Андрей Колганов - Обычная жизнь

"Соотечественники! Православные!

Безрассудные вожди и ложные пастыри увлекают вас на путь, где вас и ваши семьи не ждет ничего, кроме войны и разорения.

Не верьте, когда в слепой гордыне вам говорят, что вокруг вас — одно греховодничество и нечестие. Другие греховны ровно настолько же, насколько и вы сами.

Не верьте, что иные власти терзают люд свой всяческими утеснениями и поборами. Бывали мы в иных землях, и поборов там не боле, чем у нас. Спросите лучше, куда соль подевалась? А мы ответим — ее меняют у поляков на боевые припасы.

Так что же, говорят нам, что к богу надобно вернуться, а сами патроны копят? О благодати говорят, а сами норовят под себя новые селенья подмять! Лоб же изза них под пули опять мы подставляй? Нет, не желаем мы таких поводырей. Ответ наш один — долой!

Вольные люди"

Когда работа над листовками была закончена, Сергей сказал:

"Теперь начинается самое трудное. Надо проникнуть в Славьгород и Красногвардейск, в крупные селения, и распространить там листовки. Не плохо бы и в поезда коечто подбросить. Для этого надо обзавестись какойнибудь одежонкой, не так похожей на форму регулярных войск, как у нас. Да и документы надо раздобыть соответствующие, лучше — подлинные, выданные командованием Центральных".

Он помолчал немного, оглядел ребят, ждущих продолжения, и уже более жестким голосом раздельно произнес:

"Первое. Сегодня выходим в направлении на Славьгород. По пути организуем нападение на патрули Центральных — по меньшей мере на два. Наша задача — не убивать, поскольку толку в этом никакого нет, а обзавестись документами и одеждой, соответствующей тому, что они обычно носят.

Второе. В лесу под Славьгородом устраиваем временную базу и оттуда группами по два — три человека совершаем вылазки с целью распространения листовок. Конкретные задачи буду

ставить на месте".

Этой осенью были впервые заключены контракты с литовскими крестьянами на поставку продовольствия в обмен на топливо. С поляками такие контракты заключались уже в течении двух последних лет. Литовцы обзавелись красивыми бумагами с печатями и подписями, на которых значилось:

Топливный сертификат N ……………….

Настоящим удостоверяется, что Паулюс Нормантас (Paulus Normantas) имеет право на получение 200 (двухсот) литров дизельного топлива с Зеленодольского районного склада ГСМ N2 на основании договора контрактации посевов N ___.

Начальник

Управления снабжения аграрного комплекса

Северо — Западного округа (подпись)

Что касается поляков, то с их крестьянскими ассоциациями и с сельскими общинами в преддверии уборочной страды были заключены еще и договора о ремонте и обслуживании сельскохозяйственной техники. Продовольствие было нужно позарез — взрослых рабочих рук не хватало.

Тем важнее было не допустить бандитских вылазок против нефтепромыслов в Залесье и в тоже время не дать разгореться в области пламени большой войны…

Нападения на патрули оказались проще, чем Насте представлялось. Пока патрульные проверяли документы у Сергея Мильченко, в открытую шедшего по шоссе, остальная группа скрытно окружала патруль, Сергей внезапно блокировал ближнего к нему патрульного, прикрываясь им от напарника, из — за кустов и деревьев выскакивали четверо вооруженных людей в касках…

Патрульные сдавались, практически не пытаясь оказать сопротивления.

Однако две первые удачи, видимо, создали у ребят ложное впечатление легкости. С следующим патрулем все получилось гораздо хуже.

Для начала оказалось, что патруль состоял не из двух, а из трех человек. Больше того, подойдя вплотную, Мильченко заметил у одного из патрульных, похоже, старшего, портативную рацию. Он решил не рисковать и, выждав, когда группа приблизится, подал условный знак отмены операции, громко произнеся:

"Вообщето, надо сказать, я тороплюсь".

И тут, к его ужасу, из ближайших кустов вылез Галактионов с пистолетом Стечкина в руках, а из противоположного кювета поднялся Таланкин с автоматом. Старший развернул ствол в сторону Кости, заполошно крикнув — "Огонь!"

Сержант бросился на ближайшего патрульного, сбив его с ног, и сам нырнул вслед за ним в кювет, выхватывая изза пояса "Вальтер" и стреляя в старшего. То ли он не попал, то ли пулю задержал бронежилет, но старший не упал, а пригнулся и тоже нырнул в кювет.

Затрещал автомат оставшегося на ногах патрульного, захлопал "Стечкин" Алексея, грохотнул короткой очередью автомат Кости Таланкина. Зашевелился патрульный рядом с Мильченко, оправляясь от удара, отправившего его на землю. Раздумывать было некогда. Сергей всадил ему пулю в голову, а следующим выстрелом снова попытался достать старшего, уже громко бубнившего чтото в рацию. Опять неудача. Он, похоже, уловил движение руки с пистолетом и резво перекатился в сторону. Однако рука Мильченко последовала за ним и с четвертого или пятого выстрела старший, уже вскинувший автоматный ствол, уткнулся носом в землю.

Раздался тугой хлопок СВД, сразу вслед за ним — длинная пулеметная очередь, и последний патрульный, вертевшийся волчком на шоссе, посылая короткие автоматные очереди в разные стороны, остановился и медленно завалился набок. Над шоссе и над лесом повисла тишина.

Мильченко вскочил на ноги, тревожно озираясь.

"Все целы?"

Костя Таланкин стоял на обочине и потирал рукой грудь, глядя прямо перед собой. По лицу его текла кровь. На дорогу выскочили Настя и Витя. — "Ну, хоть эти целы!" — подумал Сергей и поглядел в другую сторону. Там, у самых кустов, лежал на спине Галактионов.

"Жив?" — воскликнул Мильченко с надеждой.

"Жив…" — просипел Алексей сквозь закушенные губы, медленно приподымаясь на локте правой руки, все еще сжимая "Стечкин". Левый рукав его камуфляжной рубахи обильно пропитывался кровью.

Таланкин отделался легко — два новых кровоподтека на груди под бронежилетом и слегка задетая пулей щека. Алексею досталось больше. Его бронежилет принял целую очередь. Три пули настолько глубоко пробили пластины из титанового сплава, что прорвали слой кевлара и вонзились сантиметра на полтора в тело. А в левое плечо он получил одно сквозное пулевое ранение и одно — касательное.

"Настя, быстро! Перевязку, антисептику, антибиотики!" — воскликнул Сергей.

"Сама знаю!" — беззлобно огрызнулась Настя, уже вспарывая Алексею рукав своим десантным ножом.

"Быстрее! Уходить надо! Этот успел по рации чтото передать!" — не унимался сержант.

"А если он идти не сможет?" — недовольно отозвалась Настя, бинтуя Лешке руку.

"Не сможет — на себе понесем", — уже спокойнее ответил Мильченко. — "Уходить все равно надо".

Когда Настя закончила перевязку, сержант скомандовал: