Николай Побережник - Я вас не звал!

– Это Первый. Как слышно? Прием… – услышал я голос Димки в наушнике.

– Это Док, слышу отлично… У них тут аппаратура РЭБ стояла, что ли?

– Похоже, – согласился Димка. – Бегом ко мне.

– Понял.

Мы вчетвером прижались к стене пристройки маяка, Димка снял с разгрузки гранату и кивком указал мне на дверь. Я перескочил на противоположную сторону и дернул дверь на себя. Димка тут же катнул внутрь гранату… Бууммм!!

– Заходим! – крикнул Димка.

Мы ворвались внутрь, обильно простреливая все подозрительные углы и предметы. Небольшая комната, дальше еще дверь – в башню… железная. Чуть дернул ее – открыта… хотел было открыть ее шире, но Димка остановил меня. Затем он достал из подсумка небольшой моток капронового шнура и, привязывая его к дверной ручке, сказал:

– Все на хер, на улицу.

Мы выбежали, следом вышел Димка и дернул шнур… Ахнуло так, что я думал – башня маяка завалится. Мы вбежали обратно. Дверь «сдуло», и из проема внутрь комнаты клубились пыль и дым…

– Ни черта не видно, мля! – выругался Димка и осторожно начал пробираться в проем. Остановился и выругался еще раз: – Ну твою ж дивизию!!! Нижние пролеты посворачивало.

– И как теперь их достать? – откашливаясь от пыли, спросил Сашка.

– Ну, если только взорвать на хрен, – задумчиво произнес Димка.

– Может, выкурим? Башня – та же труба дымохода, – предложил Андрей.

– Молодец! Возьми с полки пирожок! Ну-ка, быстро валим сюда хлам весь. Кац, Док, пасите снаружи площадку. Как полезут – валите их, – сказал Димка и начал кидать в дверной проем куски мебели и какие-то тряпки.

Сашка прикатил запаску от генератора, которую сорвало во время взрыва, и бросил поверх этой кучи хлама. Накидали еще бумаги и полили сверху какой-то вражеской жидкостью из маленькой канистрочки, что стояла у связного оборудования. По предупреждающим надписям стало понятно, что жидкость вполне воспламеняющаяся. В общем, двое засевших наверху американцев продержались не долго… минут десять максимум – пока разгоралось, но когда занялась покрышка, то им там стало совсем грустно, наверное, и они выскочили на техплощадку, где мы с Сашкой их сразу свалили парой коротких очередей.

Пока мы давали прикурить у маяка, Хохол с Соловьевым спешно разворачивали круговую оборону и собирали трофеи. По результатам боя мы имели двенадцать «двухсотых» и пятерых «трехсотых». Тела раненых и убитых стали переносить к очистным, и затем машиной в госпиталь, а обратно несли оставленный дополнительный боекомплект и снаряжение, брошенное в лесу перед атакой.

– Фомин! – крикнул Димка.

– Здесь я, бойца перевязываю.

Димка подбежал к сидящему у бруствера из мешков Фомину и заикаясь спросил:

– Тттвой сссвязист?

– Ага, – ответил Фомин, перевязывая голову связисту, всё лицо которого, разгрузка и комок были залиты кровью.

– Что с ним?

– Да жить будет, по касательной пулей задело, бровь срезало просто, вон кровищи сколько. Сейчас я из него Щорса сделаю – и нефиг сачковать.

– Уфф, – облегченно выдохнул Димка, – ну, закончишь с ним, вызывайте штаб. Глушилку мы сковырнули, но могут и корабельные РЭБ задействовать, как просекут, так что сразу координаты «градам» передавайте, пусть работают. Минометчиков потом скорректируете.

– Понял.

– В первую очередь вон то корыто утопить надо… не нравится оно мне – вон, вертушки лифтами поднимают.

– Принято.

– Док, Кац, – услышал я в гарнитуре.

– На связи.

– Бегом на место, где лежали перед штурмом, и тащите мой и Хохла рюкзаки… Бегом, бля!

Я подорвался аж с пробуксовкой и побежал вниз по склону, выставив руку перед лицом, чтобы не поцарапаться ветками, сзади меня уже догонял Сашка. Мы нашли наше место лежки, схватили рюкзаки (что же Димка напихал в свой? Он же неподъемный!) и ломанулись обратно. Вернувшись, мы нашли Димку помогающим расчетам АГС перетаскать мешки для укрепления огневой точки.

– Ага, давайте сюда, – сказал Димка. Он высыпал содержимое обоих рюкзаков себе под ноги и передал нам с Сашкой брезентовые сумки с МОН-50 и противопехотными минами.

– Вот, держите. И за мной бегом… Андрей! С нами, прикроешь.

Мы все вместе побежали вниз по дороге.

– Всё, здесь, – остановился у поворота Димка, когда мы спустились примерно на триста метров. – Андрей, Кац, пасите противника. Док со мной.

Я подавал, а Димка проворно приводил смертоносные машинки в действие, устанавливая датчик взрывателя на разрыв. Две установили на дороге у поворота, остальные восемь в линию параллельно дороге, то есть примерно на дистанции прицельного выстрела прямо по фронту с площадки маяка. Воткнули несколько сигнальных ракет на растяжку. Так же наспех и прикрыв листвой, Димка раскидал с десяток ПМН.

– Всё, снимаемся, бегом обратно, – сказал Димка в рацию, забрасывая листвой последнюю мину. – Жаль, нет времени управляемое минное поле поставить, можно было бы устроить им встречу с оркестром.

Вернувшись на площадку к маяку, я более-менее отдышался и осмотрелся, выпив почти половину фляги воды. Вообще площадка для наблюдения и корректировки очень удачная. Я взял бинокль и посмотрел на пирсы. Не было видно только небольшого участка берега с одним пирсом, остальное хорошо просматривалось. Четыре пирса, у которых кроме десятка наших неходовых кораблей стояли американцы… Я насчитал одиннадцать, уж не знаю какого они у американцев класса, но по размерам и вооружению некоторые очень смахивали на наши БПК. Были и десантные корабли, среди них выделялся штабной – здоровый, зараза. Два корабля стояли на рейде, перекрыв вход в бухту.

Бойцы всей нашей группы готовились отражать возможную контратаку противника, что, с одной стороны, было вполне возможно, а с другой – потеряв высоту, американцы могли вполне отработать по площадке маяка артиллерией, и тогда кирдык нам всем. Предполагая такой вариант развития, Димка приказал разбиться на группы, чтобы не мешая друг другу можно было быстро убежать на противоположный от пирсов склон и укрыться в лощине. Но кроме потерянной высоты маяка, у американцев сейчас было чем заниматься. Они уже знали, что выход с пирсов заблокирован, и не их бывшими приспешниками из городских, а неизвестно откуда взявшимися армейскими частями, и заблокирован жестко – с минированием, бронетехникой и противотанковым вооружением.

После того как связист Фомина дал корректировку по целям, мы замерли в ожидании, с какой стороны полетит в первую очередь, с нашей или с их.

За двадцать секунд почти сотня ракет была выпущена «градами», и когда они достигли цели, я закрыл уши руками и свалился на дно бруствера… и правильно, нечего там смотреть. Когда затихли разрывы, я выглянул и посмотрел в бинокль. Конечно, ожидая от «коварных русских» такой гадости, они вряд ли бы имели такое плотное сосредоточение, а рассосались бы по бухте, и хрен их чем достанешь, но «градов» явно не ждали. Отработав по площадям с высокой плотностью живой силы и техники, наши артиллеристы практически разнесли пирсы и стоящие у них корабли в лохмотья, то есть с поставленной задачей справились. Береговая же линия, строения и укрепления на ней остались почти не задеты, да и пара кораблей, что были на рейде, начали движение, то и дело меняя курс.