якобы взяли нас и провели бы в Купол под видом пленных. То есть они бы меня взяли, разоружили, сковали и привели бы безо всяких проблем прямо в подвалы своего УВД. Куда мне вроде бы и надо. Гениальный план, да? Венец оперативной мысли! Главное – безопасный. Но дело не в этом. Если даже допустить, что ради личного бессмертия они бы расстарались и сделали все честно. Я уже просто не мог их обессмертить. Батареи питания подходили к концу, и лимит бессмертия у меня остался мизерный – на двух-трех человек, не больше. И, наконец, главное НО. Умер профессор Рунге. Сердечный приступ, обширное кровоизлияние в мозг. Шесть дней назад, за «выпечкой» очередного бессмертного он внезапно почувствовал себя плохо. Меня вызвала Жен – я даже не подозревал, что мой жизнелюбивый хрыч до сих пор сам себя не обессмертил! Я прилетел как чумовой, выкинул из капсулы недоделанного пациента, сунул туда профессора. Но было уже поздно. Вот так. Моя, конечно, вина – надо было уложить его в аппарат одним из первых. Для Жен-то я нашел время – уговорил ведь, как ни отпиралась, обессмертил. А его прошляпил. Недоглядел. Загубил главное звено всей системы – его золотую яйцеголовую башку. Теперь мне, кровь из носу, надо было раздобыть специалиста, способного разобраться в аппарате и продолжить дело профессора. И мое, разумеется. Здесь, на Ч33, таких специалистов, само собой, искать не приходится. То есть мне в ближайшее время предстояло покинуть Ч33 и отправляться на их поиски. Это было второй причиной, по которой я оказался в Куполе.

– Они действительно живы? – с нажимом спросил Пал Палыч, взглянув на меня с особой проницательной искрой. Я усмехнулся: он, кажется, сомневался в том, что боевых орлов Купола, опору власти, надежду органов внутренних дел какие-то там парии могли захватить живыми. Наверное, это произошло впервые: кому из парий до сих пор пришло бы в голову брать в плен легавых? Не прокормишь ведь, а КПД в хозяйстве – ноль.

– Как только вернусь, посажу ваших соколов в машину и отправлю домой, – пообещал я. – Вкатите им служебное взыскание. Но у меня к вам вопрос: если вы так дорожите жизнью людей, то как же собираетесь избежать жертв в Управлении?

– Вы будете работать парализаторами, – уронил он мрачно.

Тем временем снаружи, прямо по курсу, возник силовой щит – что-то вроде покатой стены, отлитой словно бы из перламутровой пластмассы. Сверху это должно было выглядеть как грандиозный радужный пузырь – этакий купол в Куполе, накрывающий чью-то суверенную территорию.

Перед стеной машина затормозила. Пал Палыч сообщил коротко в коминс: «Прибыли» – и через пару секунд перед нами в переливчатой плоскости образовалась аккуратная полукруглая брешь – ворота, стало быть.

Въехали. И сразу – надо же! – деревья. Могучие, раскидистые. Легки на помине. Мой глаз не просто отдыхает на них, но и сама душа как-то приподнимается кряжистым стволом и тихо расцветает ворохом зеленых листочков по лабиринтам из жестких веток. Если человечество не истребит в конце концов само себя, то точно насадит по всем своим Землям леса и станет жить среди деревьев. Или прямо на них. Я бы, например, хоть сейчас залез вон на тот дуб. Если бы дела позволяли.

Да тут целый парк!.. Мои бойцы, конечно, дивуются, хоть и сидят с каменными рожами.

За деревьями открылся особняк белого мрамора. Наша машина – «Ягуар Гранд», между прочим, – достигла здания и остановилась напротив парадного подъезда.

– Это что, и есть ваше Управление Внутренних Дел? – наивно так спросил я.

– Это резиденция Аркадия Степановича, – сухо ответил Пал Палыч, поворачиваясь ко мне. – Не возражаете, если ваши люди подождут в машине? – Он был очень серьезен и строг, даже намека на усмешку не возникло в уголках губ. Молодец. Ведь на самом деле он не считал их людьми. Даже несмотря на то что они, в отличие от него, были бессмертны.

Но я не торопился покидать машину. Все это, начиная с пропускного пункта, могло быть очень хорошо разыгранным спектаклем. Например, заговором олигархов или той же СБ с целью заманить меня в ловушку.